ПОЧЕМУ ЛЕГЕНДАРНЫЙ ТАМОЖЕННИК ВЕРЕЩАГИН ПИЛ ВОДКУ ИЗ ЧАЙНОЙ ПОСУДЫ
Не знаю, заметили вы или нет, но Верещагин постоянно наливал живительную влагу из бутылки, вовсе не белый цвет которой говорил за очень многое, в посуду, что для водки никак не предназначена, а мои тексты совсем не случайно были включены в хрестоматию "Основы предпринимательской деятельности арт-рынка". Оно и понятно, к примеру, не так, чтоб сильно давно на всемирно известный аукцион выставили картину алкогольной тематики при эстимейте 150-250 тысяч фунтов совсем не лиха, тем не менее она была продана даже не за миллион, а всего-навсего за 983 тысячи фунтов стерлингов. Однако, если это кому-то может показаться недостаточным, он может найти хоть какое-то утешение в том, что в зелени это 1,3 лимона.
Помню, когда-то имелась беседа за зеленые лимоны. В свете битком нафаршированного разнокалиберной чайной посудой здании таможни, конфискованной Верещагиным для личных нужд. И кого оно волнует, каким образом та посуда попала к безработному Верещагину, может твердо знавший, что таможня пребывает в прошлом, Абдулла с ним так рассчитался, лишь бы тот, кому всю дорогу за державу обидно, не перенервничал от проявленного к нему неуважения да и не залег с пулеметом среди примыкающих к морю туркестанских барханов? Можно подумать, что Абдулле не было чего конфисковывать у пившей народную кровь буржуазии, это же были совсем не нынешние времена, когда из битком нафаршированного несметными сокровищами особняка Пшонки чересчур многое испарилось в неизвестном направлении.
По крайней мере подоконники в особняках беглых богаеев Абдулла точно не выдирал, довольствовался коврами, посудой и прочим шурум-бурумом, которым затем набивал транспортное средство, вполне официально уведенное за три копейки из на фиг никому не нужного пароходства, лишь бы на нем можно было легально заходить в территориальные воды стран, на кордонах которых ошивалось каких только хочешь людей, в отличие от родных берегов, где Верещагин приватизировал не только таможню, но и границу.
Так что за пару зеленых лимонов к чаю из Абдуллиного конфиската, ставшего собственностью Верещагина, не могло быть и речи, тем более, что не абы где, а именно в России вечера исключительно упоительны, а потому речь шла за самые обычные лимоны привычного всем света.
Два лимончика к посуде из трех предметов, было бы обо что сказать, тем более, в идеальном для их почтенного возраста состоянии, не иначе супруга Верещагина их заныкала, иначе этот самсебетаможня и туда бы водку наливал.
В общем, с посудой, все чинно-благородно, как и со всем остальным, а беспохмельная водка - вовсе не моя давняя выдумка.
Оттого она и запечатлена на иллюстрации книжной главы за святое, в смысле искусство, еще и крупным планом, где отчетливо виден автограф Верещагина на его персональной печати с надписью "Таможня дает добро", еще тогда не имевшей прямого отношения к чайно-посудочной продукции в рамках ушедшей в легенду программы "Золотая Пшонка".
В конце-концов, и ныне в продаже имеется даже фирменный чай "Прогулка по Одессе" , а я из Верещагиных, которому за державу обидно, мне всегда было легче элементарно склеить ласты, чем хоть раз отчаяться.