Мужчину зажало дверями
Я воткнулся сквозь встречную массу в дверь и сразу же опустил попу на местечко слева, притворился на треть спящим, расправив сумочку и скрестив ручки замочком. Затем мне захотелось увидеть окончание забивания вагона телами и увидеть сам процесс загрузки, благо, дверь была совсем рядом. Факт имеющейся безопасности наблюдения и близости людской массы, вливающейся тугой струйкой в вагон, пробудили во мне желание наблюдать и еще раз расслабить попу, поудобней усевшись от предвкушения. Потом я должен был впасть в дрёму, подключившись к каналу, и затем, ясно и четко услышав одну единственную, свою остановку выйти из вагона, окончательно проснувшись только после первых двух перонных шагов.
В этот раз было все интереснее. Когда я повернул голову направо, совсем рядом я увидел, что мужчину зажало дверями! Мужчина был не весь, только верхняя часть грудины, наклоненная голова с вздыбившимися от силы тяжести волосами и розовые детские ладошки, вывернутые наружу, на уровне шеи. Правую его ладошку я не видел, но догадался, что она была симметрична левой в этом процессе по идентичному заносу за спину после преодоления двери, но это было потом. После того, как я насладился стоп-кадром мужчины в дверях, он начал движение. Оно началось с шевелений губами и увеличения наклона туловища, благодаря которому, в вагон он уже вполз слегка наклоненным телом, без ног, которые выпрыгнули вслед за туловищем в следующее мгновение. Рукам не удалось раздвинуть створки дверей и его ладошки лишь надолго запомнили вкус резины. Последним аккордом мужчины, было выдирание из чрева непокорных дверишек, черной дермантиновой сумки, прямо за рабочую область. Все это время он двигал губами и делал ужасные глаза, которые упирались в стекла очков. Потом мужчина сел, подобрал под себя ножки и уставился на дверь. Когда он еще находился спиной к двери он сделал едва уловимое движение головой обратно, как по-обыкновению мы делаем, чтобы ответить на грубость словесно, нелюбимому на тот момент оппоненту, находящемуся сзади. Было видно, что у мужчины был уже подготовлен хороший словарный запас в горле, и только воспитание с человеческими правилами или боязнь выглядеть идиотом пуьлично остановили его от этого поступка. На его лице можно было прочитать это сообщение, пока он его не растворил слюной. Под носом остались следы этой молчаливой, но упорной борьбы. Ладошки мяли сами себя, стирая остатки предательской резины. Еще мне показалось, что кратковременный гнев на его лице, сменился выражением недоуменности от всего произошедшего. Мужчина не захотел сознаться самому себе в факте защемления его дверью. И это выражение становилось тем яснее, чем шире и круглее становились его глаза, продолжающие сверлить ненавистную дверь. А дверь все продолжала перекусывать то увеличивающиеся, то уменьшающиеся струйки людей с неизменной регулярностью, завидным постоянством и звуковым сопровождением женщины.
Мужчина сидел и непрерывно смотрел головой в направлении двери. Глаза его стекленели от тяжелой умственной работы, поэтому и отвернулись от зрителей адекватной частью для участия в этом процессе.
Мужчина хотел на первом же рабочем перерыве позвонить домой жене и рассказать о случившейся с ним неприятности, посетовать на то, что как такое возможно вообще быть ?! -"Призвать супругу к сотрудничеству и склонить на минутку к сожительству потом! - А если будет занята? - А если не услышит самых первых, самых главных слов? - А вдруг не поймет? - А вдруг, не дай бог, переспросит, когда я уже буду на середине? - Нет уж! - - - Тогда, скорее коллегам расскажу все, - Расскажу про то, что утром меня зажало дверями, и это видели миллион человек и все видели как я садился, и не сводили с меня глаз всю дорогу, пока я ехал... Нет! - Я расскажу о том, что на середине процесса входа в вагон, когда я как раз там проходил, дверь сломалась и начала угрожающе закрываться и резинки начали сладострастно трепыхаться в ожидании жмущихся друг к другу тел. Тут я не растерялся, расправил свои могучие крылья, выпустил пальцы и удерживая двери на кончиках ногтей, пропустил всех страждущих посадки пассажиров. Затем, легким движением, сгруппировался и впорхнул вслед за всеми, мягенько опустившись в теплое сиденье, любовно подготовленное пассажирами в знак благодарности за проявленную чуткость и чувство локтя. А потом, все сидели и зачарованно смотрели на меня и известность настолько стала сильная, что люди, стоящие на перроне будущих станций, уже выстраивались в шеренгу вдоль перрона, чтобы лучше разглядеть участки тела героя сегодняшнего утра. Я это чувствовал по их ищущим взглядам, когда они заходили в вагон на следующих остановках и мысленно аплодировали моей находчивости ресницами. - Ой, блин, ничего не выйдет. - Не получиться никому так ничего рассказать, вон сидит напротив парень в очках, который все видел, наверное с самого начала и он всем расскажет как мужчину зажало дверями."
