ВЕСНА ЧУЖОЙ ОСЕНИ
См.здесь https://profe-12.livejournal.com/1082414.html
По поводу неслучайности на серебряной рюмке, то, говорят, есть какой-то Дед, который помогает кладоискателям, а кто он, что он - не ведаю точно, видел его как-то издалека в канун осени, да и та оказалась чужой...
Если за серебряную рюмку, так она, хотя и недешевая, уже успела подорожать, а если за "Чужую осень", то за этот детектив, вышедший еще в советские времена, можно еще один изваять. Не потому, что предисловие к "Чужой осень" написал тот самый Виктор Никифоров, которого уже после его смерти недоумки обвинили в краже Караваджо. На самом деле это такой же Караваджо, как вы Рембрандт, оригинал полотна здесь демонстрировал, его местонахождение указал. Но где есть все эти тайны рядом с "Чужой осенью", даже по мелочам, лишь о некоторых из в них в нынешнем веке написал москвич Георгий Пилиев, который специально приезжал по мне в Одессу. Самое пикантное из всего, обо что могу письменно вспомнить, так вынужденная замена фамилии деятеля, на которого менты, знавшие толк в прекрасном и его стоимости, повесили кражу уникальной коллекции - Калинович.
В "Чужой осени" он фигурирует как Довгулевич. По той причине, что начальником КГБ стал Лев Калинович. Какие там параллели, Лев Дмитриевич к этим делам имел касательство только фамилией, хотя и работал в свое время научным сотрудником в том самом музее, где находился пресловутый Караваджо, да и рисует он почти профессионально, хотя историк по образованию.
Так что вместо меня параллели провела сама жизнь. Уйдя на заслуженный отдых, начальник Комитета Государственной Безопасности по Одесской области, что после развала СССР стал начальником Службы Безопасности Украины по Одесской области генерал Калинович вспоминал: "Вся моя жизнь прошла под знаком борьбы с антисоветизмом, буржуазным национализмом и противодействием разведкам Западных стран, которые сегодня стали спонсорами нашего нынешнего государства".
К тому времени "Чужая осень" уже не только успела увидеть свет, что одни посчитали самым настоящим чудом, а другие меня - смертником, но и была переиздана. Сегодня уже имею право сказать: на самом деле мужской портрет работы Тропинина, за который идет речь в этом детективе - не реальность, а намек, который могли понять буквально несколько человек. Тропинин писал и женские портреты. И вот они-то имеют самое непосредственное отношение к тому, с чего начал этот пост...
