Так как в тексте Беккета присутствуют отсылки к другим его произведениям (иногда даже можно встретить перечисления его персонажей - Уотт, Мэрфи, и т. д.) и автор поста сделал акцент на абсурде как "осмысленной бессмыслице", предлагаю цитату из труда Мартина Эсслина "Театр абсурда":
"19 ноября 1957 года группа артистов Actors’ Workshop Сан-Франциско готовилась к встрече с публикой. Публика - тысяча четыреста заключённых тюрьмы Сан-Квентин, и артисты сильно волновались. Со времен Сары Бернар, игравшей там в 1913 году, стены этой тюрьмы не видели спектаклей с живыми артистами. Теперь, спустя сорок четыре года, артисты должны были играть «В ожидании Годо» Сэмюэля Беккета. Эта пьеса была выбрана потому, что в ней играли исключительно мужчины. Неудивительно, что актёры и режиссёр Херберт Бло волновались. Им предстояло играть перед самой трудной в мире аудиторией интеллектуальную пьесу, вызывающую протест у изощрённой публики Западной Европы. Херберт Бло решил подготовить зрителей Сан-Квентин к тому, что они увидят. Он вышел на сцену и обратился к заполненному до отказа тёмному залу. Его встретило море зажжённых спичек, которые заключённые, прикурив сигарету, бросали через плечо. Бло сравнил пьесу с джазовым произведением, в котором каждый слышит своё. Именно таким образом, надеется он, каждый зритель поймёт по-своему «В ожидании Годо».
Поднялся занавес. Спектакль начался. И то, что не поняли эстеты и снобы Парижа, Лондона и Нью-Йорка, было с ходу схвачено заключёнными. Колумнист тюремной газеты San Quentin News в «Заметках о премьере» писал: «Трое здоровенных парней с выпирающими бицепсами и мускулами, полностью заняли проход, ожидая девочек и чего-нибудь смешного. Когда этого не произошло, они шумно задымили сигаретами, дожидаясь, когда будет приглушен свет, чтобы незаметно улизнуть. Но они совершили ошибку, задержавшись на пару минут, и то, что они увидели и услышали, заставило их остаться до конца. Все были потрясены…» Автор передовицы назвал свою статью «Актёры Сан-Франциско оставили публику Сан-Квентин в ожидании Годо». Он писал: «С момента, когда осветилась сцена, напоминающая преддверие ада (замечательная сценография Робина Вагнера), и до последнего рукопожатия, которым нерешительно обменялись двое бродяг, зрители оставались в плену у актёров… Впервые попав в театр, они были напряжены. Но через пять минут после начала спектакля втянулись в действие».
Репортёр The San Francisko Chronicle, присутствовавший на спектакле, писал, что заключённые поняли пьесу. Один из них сказал: «Годо - это общество». Другой добавил: «Годо - аутсайдер». Был процитирован и тюремный учитель: «Они знают, что такое ждать… и они поняли, что если Годо, в конце концов, явится, он принесёт только разочарование». Автор передовицы тюремной газеты точно понял смысл пьесы: «Драматург обратился к символам, чтобы повествовать не о собственных ошибках, но чтобы каждый зритель сделал свои выводы по поводу собственных ошибок. Пьеса ни к чему не призывала, не давила морально, не сулила надежд… Ведь мы всё ещё ждём Годо и будем его ждать. Когда жизнь слишком однообразна, активность уменьшается, мы призываем друг друга и клянёмся никогда не расставаться, но дальше идти всё равно некуда!» С таким же успехом это мог сказать сам Годо или кто-то из персонажей пьесы. Эта фраза вошла в обиход, став мифологией тюрьмы Сан-Квентин."
На счет пьссы, я думал и решил для себя, что её успех именно в многозначности, подобные постановки можно трактовать как угодно и сколько угодно раз и перед какой угодно аудиторией.
