СКАЗКА ДЛЯ ТАНИ СОЛОМАТИНОЙ
Наше время уже выдвинуло целый список родившихся в Одессе писателей, о популярности которых при жизни не могли мечтать их великие литературные предшественники - Бабель, Ильф и Петров, Олеша… Естественно, что тем, кто больше и лучше других работает, регулярно достается отнюдь не на лесные орехи. Зато как хвалят писателей, чьи книги печатаются исключительно в качестве и количестве визитных карточек.
СКАЗКА О МАЛЕНЬКОЙ ПРИНЦЕССЕ И ЧАСАХ ВРЕМЕНИ
Вечер начинает плавно перетекать в ночь, включив пока тусклое звездное мерцание. Звездам еще предстоит разгореться, одним сильнее, другим гораздо приглушеннее, как было предначертано в Книге Судеб. Закрывай глазки, внученька. Дедушка тебе расскажет сказку. Быть может, о маленькой девочке то ли полагающей себя принцессой, то ли просто мечтающей о встрече с прекрасным принцем - пока сам не знаю. И получится ли у меня сказка - не ведаю. Дедушка ведь не из многочисленных всезнаек, которым все сразу предельно ясно, с ходу понятно и заранее ведомо…
Потому начну, как в сказках принято…Жили-были… Да, и жили, и были, и есть, а некоторые будут и через столетие. Бесшумно скользит песок в Часах Времени и Старый Звездочет еще не размежил слипающиеся глаза… Спи и ты, моя маленькая принцесса …
В некотором царстве, в вечном государстве-в-государстве жили-поживали, но добра не наживали… Каждый из них был сам по себе и личностью, а потому вместо добра те герои врагов себе нажили дружно, легко и непринужденно. Так все и было. А потом, как в сказках водится, герои наши собрались в дальний путь-дорогу, ибо в сказках не принято искать в родных пенатах ни судьбу, ни суженых, ни приключения на собственную пятую точку. Хотя найти те приключения легче легкого, что сама жизнь многократно доказывала…
Тогда-то и пришли к седовласому Воину Странник, Путник, Скиталец и Пилигрим. Не с пустыми руками пришли. В руках тех были Волшебные Вещи: Посох, Цепь, Маска и Оберег...
Сказал Странник слово вещее: «Чтобы уйти в дали дальние дорогами неизведанными, нужна всего лишь решительность. Чтобы остаться - отвага. Кто-то, как завещано предками, должен остаться в лавке. В лавке Волшебных Вещей».
Так Воину выпало стать Хранителем и остаться на берегах Родного Моря. Остальные ушли скитаться по свету. Но у любой дороги есть конец, и каждый путь где-то заканчивается. Пилигрим добрался до Северного Моря. Путник остановился у берегов Срединного Моря. Странник и Скиталец чуть ли не одновременно сбросили покрывшиеся пылью дорог плащи на берегах двух разных Морей-Окиянов…
Спишь, внученька? Заснула моя маленькая принцесса. Принцесса безо всякого преувеличения. Девочка не ведает, что я не всегда был Дедушкой. У Дедушки еще не было не то, что этого прозвища, а обычного человеческого имени, когда Добрые Феи нарекли его Принцем…
Милая моему нелюбвеобильному сердцу, мадам Соломатина, вам не кисло в борщ читать эти нудности? Если да, вы знаете, как поступить. Если нет, расположитесь поудобнее.
Я искренне рад за вас, потому что все лучшее у вас впереди. У меня же пока впереди - всего лишь четыре стены кабинета, что мало компенсируют грустные мысли о предстоящих двух пятерках, уже впаянных быстротекущей жизнью в красное число календаря истекающего жаром июля за близкими горами. А что прикажете делать, если всему свое время? Есть время посева, и есть время жатвы, есть время собирать камни, и есть время кидать палки.
Телефон - высшая форма человеческого общения доинтернетовской эпохи. Недавно по старинке звонит мне литературовед Алена Яворская и, кроме всего прочего, сообщает в беседе:
- Ты застолбил участок…
Но я же не вчерашний, тем более вспомнил строки Евтушенко о любви американского золотоискателя не к презренному металлу «Сказал: «Тебя я застолбил, ты - мой участок», а потому отвечаю:
- А, ты имеешь в виду детективные романы…
- Нет…
- Книги о рыбалке…
- Нет…
- То, что меня обзывают королем одесского юмора…?
В общем, выяснилось, что мои юмористические книжки тоже не причем. Как и всякие-разные одесские языки. В результате пообещал Алене написать сказку. Всего лишь в качестве подтверждения моего давнего утверждения: земля держится на плечах профессионалов.
Таких, как вы, Танечка.
Как это ни печально, но вынужден констатировать: вам не дано создать сколь ни будь значительного, замечательного, эпохального или элементарно хорошего произведения. Потому что такие произведения созидают исключительно писатели, чьи книги издаются в качестве и количестве визитных карточек. Читая критические обзоры, предисловия и послесловия к книгам этих авторов, легко приходишь к мысли: библиотека всемирной литературы просто обязана закрыться на переучет вечных ценностей.
Если шофер в свободное от работы время собирает модели самолетов, он имеет себя водителем, а не авиаконструктором. Но когда курьер из управы выпустит книжечку толщиной с ноготь, он будет везде и повсюду именовать себя исключительно писателем. После выхода второй книжки, лет через пять, просто писатель тут же превратится в известного.
Это как раз тот уровень, достигнуть которого вы не сможете и при всем желании. Соломатиной не дано стать известным писателем по нескольким причинам. Сколь бы вы сами ни стебалась по поводу «известного российского писателя Татьяны Соломатиной».
Мне еще ни разу не приходилось не то, что читать, но и слышать «известный писатель Достоевский» или «известный драматург Шекспир».
Зато мне довелось узнать о вас такие душещипательные биографические подробности, каких вы за себя сами явно не знаете. А с какой радостью сразу несколько человек прислали мне уничижительную рецензию на «Мой одесский язык», опубликованную некоей круглогодично критически озабоченной дамочкой, работающей под девизом «И в топку, и в жопку».
Втопку.ру-на-всех-насру. То, что аббревиатура «ру» означает «ремесленное училище» - мне давно известно. Но не до такой же степени быть ремесленниками самопровозглашенным критикам, наивно полагающих себя профессионалами. В том числе, из клуба журналистов под названием, легко рифмующимся с весьма символическим в данном случае словом «блядь».
Без писательской крови подобным топк-критикам просто не выжить.
Потому как некоторые оголодавшие критики-карлики сильно напоминают престарелых вампиров со сточенными временем клыками. С такой зубной полостью поневоле на строгую диету сядешь и отощаешь сильно. Так и живут, бедняги, за счет пишущих див, от менструации до менструации, вспоминая былые времена, когда они со всей суровостью и неподкупностью охаживали своими хорошо подвешенными языками руководящие и направляющие ягодицы. Только все эти ветераны соцреализма мелко плавают рядом с топковой дамочкой, что кровожаднее самого тампакса.
Но если Татьяну Соломатину стали усиленно гонять и в хвост, и в гриву, лично для меня - она таки да на коне. Именно подобным обстоятельством усиливаются мои и без того нежные чувства к вам.
