Лаптевоморские сипы
(Окончание, начало тут)
Итак, второй день работ на метановых сипах на кромке шельфа моря Лаптевых осенью прошлого года. В этот день в пятна высачиваний пытались попасть бокс-корером.
Это довольно большой и тяжёлый агрегат, который вгоняет в дно прямоугольную коробку пробоотборника, подсекает грунт снизу ножом и - вуаля! - вытаскивает на поверхность кубик дна со всеми его геологическими прослойками и обитателями. Так как, в отличии от классических дночерпателей, боковые стенки бокс-корера неподвижны, то проба приходит непотревоженной (не перемешанной и не сжатой), и вырезанный кусочек дна доставляется на палубу "как есть".
Работали по схеме, опробованной накануне с трубками Неймисто: медленно ползущее судно искала эхолотом метановые "факелы", поднимающиеся от сипов, и, пока корма с уже вывешенным бокс-корером перемещалоась на то место, где был излучатель эхолота в момент обнаружения факела, прибор следовало успеть воткнуть в дно. Что самое интересное, пару раз попали.
В первый из этих разов бокс-корер влетел аккурат в "клумбу" погонофор Oligobrachia haakonmosbiensis, типичнейших представителей сиповой фауны северных морей. Погонофоры - крайне интересные животные, долгое время считавшиеся отдельным типом, но потом, стараниями молекулярных систематиков, разжалованные в одну из групп многощетинковых червей, с чем в конце концов согласились и морфологи. У взрослой погонофоры нет рта и кишечника, зато её тело набито симбиотическими бактериями. Теми самыми, которые занимаются хемосинтезом и создают новое органическое вещество, часть которого и достаётся червю. Поскольку жить им приходится не в самых комфортных (с химической точки зрения) условиях, тела погонофор прятаны в тонкие, но весьма прочные органические трубки.
И вот эти-то трубки не то, что заклинили нож бокс-корера, но не дали ему закрыться совсем плотно, и он вышел на поверхность с висящей по бокам "бородой" из погонофор и чуть просевшим осадком в пробоотборнике. К великой радости биологов геологи сочли, что для их целей осадок просел слишком сильно, и отдали всю пробу (а вовсе не долю от неё) на биологию. Для которой проба годилась более чем, ну а геологи потом себе другую вытащили. Дальше пробу уволокли в закрома, так что ещё буквально пара снимков.
Это как раз решают, что с пробой делать.
А это с поверхности осадка вырезаются аликвоты на мейобентос.
Вот так погонофоры торчат их грунта (на снимке ещё видно полузарывшихся офиурят и стенку бокс-корера). Тут это, наверное, не очень эффектно выглядит, а вот на дне... В 1998 году, когда мы работали на высачиваниях подводного грязевого вулкана Хокон-Мосби в Норвежском море (с которого, кстати, этот вид погонофор и описан), мне случилось видеть их поселения из "Мира", как они вот так торчат из белых бактериальных матов. Полное было ощущение, что аппарат шёл над заснеженной стернёй.
Ну а это они уже в лаборатории, дежурный снимок для описания пробы в журнале бентосных работ. Рисочки на шкале равны сантиметрам.
Ну и напоследок там ещё трал взяли, но траления я уже показывал, так что обойдёмся без него. Хотя одного зверя из тралового улова я всё-таки выложу :).
Это амфипода-сегоцефалида Stegocephalus inflatus с не самой типичной для амфипод (и, по-моему, очень красивой) окраской. Когда я осенью давал подборку интересных зверей из проб, я её как-то пропустил, так что сейчас ловлю момент, чтобы восполнить упущение.
Ну вот, вроде и всё, что я хотел показать из этого рейса. Впрочем, если по тегу посмотреть, не так уж и мало получилось. Такие дела.