Сергей, на мой взгляд, весьма сомнительная цитата для подтверждения "жизнеспособности абсурда". Не кажется ли вам необычным, что непонятая пьеса эстетами и снобами Европы, была понятной для заключенных? Спрашиваю без малейшей доли снобизма, "от тюрьмы и от сумы не зарекайся", но заключенные - весьма специфичная публика, согласитесь.
И для Беккета весьма оскорбительное сравнение его творчества с джазом. Джаз... как бы это сказать... не альтернативная музыка, это нечто похожее на арт-мейнстрим в кино. Мне кажется, что все же абсурдисты искали новый язык для выражения мыслей и философии, но никак не стремились попасть в нишу между классикой и массовой культурой.
>>Не кажется ли вам необычным, что непонятая пьеса эстетами и снобами Европы, была понятной для заключенных?
Нет, не кажется. Образованные эстеты-современники как правило не восприимчивы к инновациям. Да собственно любой образованный человек, когда сталкивается с чем-то непривычным для себя испытывает неприятие нового, отличного от своих представлений об искусстве.
Цель экзистенциализма (не философии, литературы)/театра абсурда/постмодернизма/минимализма/магреализма и поздних течений XX века - описать действительность понятным языком на интуитивном уровне. То есть сравнение с джазом как раз более, чем уместно.
P. S. Кстати, в отличие от модернизма, который часто дистанцировался от массовой клультуры.
Хм... т.е. заключенные более восприимчивы к инновациям? И чтобы понять направления, которые вы перечислили, необходимо быть необразованным? Мне как раз казалось, что образованный человек, присытившись реализмом в литературе, ищет новые формы. Сергей, вся музыка воспринимается на интуитивном уровне, не только джаз)
>>Мне как раз казалось, что образованный человек, присытившись реализмом в литературе, ищет новые формы.
Условно новые. Что-то новое в рамках традиции. Например, пресытившись реализмом можно перейти на документальные романы и нонфикшн (собственно примерно такой ответ и был у жюри премии "Нос" пару лет незад, что тенденция такая). Собственно и у зарубежного Букера пару-тройку лет назад было дискуссия о так называемой "читабельности" (см. традиционности для восприятия).
Ок. Большая часть было бы правильней, то бишь есть небольшая часть людей, которые воспринимают. Например, Мартин Эсслин, который опубликовал "Театр абсурда" в 1961, когда люди ещё не понимали абсурдистов, или Герберт Рид, который способствовал публикации "Мерфи" Беккета, или Джеймс Локлин, чья библиография изданий экспериментальных авторов обширна (до сих пор "New Directions" имеет высокую репутацию среди интеллектуалов), и т. д.
То есть я имел большую часть образованных интеллектуалов-современников, не всех.
"19 ноября 1957 года группа артистов Actors’ Workshop Сан-Франциско готовилась к встрече с публикой. Публика - тысяча четыреста заключённых тюрьмы Сан-Квентин, и артисты сильно волновались. Со времен Сары Бернар, игравшей там в 1913 году, стены этой тюрьмы не видели спектаклей с живыми артистами. Теперь, спустя сорок четыре года, артисты должны были играть «В ожидании Годо» Сэмюэля Беккета. Эта пьеса была выбрана потому, что в ней играли исключительно мужчины. Неудивительно, что актёры и режиссёр Херберт Бло волновались. Им предстояло играть перед самой трудной в мире аудиторией интеллектуальную пьесу, вызывающую протест у изощрённой публики Западной Европы. Херберт Бло решил подготовить зрителей Сан-Квентин к тому, что они увидят. Он вышел на сцену и обратился к заполненному до отказа тёмному залу. Его встретило море зажжённых спичек, которые заключённые, прикурив сигарету, бросали через плечо. Бло сравнил пьесу с джазовым произведением, в котором каждый слышит своё. Именно таким образом, надеется он, каждый зритель поймёт по-своему «В ожидании Годо».