Все бы было иначе, если бы вы созидали «Приемный покой-3», или «Большая собака-5», или «Отойти в сторону и посмотреть»-14…
Отталкиваюсь исключительно от собственного опыта. Стоило только выйти моему роману «Чужая осень», как меня стали усиленно пихать в обойму детективщиков. Через два месяца вышла «Волшебная мормышка», и я тут же был возведен во главу совершенно иной обоймы, оттеснив на второе место покрытого вековой плесенью Сабанеева. Спустя три месяца выходит книжка «…Таки да!», после чего меня зачислили в обойму юмористов. С обоймами было покончено после выхода романа «Коготь дьявола». Таня, это было что-что с чем-то! Детективно-философско-фантастически-сатирически-исторически-литературоведчески-мистический роман…Критики уже не знали, в какую из обойм меня запихивать и оставили в покое. Исключительно на сей счет.
Танечка, вас невозможно притянуть к какой-либо обойме, даже если неистовые виссарионы современного пошиба попытаются при этом растянуть ваши ушки до созвездия Кассиопеи-Донцовой. Могу легко представить себе хоть крылатого афро-американского слона в посудной ливийской лавке, но только не Соломатину, с комфортом разместившуюся в прокрустовом ложе самой престижной обоймы.
Так и тянет процитировать водителей одесских маршруток: «Уважаемые малохольные пассажиры! Не впихивайте в салон невпихуемое».
Уверен, ничего подобного писатель Соломатина своим критикам не скажет. В крайнем случае, сделает это с помощью совершенно иных выражений, как и положено настоящему мастеру слова. Ведь Таня - мягкая и пушистая, словно кошечка. Которая, как известно, гуляет сама по себе и выпускает когти, когда ей вздумается.
Природа мудра, ведя стадный или стайный образ жизни, легче не только уцелеть, но и элементарно прокормиться. В отличие от травоядных-парнокопытных, пантеры и тигрицы не сбиваются в стаи. По аналогичной причине теперь могу легко представить себе уже саму Соломатину даже под пэрсиковым соусом, но только не в виде сморщенного под тяжестью литературных достижений, известного своим коллегам и родственникам, члена так называемого Союза, пардон, писателей. И пусть в последнем слове каждый ставит ударение в меру своей начитанности либо распущенности.
Таня, вы сами по себе обойма, как и положено настоящему профи.
Совершенно разноплановые книги - содержимое обоймы, каждый условный заряд которой профессионал стремится послать не просто в черное, а точно в десятку. Но что из этого выйдет - покажет только время. Всем известный писатель полагал, что войдет в историю как автор исторических и фантастических романов, а не чуть ли не с отвращением написанных на потребу публике коротких рассказов. Но его «Родни Стоун», «Белый отряд» и иные романы ныне незаметны в тени фигуры Шерлока Холмса.
Так что ваша лучшая книга - это та, которую вы еще не написали. Не суть важно какая - фантастическая, сюрреалистическая или про средневековых пиратов…Вам будет вполне достаточно пройти мимо лотков, на которых выращенные за сто километров от вашего дома помидоры продают по шесть долларов, а завезенные из Испании - по пять, чтобы написать триллер о необходимости поддержки отечественного производителя при его транспортировке вперед ногами.
Не сомневаюсь, вы запросто создадите не только насыщенные отнюдь не черным юмором байки из морга, но и лихо закрученный детективный роман. Только не забудьте написать там нечто вроде: «Сидящие на кедре павианы стали забрасывать шишками вылезшего из берлоги медведя». А теперь закройте глаза и представьте себе, как после этого у дьявольских топок резко зашевелится ведьмы и вурдалаки с раздвоенными языками-плетками…
…Мы живем в одном времени, моя маленькая принцесса. Твое тянется медленно-медленно, а мое - летит стремительно, год еще, кажется, только начался, а глядишь, он уже нанизан на четки прожитых лет. Древние мудрецы говорили: «Характер человека - это его судьба, а имя - предназначение». В том, что принцу предстоит стать королем, нет его вины. Главное, не растерять своего сердца, девочка, быть доброй и скромной. Как учил Дедушку Наставник его мудрый: «Мы - не мучители всего прогрессивного человечества и в, частности, недоразвитых стран, как проклятущие Акулы Империализма. Мы, как Голуби Мира, несем пальмовую ветвь даже в пустыни Северного Полюса. К каждому человеку нужно относится с уважением, бережно и непредвзято, стараясь лишний раз не навредить ему, не сделать ему больно за бесцельно прожитые годы. Краеугольный камень нашей работы с людьми - гуманизм, помноженный на веру в светлое будущее. Потому во время встречи с тобой человек должен умереть еще до того, как его тело коснется земли».
Спи, моя принцесса… Над нами огромный купол ночи, переливающийся и алмазами, и бриллиантами, и цирконами, и стразами, и битыми стекляшками, некогда возведенными в звездный ранг. С годами одни звезды гаснут, другие - тускнеют, третьи отдаляются… Как звезды Наследника, Ключика, Птицелова, Мовика…А так и не полохнувшую холодным пламенем звезду Арлекино ныне разглядят в дали сильной разве что литературно-музейные бабушки. Так у них зрение устроено, что видят они отчетливо лишь гаснущие и отдаляющиеся звезды, но только не заметные и без телескопа пылающие новые созвездия, в том числе - Странника, Пилигрима, Путника и Скитальца. Ничего страшного в том нет, ибо на другом конце света есть Старый Звездочет…
Звезды Дедушки не будет на том небосклоне. Не потому, что звезды не зажигаются в провинциях, а оттого, что он по молве людской - Король. Не каждому Принцу дано стать Королем. Но разве это главное? Ведь так и не добравшегося до короны Гамлета к помосту отнесли, как воина, четыре капитана…Словом, настоящему Королю не пристало крутиться рядом с окололитературными Карликами у ножек властных столов, где они приветливо улыбаются друг другу, а затем, расталкивая враг врага локтями, и воркуя отнюдь не подобно голубям, подбирают вкусные крошки, упавшие со столов на затоптанный пол. Некоторые из Карликов искренне считают коронами дарованные им свыше шутовские колпаки с бубенчиками, трезвонящими об их подлинной славе. Карликам тем глубоко наплевать, кто в данный момент за столами заседает, лишь бы их на кислород не выставили. Им смрад отечества во все времена и сладок, и приятен…
Другой судьбы у стайных Карликов быть не может. Кроме словоблудия на потребу дня, эти мужские пародии ни к чему не пригодны. Гвоздь в стенку не вобьют, а оставь их возле кишащей рыбой реки или в набитом дичиной лесу, умудрятся не хоть слегка натрудить руки, а дружно протянуть ноги на пустые желудки…
Меня прозвали Королем только потому, что во время разговоров со мной даже самые грустные люди начинают веселиться и хохотать без удержу, тут же забывая о своих болях и невзгодах. А звезд предостаточно и без меня. Как сказал классик: если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно, и этот кто-то хочет сильно заработать. Иногда, правда, кроме геморроя на мозги, ничего больше заработать из такой затеи не выходит…
Уж как пытались зажечь звезду Жулика в соседнем царстве-государстве! В давние времена таких, как он, в приличные дома не пускали и били подсвечниками при каждом удобном случае. Во времена нынешние Жулика не канделябрами по морде встречали, а софитами мощными по лику почти ангельскому в самых престижных студиях, где журналисты и зрители захлебывались от восторга по поводу его агромадного дара писательского, что позволило попасть в обойму определенную.