В этот раз было все интереснее. Когда я повернул голову направо, совсем рядом я увидел, что мужчину зажало дверями! Мужчина был не весь, только верхняя часть грудины, наклоненная голова с вздыбившимися от силы тяжести волосами и розовые детские ладошки, вывернутые наружу, на уровне шеи. Правую его ладошку я не видел, но догадался, что она была симметрична левой в этом процессе по идентичному заносу за спину после преодоления двери, но это было потом. После того, как я насладился стоп-кадром мужчины в дверях, он начал движение. Оно началось с шевелений губами и увеличения наклона туловища, благодаря которому, в вагон он уже вполз слегка наклоненным телом, без ног, которые выпрыгнули вслед за туловищем в следующее мгновение. Рукам не удалось раздвинуть створки дверей и его ладошки лишь надолго запомнили вкус резины. Последним аккордом мужчины, было выдирание из чрева непокорных дверишек, черной дермантиновой сумки, прямо за рабочую область. Все это время он двигал губами и делал ужасные глаза, которые упирались в стекла очков. Потом мужчина сел, подобрал под себя ножки и уставился на дверь. Когда он еще находился спиной к двери он сделал едва уловимое движение головой обратно, как по-обыкновению мы делаем, чтобы ответить на грубость словесно, нелюбимому на тот момент оппоненту, находящемуся сзади. Было видно, что у мужчины был уже подготовлен хороший словарный запас в горле, и только воспитание с человеческими правилами или боязнь выглядеть идиотом пуьлично остановили его от этого поступка. На его лице можно было прочитать это сообщение, пока он его не растворил слюной. Под носом остались следы этой молчаливой, но упорной борьбы. Ладошки мяли сами себя, стирая остатки предательской резины. Еще мне показалось, что кратковременный гнев на его лице, сменился выражением недоуменности от всего произошедшего. Мужчина не захотел сознаться самому себе в факте защемления его дверью. И это выражение становилось тем яснее, чем шире и круглее становились его глаза, продолжающие сверлить ненавистную дверь. А дверь все продолжала перекусывать то увеличивающиеся, то уменьшающиеся струйки людей с неизменной регулярностью, завидным постоянством и звуковым сопровождением женщины.
Мужчина сидел и непрерывно смотрел головой в направлении двери. Глаза его стекленели от тяжелой умственной работы, поэтому и отвернулись от зрителей адекватной частью для участия в этом процессе.
Мужчина хотел на первом же рабочем перерыве позвонить домой жене и рассказать о случившейся с ним неприятности, посетовать на то, что как такое возможно вообще быть ?! -"Призвать супругу к сотрудничеству и склонить на минутку к сожительству потом! - А если будет занята? - А если не услышит самых первых, самых главных слов? - А вдруг не поймет? - А вдруг, не дай бог, переспросит, когда я уже буду на середине? - Нет уж! - - - Тогда, скорее коллегам расскажу все, - Расскажу про то, что утром меня зажало дверями, и это видели миллион человек и все видели как я садился, и не сводили с меня глаз всю дорогу, пока я ехал... Нет! - Я расскажу о том, что на середине процесса входа в вагон, когда я как раз там проходил, дверь сломалась и начала угрожающе закрываться и резинки начали сладострастно трепыхаться в ожидании жмущихся друг к другу тел. Тут я не растерялся, расправил свои могучие крылья, выпустил пальцы и удерживая двери на кончиках ногтей, пропустил всех страждущих посадки пассажиров. Затем, легким движением, сгруппировался и впорхнул вслед за всеми, мягенько опустившись в теплое сиденье, любовно подготовленное пассажирами в знак благодарности за проявленную чуткость и чувство локтя. А потом, все сидели и зачарованно смотрели на меня и известность настолько стала сильная, что люди, стоящие на перроне будущих станций, уже выстраивались в шеренгу вдоль перрона, чтобы лучше разглядеть участки тела героя сегодняшнего утра. Я это чувствовал по их ищущим взглядам, когда они заходили в вагон на следующих остановках и мысленно аплодировали моей находчивости ресницами. - Ой, блин, ничего не выйдет. - Не получиться никому так ничего рассказать, вон сидит напротив парень в очках, который все видел, наверное с самого начала и он всем расскажет как мужчину зажало дверями."