Поднялся занавес. Спектакль начался. И то, что не поняли эстеты и снобы Парижа, Лондона и Нью-Йорка, было с ходу схвачено заключёнными. Колумнист тюремной газеты San Quentin News в «Заметках о премьере» писал: «Трое здоровенных парней с выпирающими бицепсами и мускулами, полностью заняли проход, ожидая девочек и чего-нибудь смешного. Когда этого не произошло, они шумно задымили сигаретами, дожидаясь, когда будет приглушен свет, чтобы незаметно улизнуть. Но они совершили ошибку, задержавшись на пару минут, и то, что они увидели и услышали, заставило их остаться до конца. Все были потрясены…» Автор передовицы назвал свою статью «Актёры Сан-Франциско оставили публику Сан-Квентин в ожидании Годо». Он писал: «С момента, когда осветилась сцена, напоминающая преддверие ада (замечательная сценография Робина Вагнера), и до последнего рукопожатия, которым нерешительно обменялись двое бродяг, зрители оставались в плену у актёров… Впервые попав в театр, они были напряжены. Но через пять минут после начала спектакля втянулись в действие».
Репортёр The San Francisko Chronicle, присутствовавший на спектакле, писал, что заключённые поняли пьесу. Один из них сказал: «Годо - это общество». Другой добавил: «Годо - аутсайдер». Был процитирован и тюремный учитель: «Они знают, что такое ждать… и они поняли, что если Годо, в конце концов, явится, он принесёт только разочарование». Автор передовицы тюремной газеты точно понял смысл пьесы: «Драматург обратился к символам, чтобы повествовать не о собственных ошибках, но чтобы каждый зритель сделал свои выводы по поводу собственных ошибок. Пьеса ни к чему не призывала, не давила морально, не сулила надежд… Ведь мы всё ещё ждём Годо и будем его ждать. Когда жизнь слишком однообразна, активность уменьшается, мы призываем друг друга и клянёмся никогда не расставаться, но дальше идти всё равно некуда!» С таким же успехом это мог сказать сам Годо или кто-то из персонажей пьесы. Эта фраза вошла в обиход, став мифологией тюрьмы Сан-Квентин."
Цитата иллюстрирует жизнеспособность абсурда.
Reply
На счет пьссы, я думал и решил для себя, что её успех именно в многозначности, подобные постановки можно трактовать как угодно и сколько угодно раз и перед какой угодно аудиторией.
Reply
Reply
Reply
И для Беккета весьма оскорбительное сравнение его творчества с джазом. Джаз... как бы это сказать... не альтернативная музыка, это нечто похожее на арт-мейнстрим в кино. Мне кажется, что все же абсурдисты искали новый язык для выражения мыслей и философии, но никак не стремились попасть в нишу между классикой и массовой культурой.
Reply
Нет, не кажется. Образованные эстеты-современники как правило не восприимчивы к инновациям. Да собственно любой образованный человек, когда сталкивается с чем-то непривычным для себя испытывает неприятие нового, отличного от своих представлений об искусстве.
Цель экзистенциализма (не философии, литературы)/театра абсурда/постмодернизма/минимализма/магреализма и поздних течений XX века - описать действительность понятным языком на интуитивном уровне. То есть сравнение с джазом как раз более, чем уместно.
P. S. Кстати, в отличие от модернизма, который часто дистанцировался от массовой клультуры.
Reply
Сергей, вся музыка воспринимается на интуитивном уровне, не только джаз)
Reply
Условно новые. Что-то новое в рамках традиции. Например, пресытившись реализмом можно перейти на документальные романы и нонфикшн (собственно примерно такой ответ и был у жюри премии "Нос" пару лет незад, что тенденция такая). Собственно и у зарубежного Букера пару-тройку лет назад было дискуссия о так называемой "читабельности" (см. традиционности для восприятия).
Reply
Reply
То есть я имел большую часть образованных интеллектуалов-современников, не всех.
Reply
Reply
Reply
Ну нет: Тарантино - это не элитарное кино.
Reply
В отношении нашей современности я имел ввиду какого-нибудь нашего "условного" Беккета, которого сейчас воспринимает небольшая часть интеллектуалов.
Reply
Reply
Leave a comment