Вот тогда-то Дедушке впервые в жизни помечталось на людях показаться. О Жулике тут же бы позабыли, гораздо раньше, чем это таки случилось. Мои телефоны раскалились бы докрасна, издатели бы сулили гонорары неслыханные, кинорежиссеры предлагали бы деньги огромные за эксклюззив под сто копирок, вокруг бы суетились менеджеры, стилисты и прочие педерасты… И предстал бы Дедушка перед многомиллионной аудиторией во всей своей красе…
Дорогие телезрители, сегодня у нас в гостях именитый писатель, и не какой-то там Жулик, трудившийся на свой карман, а самый настоящий Киллер, работавший на правительство…Почему именно вам удалось стать королем юмора? Потому одни люди при встрече со мной умирали от хохота, а другие - скоропостижно.
Вот это была бы истинно королевская хохма…
Ничуть не хуже, чем стон публичный хозяина издательства «Фолио» Александра Красовицкого: «На украинском рынке не может быть бестселлеров». Тиражи популярных авторов, оказывается, и двух тысяч не достигают. За исключением самого Жадана великого, того, диво дивное, аж пятитысячным тиражом в мощном «Фолио» тиснули…
Дедушка просто потухал, подписывая в это время в печать первый десятитысячный завод его книжки, выпущенной одесским издательством «Полиграф».
Куда мне до этих киллеров?
Но хулио нам фолио? Что бы там ни говорил не имеющий Одессу за Украину Александр Красовицкий, на рынке украинском таки да есть бестселлеров. В том числе, «Психоз», «Отойти в сторону и посмотреть»…
Спи, маленькая принцесса…
Наша Таня громко плачет, уронила в книжку фразу типа: «Сидящие на кедре павианы стали забрасывать шишками вылезшего из берлоги медведя»?
Сдохнете, не дождетесь, как говаривал вечно живой Рабинович.
Вы всем скопом до конца жизни будете против Тани слабее мухи после аборта. Чего бы там не пытались пищать скопцы от литературы. Кого они лечить взялись? Вместо того чтобы рассказывать, как нужно писать, могли бы подсказать Соломатиной чем отличается Приам от Приапа, а клизма - от скальпеля.
И вообще, сейчас у этих деятелей начнется сильное нарушение опорно-трахательного аппарата. Критики-любители, прежде чем с маниакальной страстью в очередной раз набрасываться на профессионального писателя Соломатину, вспомните одно выдающееся произведение мировой литературы. Его переписывали от руки сотни тысяч людей, его перепечатывали на гектографах и пишущих машинках, его издавали такими тиражами, на которые еще даже Эксма не вышла, его учили наизусть, поколение за поколением, миллионы школьников. А теперь скажите предельно откровенно, чем павианы на кедре, пуляющие шишками в вылезшего из берлоги медведя, хуже гагар, обитающих на одном утесе с жирным пингвином в «Песне о Буревестнике»? Уверен, что высказаться по поводу кедра, отчего-то растущего в российской тайге, у вас не хватит национального самосознания. Ведь сибирские кедровники на самом деле не более чем ельники. Отсюда и шишки. Которыми кое-кто вместо лавров маниакально-настойчиво пытается одарить Соломатину…
Танечка, не обращайте внимания на ваших расплодившихся критиков; они пишут не для того, чтобы вам помочь, а лишь бы в который раз попытаться глотнуть вашей крови. Радуйтесь, что известные писатели не входят в их меню. Таких критиков даже уринотерапия не возьмет, у них каждый день - ургантный… Пардон за фрейдерастскую ошибку в правописании, но я свой телевизор без вашего Вани уже не могу себе представить…
Зато я запросто могу прокипятить нервы вашим критиком при более высоком градусе. Милые окололитературные ведьмочки и вурдалаки с добренькими глазками и такими же намерениями, давайте поспорим, что я найду ляпы в любом, даже классическом литературном произведении, прочитанном миллионами, хоть в «Евгении Онегине» Пушкина, хоть в «Войне и мире» Толстого?
Скажу больше, я найду до чего прихариться даже там, где вы проглотите и не поморщитесь.
Получите и распишитесь. Относительно недавно заглянул в последнюю книгу писателя Виктора Пелевина «Ананасная вода для прекрасной дамы». В самом начале читаю: «Вода в море была чистой (хотя тогда ее называли грязной), трамваи ходили без перерывов, и никто в городе не знал, что вместо английского языка детям надо учить украинский - поэтому отдали меня в английскую спецшколу».
И никто не выскакивает из себя наружу, хотя в описанные Пелевиным времена эта самая английская спецшкола была чуть ли не единственной школой в городе, где преподавание шло на украинском языке. Читаем дальше: «Дело в том, что моим родным языком был не столько русский, сколько одесский. И мама, и отец говорили на уже практически вымершем русифицированном идише, который так бездарно изображают все рассказчики еврейских анекдотов. Я, можно сказать, и вырос внутри бородатого и не слишком смешного анекдота, где фраза «сколько стоит эта рыба» звучала как «скильки коштуе цей фиш».
Одесский язык - такой же русифицированный идиш, как русский язык - американизированный хохдойч. Что же до дивной фразы «скильки коштуе цей фиш?», то могу запросто перевести ее на действительно одесский язык: «Шё тянет (просит; хочет) эта риба?». Слов «скилькы» и «коштуе» в лексиконе одесситов по сию пору нет, хотя пытаются нас украинизировать с нездешней силой, но у них скорее волосы на ладонях вырастут, чем мы отречемся от своего родного языка в пользу государственного. Что же до «фиш», то это слово употребляется одесситами исключительно в сочетании с «гефилте» - фаршированная рыба.
Кстати, за птичек, ведьмочки и вурдалаки с регулярно-критическими днями. Соломатину вы стали читать недавно, а за фаршированную рыбу читали давно. В «Одесских рассказах» Бабеля, коим принято восхищаться до умопомрачения. Что ж вы молчите по поводу творчества этого писателя, чьи произведения распечатаны миллионными тиражами? Пусть даже прозаик Татьяна Соломатина написала за пару лет больше, чем классик Исаак Бабель за всю жизнь, но в ее текстах вы под ярким солнцем и при помощи не элементарного фонаря, а даже сильно светящейся от фосфора морды собаки Баскервилей, не найдете такого обилия ляпов, как у Бабеля. Нате вам для характерного в нашем случае примера тех рассказов, в одесском смысле слова, от Исаака Бабеля по поводу упомянутого фиша. «Песя-Миндл дала ему на ужин фаршированную еврейскую рыбу…». Что это за такое «еврейская рыба» и с чем ее едят?
Вы не знаете, каким образом та еврейская рыба очутилась в российском водоеме до громкий событий 1917 года? Не так давно у нас вывели и официально зарегистрировали новую породу собак - ОДИС (ОДесская Идеальная Собака), но я сильно сомневаюсь что Песя-Миндл выводила ту самую ЕР втайне от широкой общественности…
Так что, критики с раздвоенными языками-плетками, питайтесь лушпайками от той заплесневелой рыбы и ей подобных, ставших классикой, продуктов массового потребления, ибо кровь Соломатиной не по вашим сточенным клыкам… Хоть вывернитесь наизнанку у своих адских топок и прочих крематориев, возведенных вашей убогой фантазией для живых писательских душ.
