Эту книгу я отношу к жанру фантастики именно потому, что автору необычайным образом удалось проникнуть в мысли олигофрена, что до него и после него, если мне не изменяет память, никому не удавалось. И он поведал всему миру, что олигофрен хочет любви. В подобном умозаключении нет ничего фантастического, любви хотят все. Олигофрен Чарли хочет стать умным, он считает, что это позволит ему увеличить свою социализацию в обществе и тем самым найти любовь. Ирония в том, что, вкусив от древа познания, он теряет всех своих друзей, в том числе и любовь.
В первую очередь для меня была важна тема роли интеллекта в жизни человека. Дает ли он счастье и любовь? Считается, что нет, и Дэниел Киз только лишь подтвердил это утверждение. Знания увеличивают скорбь, как говорится, чем больше знаешь, тем меньше спишь. Я не хочу с этим соглашаться и процитирую фразу, приписываемую Гёте: «Мелкие людишки большего всего на свете страшатся разума; понимай они, что действительно страшно, они боялись бы глупости». Считаю, что автор не «дожал» эту интересную тему. Вот если бы у главного героя был выбор - прожить лишь краткий мир таким, каким он стал - гением, или долгую жизнь, не поднимаясь выше горизонта рептилии, что бы он выбрал - вот вопрос?
Вечный спор между умом и сердцем, сознанием и эмоциями, как всегда выиграли эмоции. Именно поэтому автор пристальное внимание обратил на взаимоотношения между интеллектом и эмоциями и мастерски объяснил эту проблему по Фрейду, на одном пальце. Благо благодаря своей сумасшедшей мамаше у Чарли в глубинах подсознания прописалась вся древняя Греция от Эдипа до Электры.
Хотелось бы отметить прекрасный прием с альтер-эго главного героя. История Элджернона идет параллельно жизненными перипетиям Чарли, немного опережая и предвосхищая их. Тем самым создается эффект тревожного ожидания. И несмотря ни на что, хочется надеяться, что у Чарли все сложится иначе.
В шестидесятые годы, когда вышел роман, этическая проблема научных исследований на слабоумных безусловно была актуальна, сейчас же без этического комитета и добровольного согласия невозможно изучать даже метеоризм.