СНАРЯДЫ РВУТСЯ БЛИЖЕ
Живой классик Михаил Жванецкий, легенда Одессы неподражаемый Жора Исаев уже не в качестве известного фотомастера, мой кореш Игорь Плисюк, куда более известный как бард далеко за пределами Мамы Вовка Ефименко, но уже в роли художественного редактора и иллюстратора, составитель кроссвордов не абы кто, а сам Виктор Мораховский, автор нашумевшего даже в Америке самиздатовского романа за Одессу Ефим Ярошевский, Ильницкая, ее всю жизнь называю исключительно Олечкой, а она меня - Валеронькой, выдавшая прозаическое «Я решила купить пистолет» по соседству с ее журнальной рубрикой «Тайна смерти»…
Вспомнил потому, что вслед за Олежкой Губарем вчера в Края ушел замечательный одесский писатель и поэт Ефим Ярошевский, давным-давно осевший в Германии. О нем доводилось упоминать не только постике «Ля-провинциальный романс»…
См. здесь https://profe-12.livejournal.com/703525.html
Извините за то, что не упомянул всех сотрудников первого вольного литературного издания на одной шестой суши образца 1996 года, в том числе - того замечательного человека, который затем трудился у Валика Константинова, чей офис роковым стечением обстоятельств находился немножко позжее в той же многоэтажке на Тираспольской улице, когда в этом здании «Шапки альманаха» уже в упор не наблюдалось.
Уверен, не то, что за пределами Мамы, но и в самой Одессе мало кто помнит, молчу за знает, про «Шапку альманаха». Ее следов в Сети не сыщете, а во времена отсутствия Интернета как такового название упомянутого вольного издания «Шапка альманаха» практически ежедневно с огромным пиететом публиковалось на газетных полосах, а также с нескрываемым восторгом звучало из телевизора. Не только «Шапка альманаха», но и ее редактор имели в Одессе постоянный фурор, помноженный на апофеоз. Почему так вряд ли поймут те, для кого пейджинг - какая-то малопонятная древняя экзотика начала лихих девяностых. Равно, как и многостраничная газета в областном центре Украины, с цветными обложками-вставками, забитая рекламой так плотно, что в одном из номеров не нашлось места даже Жванецкому, отчего он появился во втором дополнительном номере, а не в первом втором, как было запланировано.
При все том у редактора литературного вольного издания была мечта - познакомиться со мной. Обо что простого рыболова и охотника попросил сотрудник "Шапки альманаха" Игорь Плисюк при личной встрече. Отказать хоть в чем-то корешу не по понятиям, до того с подачи Игоря познакомился с его теленачальницей Натальей Смирновой. Она сняла за меня пожалуй лучшую из великого множества телепередач, где когда-то мелькал. Причем до такой степени лучшую, что знающие люди затем долго говорили: «Ловко этот тип устроился. Пишет книжки, а его жена за него фильмы снимает…»
Слом, Игорь получил согласие при паре судачков в торбе, которую еле поднял одной рукой. А еще в шляпе! Интеллигенция, одним словом. Чего и при всем желании не могу сказать за редактора «Шапки альманаха» из-за случившегося во время нашей встречи в его кабинете, которую внезапно, но тактично прервала секретарша. Дескать, к нам пожаловал высокий гость, настойчиво требует принять, это чересчур известный в одесских, сибирских, ильических и прочих редакциях прославленный поэт Анатолий Яни…На что редактор вольного литературного издания Виктор Стрелецкий сказал: «Сосисомиди?! Гони его на хфуй!». Тогда сразу стало понятно: редактор читал не только мой роман «Операция «Гиппократ», но и статью Игоря «В тени изящной словесности» за эту творческую личность, опубликованную в газете «Одесский вестник» ее корреспондентом Плисюком. Вполне вероятно, именно благодаря такой рекомендации Игоря, Анатолия Яни впоследствии приняли в Южнорусский союз писателей…
У меня же в тот день состоялась первая и последняя встреча с Ефимом Ярошевским. Когда покинул помещение редактора, Ефим Яковлевич пригласил в свой кабинет. Из верхнего ящика письменного стола он достал первое издание моего романа «Гроб из Одессы», попросил подписать, что исполнил еще до того, как Ярошевский дал вслух свою оценку «Гроба из Одессы»…
Итересно, кто-то помнит, что означала по покупательной способности штука баксов в середине девяностых, которую получила Аврора от "Шапки альманаха"?
Этот номер «Шапки альманаха» должен был выйти в канун 1996 года, но… «Шапка альманаха» увидела свет уже после Нового, 1997 года. Когда последовали такие события, за возможность которых еще осенью предупредил одного кореша, однако тот на свою голову предпочитал верить не мне, а в дальнейшее светлое будущего своего процветающего предприятия, от которого ныне и пыли не осталось, в отличие от уже тогда более, чем миллионной не его частной собственности…
Но вот тут-то начинается то самое специфическое краеведение, за которое можно говорить разве что тихим шепотом на страницах детективного романа, с его аллюзиями, подтекстами, вымышленными героями, где нашлось бы место даже Интерполу, винтовке с оптикой и всего такого прочего, что та самая рубрика Олечки Ильницкой "Тайна смерти" легла бы в сильную масть...
В реальной же жизни мы встретились с редактором «Шапки альманаха» 9 января 1997 года, в связи с этой датой мне тогда отчего-то вспомнилась песня из старорежимного художественного фильма, в которой прозвучало «…его накрыл холстиною суровой кровавый снег в начале января». Но в давнем 1905 году 9 января выпало на воскресенье, а 9 января 1997 года - на четверг. Иди знай, может именно поэтому редактору приплывшей «Шапки альманаха» сильно повезло? Не помню, старость склероз, многозначительный автограф редактора-прозаика на его прозаической книжке, что он презентовал в тот самый день…
А Ярошевский сказал мне по поводу "Гроба из Одессы" практически то же самое, что и другие, расценивавшие в начале лихих девяностых мои книжки прямо-таки глотком воздуха...
Естественно, за это не поведал на днях или раньше Александру Бабичу, владельцу туристического агентства «Тудой-сюдой», которому свое время позволил называть себя своим другом. Просто подсказал Бабичу нечто специфически-краеведческого за экскурсию по ТОЙ ОДЕССЕ, где можно будет сильно удивить по поводу давнего романа «Гроб из Одессы», впервые переизданного в Одессе в 1994 году персонально для книжного рынка Москвы. Роман с тех пор столько раз переиздавался, как легально и пиратами, опять же ссылаться на одну толстую литературоведческую работу доктора наук совсем не обязательно.
А наша совместная с Валиком Константиновым книга лежит на «Шапке альманаха» в самом начале поста не случайно. Как и не частая замена чивасика на иную жидкость в уже опустевшем граненом стакане советского производства. Неважно сколько ты прожил, главное - как. Ефим Ярошевский ушел в Небеса в столь же почтенном возрасте, как и Жванецкий, они были даже для меня, немолодого человека, старшим поколением. Земной путь Плисюка оказался куда короче, Игорь покинул нас за год до шестидесяти. Олег Губарь направился в Края за день до Ярошевского, прожив 67 лет. Сегодня те же 67 лет мог бы отметить и Валик Константинов, однако он встал на Тропу, прожив еще меньше Плисюка…