Обосновано предполагаю: Таня уже забыла за то, чего вы еще не знаете, куда вам всем с ней справиться, даже вместе со срочно подоспевшим подкреплением из окололитературных карликов с одесской пропиской… Так что - нате вам дулю, купите себе трактор, а на сдачу - инвалидку. Но так как меня воспитывали гуманистом, и вдобавок интернационалистом, которому по барабану кому именно - русскому, украинцу, еврею, французу - морду набить, укажу тем критикам на потенциальную жертву для литературного удовлетворения их потребностей в особо извращенной форме. У известного вам принца был мальчик для битья. У Тани, насколько мне известно, для аналогичной цели есть девочка…
Писатель Соломатина, сколько бы вы не вчитывались в написанный вами же текст, всех возможных ляпов не обнаружите. У вас уже глаз замылен, вы читаете сидящий в вашей голове текст, который местами помните наизусть… Потом вы отдаете смешно звучащую в наши дни рукопись издателю, но тот же не передает ее сразу техреду…
Так что критикам, перед тем как брызгать ядовитой слюной в сторону человека, чье имя стоит на обложке книги, стоит заглянуть в ее выходные данные. Где, в частности, значатся фамилии главного, художественного, просто редактора. Вот они-то и обязаны читать книги автора так, как его злейшие враги, находить там всяких-разных пробоев и исправлять их. Или вам Соломатина рыжая? Древние греки говорили: рыжая - наполовину красивая. Как я понимаю, редактором Соломатиной является мало того, что рыжая, так еще и без того красивая дама. Которую хлестать раздвоенными языками-плетками будет не менее приятно, чем секс-бомбу Соломатину. Я тоже не без греха, и с удовольствием бы принял участие в подобной экзекуции тет-а-тет, но этого мне придется обзавестись плеткой из секс-шопа.
Критики самопровозглашенные, славные витязи в леопёрдовых шкурах и пышногрудые воительницы с камнями в лифчиках, я забочусь о вас сильнее родины. Представляете, что будет, если секс-бомба Соломатина взорвется по вашему поводу? Она же из вас, садистов по собственному желанию, устроит мазохистов по призванию. Вы же до конца жизни попадете в анналы литературоведения через аналогично звучащий проход.
Танечка, но или вы думаете, что я не отмажу вашего редактора, если на него таки ринутся ведьмочки, вурдалаки и карлики с их-то известными интеллектуальными способностями? Перестаньте этих глупостей и продолжайте делать людям приятно…
Спи спокойно, принцесса…
Ночь окутала землю; храпят в тревожном забытьи убогие престарелые карлики, пропитавши слюной подушки. Каждый из них видит себя во сне великаном. Каждому из них грезятся ловко подобранные с грязного пола вкусные крошки, доставшиеся исключительно самой достойной, то есть собственной, пасти. Интеллигенция, одним словом. При слове «говно» в обморок падают, а сами в этом говне всю жизнь сидят, не морщатся и сильно переживают, если начальственная задница использует в качестве туалетной бумаги язык конкурента по ремеслу…
Моя маленькая принцесса, Книга Судьбы оградит тебя от того, чтобы стать интеллигенткой…
У тебя впереди то, что осталось у меня позади. Ночь убаюкивает тебя и тревожит стариковскую память…
Помнится, Малому стукнуло шесть лет от роду, когда он без промаха метал в мишень гвоздь, вилку, штык, кухонный ножик, цыганскую иглу… Так я передал ему старинную мудрость: все, что идет от чистого сердца и руки твоей, обязано попасть острием точно в цель. Но для парфянской стрелы он был еще мал, да и время огнестрельного оружия пришло позже. После того, как зима начала отсчет его десятого года жизни, я подогнал приклад по его тогда уже верной руке. Малый стрелял без промаха, стоя, лежа, поперек, влет… И вот тогда-то я заметил в глазах его отблеск гордыни, а потому преподал ему самый главный жизненный урок. В следующей серии выстрелов он ни разу не поразил летящую мишень. Почему это произошло, Малый понять не мог, зато его улетевший к небесам нос тут же вернулся на свое место…
Спи, маленькая принцесса, все равно моя память отпечатается в твоем сознании. Дедушка кое-что умеет делать своими руками. Даже когда это кое-что можно спокойно купить в лавке совсем не Волшебных Вещей. Так вот, если Дедушке и удавалось добиваться сказочных успехов по время ловли хищной рыбы, то только потому, что ловил ее на блесны собственной конструкции. Такие, каких хищники еще нигде и никогда не видели. Потому у меня на процесс подготовки к охоте со спиннингом уходило куда больше времени, чем на саму рыбалку. Именно в этом, а не в приписываемом неудачниками фарте, и заключается залог успеха любого профессионала.
Тоже самое и со стрельбой. Патроны Дедушка делает сам, и с виду они совершенно одинаковые. Но внешность, моя маленькая принцесса, так бывает обманчива, что ни в сказке сказать, ни пером потрогать с солидного расстояния. Вот потому-то Малый ни разу и не попал по летящим мишеням, паля в них одинаковыми по весу и внешнему виду патронами.
Во время первой серии он стрелял патронами, которые сделаны для максимально успешной стрельбы на тридцатиметровую дистанцию, а во время второй - на шестидесятиметровую. Больше того. В первых патронах была дробь-четверка, во вторых - картечь. Куда легче поразить мишень, когда в патроне более двухсот дробин, чем когда в нем тех дробин, как дней в неделе, и ни одной больше…
Тогда-то Дедушка напомнил обескураженному промахами Малому о втыкающихся в мишень с одинаковым успехом ножах, вилках и гвоздях, а потом сказал: «Ты обязан попадать в цель, вне зависимости от содержимого патрона. А абсолютно все причины своих неудач ищи исключительно в зеркале».
Смышленый Малый, он запомнил этот урок. А потому, уже став самым настоящим Амбалом, легко выиграл соревнования не только по рукопашному бою, но и стреляя из пистолетов по-македонски, с обеих рук… Коллеги восхищались и гордились Амбалом, а он с раздражением сказал мне: «Потерял очки на левой руке, когда сбил дыхание». Все-таки не зря Жора Лотнер утверждал в своей книге, что никто, кроме самого профессионала, не даст наиболее объективной оценки его собственным действиям.
Вечно недовольные собой профи не нуждаются в критиках. Даже самых доброжелательных. Млеть от их восторгов и расслабляться по отношению к самому себе - удел известных друг другу писателей…
Запомни этот урок, маленькая принцесса…Ты будешь еще долго спать, но звезды уже почти растаяли в выши; восток все сильнее раскаляет свой горн под морским горизонтом и угли в камине покрылись густой изморозью пепла… Я за тысячи миль чувствую биение сердца Старого Звездочета, склонившегося над книгами. Мы появились на свет под одной крышей. Он старше меня, и через минуту после своего появления на свет был наречен Пушкиным. Кто, кроме Дедушки помнит, что нянечки из роддома на Старопортофранковской улице окрестили его Пушкиным, потому что родился с бакенбардами. Они же назвали меня Принцем, оттого что я молчал в то время, когда лежавшие по соседству младенцы постоянными громкими воплями заявляли свои права на этот мир…
Вот он мой нынешний мир - лавка Волшебных Вещей.
Посох Путника - Меч Справедливости в Свитке Истины…
Оберег Скитальца - массивный браслет, отороченный шипами…
Маска Пилигрима - черно-белый портрет Януса с четко отчеканенными профилями…
Цепь Странника - наша память и связь сквозь годы и континенты…
Я снимаю с пальца Перстень-Печать Хранителя…
Время настало. Пламя в горне востока уже полыхает вовсю…
…Ты еще спишь, маленькая принцесса, под неслышное движение песка в Часах Времени. В лавке уже нет Волшебных Вещей: ни Посоха, ни Оберега, ни Цепи, ни Маски, ни Перстня-Печати…
Зато у изголовья маленькой принцессы лежит Корона.
Путник с берегов Срединного Моря, Пилигрим с берегов Северного Моря, Скиталец и Странник с берегов двух Морей-Окиянов, вы доверили это мне, единственному, кто отважился остаться у Родного Моря. Старый Звездочет уже знает, что мы, обитающие на берегах пяти морей, все-таки в кои веки дождались появления Королевы. И где ж ей быть, как не в Порте Пяти Морей…
СКАЗКА О МАЛЕНЬКОЙ ПРИНЦЕССЕ И ЧАСАХ ВРЕМЕНИ
Вечер начинает плавно перетекать в ночь, включив пока тусклое звездное мерцание. Звездам еще предстоит разгореться, одним сильнее, другим гораздо приглушеннее, как было предначертано в Книге Судеб. Закрывай глазки, внученька. Дедушка тебе расскажет сказку. Быть может, о маленькой девочке то ли полагающей себя принцессой, то ли просто мечтающей о встрече с прекрасным принцем - пока сам не знаю. И получится ли у меня сказка - не ведаю. Дедушка ведь не из многочисленных всезнаек, которым все сразу предельно ясно, с ходу понятно и заранее ведомо…
Потому начну, как в сказках принято…Жили-были… Да, и жили, и были, и есть, а некоторые будут и через столетие. Бесшумно скользит песок в Часах Времени и Старый Звездочет еще не размежил слипающиеся глаза… Спи и ты, моя маленькая принцесса …
В некотором царстве, в вечном государстве-в-государстве жили-поживали, но добра не наживали… Каждый из них был сам по себе и личностью, а потому вместо добра те герои врагов себе нажили дружно, легко и непринужденно. Так все и было. А потом, как в сказках водится, герои наши собрались в дальний путь-дорогу, ибо в сказках не принято искать в родных пенатах ни судьбу, ни суженых, ни приключения на собственную пятую точку. Хотя найти те приключения легче легкого, что сама жизнь многократно доказывала…
Тогда-то и пришли к седовласому Воину Странник, Путник, Скиталец и Пилигрим. Не с пустыми руками пришли. В руках тех были Волшебные Вещи: Посох, Цепь, Маска и Оберег...
Сказал Странник слово вещее: «Чтобы уйти в дали дальние дорогами неизведанными, нужна всего лишь решительность. Чтобы остаться - отвага. Кто-то, как завещано предками, должен остаться в лавке. В лавке Волшебных Вещей».
Так Воину выпало стать Хранителем и остаться на берегах Родного Моря. Остальные ушли скитаться по свету. Но у любой дороги есть конец, и каждый путь где-то заканчивается. Пилигрим добрался до Северного Моря. Путник остановился у берегов Срединного Моря. Странник и Скиталец чуть ли не одновременно сбросили покрывшиеся пылью дорог плащи на берегах двух разных Морей-Окиянов…
Спишь, внученька? Заснула моя маленькая принцесса. Принцесса безо всякого преувеличения. Девочка не ведает, что я не всегда был Дедушкой. У Дедушки еще не было не то, что этого прозвища, а обычного человеческого имени, когда Добрые Феи нарекли его Принцем…
Милая моему нелюбвеобильному сердцу, мадам Соломатина, вам не кисло в борщ читать эти нудности? Если да, вы знаете, как поступить. Если нет, расположитесь поудобнее.
Я искренне рад за вас, потому что все лучшее у вас впереди. У меня же пока впереди - всего лишь четыре стены кабинета, что мало компенсируют грустные мысли о предстоящих двух пятерках, уже впаянных быстротекущей жизнью в красное число календаря истекающего жаром июля за близкими горами. А что прикажете делать, если всему свое время? Есть время посева, и есть время жатвы, есть время собирать камни, и есть время кидать палки.
Телефон - высшая форма человеческого общения доинтернетовской эпохи. Недавно по старинке звонит мне литературовед Алена Яворская и, кроме всего прочего, сообщает в беседе:
- Ты застолбил участок…
Но я же не вчерашний, тем более вспомнил строки Евтушенко о любви американского золотоискателя не к презренному металлу «Сказал: «Тебя я застолбил, ты - мой участок», а потому отвечаю:
- А, ты имеешь в виду детективные романы…
- Нет…
- Книги о рыбалке…
- Нет…
- То, что меня обзывают королем одесского юмора…?
В общем, выяснилось, что мои юмористические книжки тоже не причем. Как и всякие-разные одесские языки. В результате пообещал Алене написать сказку. Всего лишь в качестве подтверждения моего давнего утверждения: земля держится на плечах профессионалов.
Таких, как вы, Танечка.
Как это ни печально, но вынужден констатировать: вам не дано создать сколь ни будь значительного, замечательного, эпохального или элементарно хорошего произведения. Потому что такие произведения созидают исключительно писатели, чьи книги издаются в качестве и количестве визитных карточек. Читая критические обзоры, предисловия и послесловия к книгам этих авторов, легко приходишь к мысли: библиотека всемирной литературы просто обязана закрыться на переучет вечных ценностей.
Если шофер в свободное от работы время собирает модели самолетов, он имеет себя водителем, а не авиаконструктором. Но когда курьер из управы выпустит книжечку толщиной с ноготь, он будет везде и повсюду именовать себя исключительно писателем. После выхода второй книжки, лет через пять, просто писатель тут же превратится в известного.
Это как раз тот уровень, достигнуть которого вы не сможете и при всем желании. Соломатиной не дано стать известным писателем по нескольким причинам. Сколь бы вы сами ни стебалась по поводу «известного российского писателя Татьяны Соломатиной».
Мне еще ни разу не приходилось не то, что читать, но и слышать «известный писатель Достоевский» или «известный драматург Шекспир».
Зато мне довелось узнать о вас такие душещипательные биографические подробности, каких вы за себя сами явно не знаете. А с какой радостью сразу несколько человек прислали мне уничижительную рецензию на «Мой одесский язык», опубликованную некоей круглогодично критически озабоченной дамочкой, работающей под девизом «И в топку, и в жопку».
Втопку.ру-на-всех-насру. То, что аббревиатура «ру» означает «ремесленное училище» - мне давно известно. Но не до такой же степени быть ремесленниками самопровозглашенным критикам, наивно полагающих себя профессионалами. В том числе, из клуба журналистов под названием, легко рифмующимся с весьма символическим в данном случае словом «блядь».
Без писательской крови подобным топк-критикам просто не выжить.
Потому как некоторые оголодавшие критики-карлики сильно напоминают престарелых вампиров со сточенными временем клыками. С такой зубной полостью поневоле на строгую диету сядешь и отощаешь сильно. Так и живут, бедняги, за счет пишущих див, от менструации до менструации, вспоминая былые времена, когда они со всей суровостью и неподкупностью охаживали своими хорошо подвешенными языками руководящие и направляющие ягодицы. Только все эти ветераны соцреализма мелко плавают рядом с топковой дамочкой, что кровожаднее самого тампакса.
Но если Татьяну Соломатину стали усиленно гонять и в хвост, и в гриву, лично для меня - она таки да на коне. Именно подобным обстоятельством усиливаются мои и без того нежные чувства к вам.
Все бы было иначе, если бы вы созидали «Приемный покой-3», или «Большая собака-5», или «Отойти в сторону и посмотреть»-14…
Отталкиваюсь исключительно от собственного опыта. Стоило только выйти моему роману «Чужая осень», как меня стали усиленно пихать в обойму детективщиков. Через два месяца вышла «Волшебная мормышка», и я тут же был возведен во главу совершенно иной обоймы, оттеснив на второе место покрытого вековой плесенью Сабанеева. Спустя три месяца выходит книжка «…Таки да!», после чего меня зачислили в обойму юмористов. С обоймами было покончено после выхода романа «Коготь дьявола». Таня, это было что-что с чем-то! Детективно-философско-фантастически-сатирически-исторически-литературоведчески-мистический роман…Критики уже не знали, в какую из обойм меня запихивать и оставили в покое. Исключительно на сей счет.
Танечка, вас невозможно притянуть к какой-либо обойме, даже если неистовые виссарионы современного пошиба попытаются при этом растянуть ваши ушки до созвездия Кассиопеи-Донцовой. Могу легко представить себе хоть крылатого афро-американского слона в посудной ливийской лавке, но только не Соломатину, с комфортом разместившуюся в прокрустовом ложе самой престижной обоймы.
Так и тянет процитировать водителей одесских маршруток: «Уважаемые малохольные пассажиры! Не впихивайте в салон невпихуемое».
Уверен, ничего подобного писатель Соломатина своим критикам не скажет. В крайнем случае, сделает это с помощью совершенно иных выражений, как и положено настоящему мастеру слова. Ведь Таня - мягкая и пушистая, словно кошечка. Которая, как известно, гуляет сама по себе и выпускает когти, когда ей вздумается.
Природа мудра, ведя стадный или стайный образ жизни, легче не только уцелеть, но и элементарно прокормиться. В отличие от травоядных-парнокопытных, пантеры и тигрицы не сбиваются в стаи. По аналогичной причине теперь могу легко представить себе уже саму Соломатину даже под пэрсиковым соусом, но только не в виде сморщенного под тяжестью литературных достижений, известного своим коллегам и родственникам, члена так называемого Союза, пардон, писателей. И пусть в последнем слове каждый ставит ударение в меру своей начитанности либо распущенности.
Таня, вы сами по себе обойма, как и положено настоящему профи.
Совершенно разноплановые книги - содержимое обоймы, каждый условный заряд которой профессионал стремится послать не просто в черное, а точно в десятку. Но что из этого выйдет - покажет только время. Всем известный писатель полагал, что войдет в историю как автор исторических и фантастических романов, а не чуть ли не с отвращением написанных на потребу публике коротких рассказов. Но его «Родни Стоун», «Белый отряд» и иные романы ныне незаметны в тени фигуры Шерлока Холмса.
Так что ваша лучшая книга - это та, которую вы еще не написали. Не суть важно какая - фантастическая, сюрреалистическая или про средневековых пиратов…Вам будет вполне достаточно пройти мимо лотков, на которых выращенные за сто километров от вашего дома помидоры продают по шесть долларов, а завезенные из Испании - по пять, чтобы написать триллер о необходимости поддержки отечественного производителя при его транспортировке вперед ногами.
Не сомневаюсь, вы запросто создадите не только насыщенные отнюдь не черным юмором байки из морга, но и лихо закрученный детективный роман. Только не забудьте написать там нечто вроде: «Сидящие на кедре павианы стали забрасывать шишками вылезшего из берлоги медведя». А теперь закройте глаза и представьте себе, как после этого у дьявольских топок резко зашевелится ведьмы и вурдалаки с раздвоенными языками-плетками…
…Мы живем в одном времени, моя маленькая принцесса. Твое тянется медленно-медленно, а мое - летит стремительно, год еще, кажется, только начался, а глядишь, он уже нанизан на четки прожитых лет. Древние мудрецы говорили: «Характер человека - это его судьба, а имя - предназначение». В том, что принцу предстоит стать королем, нет его вины. Главное, не растерять своего сердца, девочка, быть доброй и скромной. Как учил Дедушку Наставник его мудрый: «Мы - не мучители всего прогрессивного человечества и в, частности, недоразвитых стран, как проклятущие Акулы Империализма. Мы, как Голуби Мира, несем пальмовую ветвь даже в пустыни Северного Полюса. К каждому человеку нужно относится с уважением, бережно и непредвзято, стараясь лишний раз не навредить ему, не сделать ему больно за бесцельно прожитые годы. Краеугольный камень нашей работы с людьми - гуманизм, помноженный на веру в светлое будущее. Потому во время встречи с тобой человек должен умереть еще до того, как его тело коснется земли».
Спи, моя принцесса… Над нами огромный купол ночи, переливающийся и алмазами, и бриллиантами, и цирконами, и стразами, и битыми стекляшками, некогда возведенными в звездный ранг. С годами одни звезды гаснут, другие - тускнеют, третьи отдаляются… Как звезды Наследника, Ключика, Птицелова, Мовика…А так и не полохнувшую холодным пламенем звезду Арлекино ныне разглядят в дали сильной разве что литературно-музейные бабушки. Так у них зрение устроено, что видят они отчетливо лишь гаснущие и отдаляющиеся звезды, но только не заметные и без телескопа пылающие новые созвездия, в том числе - Странника, Пилигрима, Путника и Скитальца. Ничего страшного в том нет, ибо на другом конце света есть Старый Звездочет…
Звезды Дедушки не будет на том небосклоне. Не потому, что звезды не зажигаются в провинциях, а оттого, что он по молве людской - Король. Не каждому Принцу дано стать Королем. Но разве это главное? Ведь так и не добравшегося до короны Гамлета к помосту отнесли, как воина, четыре капитана…Словом, настоящему Королю не пристало крутиться рядом с окололитературными Карликами у ножек властных столов, где они приветливо улыбаются друг другу, а затем, расталкивая враг врага локтями, и воркуя отнюдь не подобно голубям, подбирают вкусные крошки, упавшие со столов на затоптанный пол. Некоторые из Карликов искренне считают коронами дарованные им свыше шутовские колпаки с бубенчиками, трезвонящими об их подлинной славе. Карликам тем глубоко наплевать, кто в данный момент за столами заседает, лишь бы их на кислород не выставили. Им смрад отечества во все времена и сладок, и приятен…
Другой судьбы у стайных Карликов быть не может. Кроме словоблудия на потребу дня, эти мужские пародии ни к чему не пригодны. Гвоздь в стенку не вобьют, а оставь их возле кишащей рыбой реки или в набитом дичиной лесу, умудрятся не хоть слегка натрудить руки, а дружно протянуть ноги на пустые желудки…
Меня прозвали Королем только потому, что во время разговоров со мной даже самые грустные люди начинают веселиться и хохотать без удержу, тут же забывая о своих болях и невзгодах. А звезд предостаточно и без меня. Как сказал классик: если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно, и этот кто-то хочет сильно заработать. Иногда, правда, кроме геморроя на мозги, ничего больше заработать из такой затеи не выходит…
Уж как пытались зажечь звезду Жулика в соседнем царстве-государстве! В давние времена таких, как он, в приличные дома не пускали и били подсвечниками при каждом удобном случае. Во времена нынешние Жулика не канделябрами по морде встречали, а софитами мощными по лику почти ангельскому в самых престижных студиях, где журналисты и зрители захлебывались от восторга по поводу его агромадного дара писательского, что позволило попасть в обойму определенную.
Вот тогда-то Дедушке впервые в жизни помечталось на людях показаться. О Жулике тут же бы позабыли, гораздо раньше, чем это таки случилось. Мои телефоны раскалились бы докрасна, издатели бы сулили гонорары неслыханные, кинорежиссеры предлагали бы деньги огромные за эксклюззив под сто копирок, вокруг бы суетились менеджеры, стилисты и прочие педерасты… И предстал бы Дедушка перед многомиллионной аудиторией во всей своей красе…
Дорогие телезрители, сегодня у нас в гостях именитый писатель, и не какой-то там Жулик, трудившийся на свой карман, а самый настоящий Киллер, работавший на правительство…Почему именно вам удалось стать королем юмора? Потому одни люди при встрече со мной умирали от хохота, а другие - скоропостижно.
Вот это была бы истинно королевская хохма…
Ничуть не хуже, чем стон публичный хозяина издательства «Фолио» Александра Красовицкого: «На украинском рынке не может быть бестселлеров». Тиражи популярных авторов, оказывается, и двух тысяч не достигают. За исключением самого Жадана великого, того, диво дивное, аж пятитысячным тиражом в мощном «Фолио» тиснули…
Дедушка просто потухал, подписывая в это время в печать первый десятитысячный завод его книжки, выпущенной одесским издательством «Полиграф».
Куда мне до этих киллеров?
Но хулио нам фолио? Что бы там ни говорил не имеющий Одессу за Украину Александр Красовицкий, на рынке украинском таки да есть бестселлеров. В том числе, «Психоз», «Отойти в сторону и посмотреть»…
Спи, маленькая принцесса…
Наша Таня громко плачет, уронила в книжку фразу типа: «Сидящие на кедре павианы стали забрасывать шишками вылезшего из берлоги медведя»?
Сдохнете, не дождетесь, как говаривал вечно живой Рабинович.
Вы всем скопом до конца жизни будете против Тани слабее мухи после аборта. Чего бы там не пытались пищать скопцы от литературы. Кого они лечить взялись? Вместо того чтобы рассказывать, как нужно писать, могли бы подсказать Соломатиной чем отличается Приам от Приапа, а клизма - от скальпеля.
И вообще, сейчас у этих деятелей начнется сильное нарушение опорно-трахательного аппарата. Критики-любители, прежде чем с маниакальной страстью в очередной раз набрасываться на профессионального писателя Соломатину, вспомните одно выдающееся произведение мировой литературы. Его переписывали от руки сотни тысяч людей, его перепечатывали на гектографах и пишущих машинках, его издавали такими тиражами, на которые еще даже Эксма не вышла, его учили наизусть, поколение за поколением, миллионы школьников. А теперь скажите предельно откровенно, чем павианы на кедре, пуляющие шишками в вылезшего из берлоги медведя, хуже гагар, обитающих на одном утесе с жирным пингвином в «Песне о Буревестнике»? Уверен, что высказаться по поводу кедра, отчего-то растущего в российской тайге, у вас не хватит национального самосознания. Ведь сибирские кедровники на самом деле не более чем ельники. Отсюда и шишки. Которыми кое-кто вместо лавров маниакально-настойчиво пытается одарить Соломатину…
Танечка, не обращайте внимания на ваших расплодившихся критиков; они пишут не для того, чтобы вам помочь, а лишь бы в который раз попытаться глотнуть вашей крови. Радуйтесь, что известные писатели не входят в их меню. Таких критиков даже уринотерапия не возьмет, у них каждый день - ургантный… Пардон за фрейдерастскую ошибку в правописании, но я свой телевизор без вашего Вани уже не могу себе представить…
Зато я запросто могу прокипятить нервы вашим критиком при более высоком градусе. Милые окололитературные ведьмочки и вурдалаки с добренькими глазками и такими же намерениями, давайте поспорим, что я найду ляпы в любом, даже классическом литературном произведении, прочитанном миллионами, хоть в «Евгении Онегине» Пушкина, хоть в «Войне и мире» Толстого?
Скажу больше, я найду до чего прихариться даже там, где вы проглотите и не поморщитесь.
Получите и распишитесь. Относительно недавно заглянул в последнюю книгу писателя Виктора Пелевина «Ананасная вода для прекрасной дамы». В самом начале читаю: «Вода в море была чистой (хотя тогда ее называли грязной), трамваи ходили без перерывов, и никто в городе не знал, что вместо английского языка детям надо учить украинский - поэтому отдали меня в английскую спецшколу».
И никто не выскакивает из себя наружу, хотя в описанные Пелевиным времена эта самая английская спецшкола была чуть ли не единственной школой в городе, где преподавание шло на украинском языке. Читаем дальше: «Дело в том, что моим родным языком был не столько русский, сколько одесский. И мама, и отец говорили на уже практически вымершем русифицированном идише, который так бездарно изображают все рассказчики еврейских анекдотов. Я, можно сказать, и вырос внутри бородатого и не слишком смешного анекдота, где фраза «сколько стоит эта рыба» звучала как «скильки коштуе цей фиш».
Одесский язык - такой же русифицированный идиш, как русский язык - американизированный хохдойч. Что же до дивной фразы «скильки коштуе цей фиш?», то могу запросто перевести ее на действительно одесский язык: «Шё тянет (просит; хочет) эта риба?». Слов «скилькы» и «коштуе» в лексиконе одесситов по сию пору нет, хотя пытаются нас украинизировать с нездешней силой, но у них скорее волосы на ладонях вырастут, чем мы отречемся от своего родного языка в пользу государственного. Что же до «фиш», то это слово употребляется одесситами исключительно в сочетании с «гефилте» - фаршированная рыба.
Кстати, за птичек, ведьмочки и вурдалаки с регулярно-критическими днями. Соломатину вы стали читать недавно, а за фаршированную рыбу читали давно. В «Одесских рассказах» Бабеля, коим принято восхищаться до умопомрачения. Что ж вы молчите по поводу творчества этого писателя, чьи произведения распечатаны миллионными тиражами? Пусть даже прозаик Татьяна Соломатина написала за пару лет больше, чем классик Исаак Бабель за всю жизнь, но в ее текстах вы под ярким солнцем и при помощи не элементарного фонаря, а даже сильно светящейся от фосфора морды собаки Баскервилей, не найдете такого обилия ляпов, как у Бабеля. Нате вам для характерного в нашем случае примера тех рассказов, в одесском смысле слова, от Исаака Бабеля по поводу упомянутого фиша. «Песя-Миндл дала ему на ужин фаршированную еврейскую рыбу…». Что это за такое «еврейская рыба» и с чем ее едят?
Вы не знаете, каким образом та еврейская рыба очутилась в российском водоеме до громкий событий 1917 года? Не так давно у нас вывели и официально зарегистрировали новую породу собак - ОДИС (ОДесская Идеальная Собака), но я сильно сомневаюсь что Песя-Миндл выводила ту самую ЕР втайне от широкой общественности…
Так что, критики с раздвоенными языками-плетками, питайтесь лушпайками от той заплесневелой рыбы и ей подобных, ставших классикой, продуктов массового потребления, ибо кровь Соломатиной не по вашим сточенным клыкам… Хоть вывернитесь наизнанку у своих адских топок и прочих крематориев, возведенных вашей убогой фантазией для живых писательских душ.
Обосновано предполагаю: Таня уже забыла за то, чего вы еще не знаете, куда вам всем с ней справиться, даже вместе со срочно подоспевшим подкреплением из окололитературных карликов с одесской пропиской… Так что - нате вам дулю, купите себе трактор, а на сдачу - инвалидку. Но так как меня воспитывали гуманистом, и вдобавок интернационалистом, которому по барабану кому именно - русскому, украинцу, еврею, французу - морду набить, укажу тем критикам на потенциальную жертву для литературного удовлетворения их потребностей в особо извращенной форме. У известного вам принца был мальчик для битья. У Тани, насколько мне известно, для аналогичной цели есть девочка…
Писатель Соломатина, сколько бы вы не вчитывались в написанный вами же текст, всех возможных ляпов не обнаружите. У вас уже глаз замылен, вы читаете сидящий в вашей голове текст, который местами помните наизусть… Потом вы отдаете смешно звучащую в наши дни рукопись издателю, но тот же не передает ее сразу техреду…
Так что критикам, перед тем как брызгать ядовитой слюной в сторону человека, чье имя стоит на обложке книги, стоит заглянуть в ее выходные данные. Где, в частности, значатся фамилии главного, художественного, просто редактора. Вот они-то и обязаны читать книги автора так, как его злейшие враги, находить там всяких-разных пробоев и исправлять их. Или вам Соломатина рыжая? Древние греки говорили: рыжая - наполовину красивая. Как я понимаю, редактором Соломатиной является мало того, что рыжая, так еще и без того красивая дама. Которую хлестать раздвоенными языками-плетками будет не менее приятно, чем секс-бомбу Соломатину. Я тоже не без греха, и с удовольствием бы принял участие в подобной экзекуции тет-а-тет, но этого мне придется обзавестись плеткой из секс-шопа.
Критики самопровозглашенные, славные витязи в леопёрдовых шкурах и пышногрудые воительницы с камнями в лифчиках, я забочусь о вас сильнее родины. Представляете, что будет, если секс-бомба Соломатина взорвется по вашему поводу? Она же из вас, садистов по собственному желанию, устроит мазохистов по призванию. Вы же до конца жизни попадете в анналы литературоведения через аналогично звучащий проход.
Танечка, но или вы думаете, что я не отмажу вашего редактора, если на него таки ринутся ведьмочки, вурдалаки и карлики с их-то известными интеллектуальными способностями? Перестаньте этих глупостей и продолжайте делать людям приятно…
Спи спокойно, принцесса…
Ночь окутала землю; храпят в тревожном забытьи убогие престарелые карлики, пропитавши слюной подушки. Каждый из них видит себя во сне великаном. Каждому из них грезятся ловко подобранные с грязного пола вкусные крошки, доставшиеся исключительно самой достойной, то есть собственной, пасти. Интеллигенция, одним словом. При слове «говно» в обморок падают, а сами в этом говне всю жизнь сидят, не морщатся и сильно переживают, если начальственная задница использует в качестве туалетной бумаги язык конкурента по ремеслу…
Моя маленькая принцесса, Книга Судьбы оградит тебя от того, чтобы стать интеллигенткой…
У тебя впереди то, что осталось у меня позади. Ночь убаюкивает тебя и тревожит стариковскую память…
Помнится, Малому стукнуло шесть лет от роду, когда он без промаха метал в мишень гвоздь, вилку, штык, кухонный ножик, цыганскую иглу… Так я передал ему старинную мудрость: все, что идет от чистого сердца и руки твоей, обязано попасть острием точно в цель. Но для парфянской стрелы он был еще мал, да и время огнестрельного оружия пришло позже. После того, как зима начала отсчет его десятого года жизни, я подогнал приклад по его тогда уже верной руке. Малый стрелял без промаха, стоя, лежа, поперек, влет… И вот тогда-то я заметил в глазах его отблеск гордыни, а потому преподал ему самый главный жизненный урок. В следующей серии выстрелов он ни разу не поразил летящую мишень. Почему это произошло, Малый понять не мог, зато его улетевший к небесам нос тут же вернулся на свое место…
Спи, маленькая принцесса, все равно моя память отпечатается в твоем сознании. Дедушка кое-что умеет делать своими руками. Даже когда это кое-что можно спокойно купить в лавке совсем не Волшебных Вещей. Так вот, если Дедушке и удавалось добиваться сказочных успехов по время ловли хищной рыбы, то только потому, что ловил ее на блесны собственной конструкции. Такие, каких хищники еще нигде и никогда не видели. Потому у меня на процесс подготовки к охоте со спиннингом уходило куда больше времени, чем на саму рыбалку. Именно в этом, а не в приписываемом неудачниками фарте, и заключается залог успеха любого профессионала.
Тоже самое и со стрельбой. Патроны Дедушка делает сам, и с виду они совершенно одинаковые. Но внешность, моя маленькая принцесса, так бывает обманчива, что ни в сказке сказать, ни пером потрогать с солидного расстояния. Вот потому-то Малый ни разу и не попал по летящим мишеням, паля в них одинаковыми по весу и внешнему виду патронами.
Во время первой серии он стрелял патронами, которые сделаны для максимально успешной стрельбы на тридцатиметровую дистанцию, а во время второй - на шестидесятиметровую. Больше того. В первых патронах была дробь-четверка, во вторых - картечь. Куда легче поразить мишень, когда в патроне более двухсот дробин, чем когда в нем тех дробин, как дней в неделе, и ни одной больше…
Тогда-то Дедушка напомнил обескураженному промахами Малому о втыкающихся в мишень с одинаковым успехом ножах, вилках и гвоздях, а потом сказал: «Ты обязан попадать в цель, вне зависимости от содержимого патрона. А абсолютно все причины своих неудач ищи исключительно в зеркале».
Смышленый Малый, он запомнил этот урок. А потому, уже став самым настоящим Амбалом, легко выиграл соревнования не только по рукопашному бою, но и стреляя из пистолетов по-македонски, с обеих рук… Коллеги восхищались и гордились Амбалом, а он с раздражением сказал мне: «Потерял очки на левой руке, когда сбил дыхание». Все-таки не зря Жора Лотнер утверждал в своей книге, что никто, кроме самого профессионала, не даст наиболее объективной оценки его собственным действиям.
Вечно недовольные собой профи не нуждаются в критиках. Даже самых доброжелательных. Млеть от их восторгов и расслабляться по отношению к самому себе - удел известных друг другу писателей…
Запомни этот урок, маленькая принцесса…Ты будешь еще долго спать, но звезды уже почти растаяли в выши; восток все сильнее раскаляет свой горн под морским горизонтом и угли в камине покрылись густой изморозью пепла… Я за тысячи миль чувствую биение сердца Старого Звездочета, склонившегося над книгами. Мы появились на свет под одной крышей. Он старше меня, и через минуту после своего появления на свет был наречен Пушкиным. Кто, кроме Дедушки помнит, что нянечки из роддома на Старопортофранковской улице окрестили его Пушкиным, потому что родился с бакенбардами. Они же назвали меня Принцем, оттого что я молчал в то время, когда лежавшие по соседству младенцы постоянными громкими воплями заявляли свои права на этот мир…
Вот он мой нынешний мир - лавка Волшебных Вещей.
Посох Путника - Меч Справедливости в Свитке Истины…
Оберег Скитальца - массивный браслет, отороченный шипами…
Маска Пилигрима - черно-белый портрет Януса с четко отчеканенными профилями…
Цепь Странника - наша память и связь сквозь годы и континенты…
Я снимаю с пальца Перстень-Печать Хранителя…
Время настало. Пламя в горне востока уже полыхает вовсю…
…Ты еще спишь, маленькая принцесса, под неслышное движение песка в Часах Времени. В лавке уже нет Волшебных Вещей: ни Посоха, ни Оберега, ни Цепи, ни Маски, ни Перстня-Печати…
Зато у изголовья маленькой принцессы лежит Корона.
Путник с берегов Срединного Моря, Пилигрим с берегов Северного Моря, Скиталец и Странник с берегов двух Морей-Окиянов, вы доверили это мне, единственному, кто отважился остаться у Родного Моря. Старый Звездочет уже знает, что мы, обитающие на берегах пяти морей, все-таки в кои веки дождались появления Королевы. И где ж ей быть, как не в Порте Пяти Морей…