The Остров. Часть 0\1.
- Свинец. Все дело в свинце! Я же говорил, что нужно было брать свинец.
- Свинец здесь ни при чём...
- Нет! Ты не понимаешь... Свинец приносит удачу. Вспомни прошлый раз, все прошло гладко без сучка и задоринки...
- Сучек это ты сейчас.
- Твои грузы это как амулет, - не обращая внимание на обидное слово продолжил Джек Один. - Амулет это то, что люди любят держать при себе в кармане, носить на шее, на ноге, на пальце, в конце концов.
- Я знаю что такое амулет, - спокойно парировал Джек Два.
- Вот поэтому нужно было его брать с собой. И мы бы не сидели сейчас в ожидании неизвестно чего. А ты уперся как...
- Баран?! Баран ты хочешь сказать?! - начал закипать Джек Два. - Баран. Хм. Очень ТОНКОЕ определение.
Он посмотрел на человека стоящего у стены, усмехнулся и добавил:
- А вот что действительно НЕ тонко так это лишних 5 килограммов металла за спиной в тяжелом рюкзаке. Зачем всё это добро тащить на другой конец острова? А это между прочим 185 километров...
- Не на своём же горбу тебе его тащить...
- Заткнись! На своем! - грубо оборвал Джек Два. - Зачем, объясни мне, зачем топать с ним по песку? Да мало того что топать, так потом еще плыть, и грести веслами, зная что в рюкзаке будет лежать 5 килограмм ненужного свинца!?
На некоторое время в комнате воцарилось молчание.
- Свинец. Хм, - Джек Два заставил себя усмехнуться. - И что за бредовая идея - здесь выращивали сосны. / *Вероятно, он упоминает фразу произнесенную Доктором Брауном, роль которого исполнил Кристофер Ллойд, в трилогии "Назад в будущее” /
- Вместо этого всегда можно взять дополнительных 5 литров воды, например! - Джек Два театрально выдержал паузу. - Ты об этом подумал?
Бунгало, в котором остановился Джек, стояло на сваях. Он сел на кровать и опустил ноги на бамбуковый пол. В просветах между щелями, его немного уставшие с покрасневшими от болезни глаза, тем не менее, отчётливо видели остатки строительного мусора.
«Сколько этому мусору лет? Десять, а может пятнадцать?», - подумал Джек.
Глаза видели землю, редкую пожелтевшую от недостатка влаги и света растительность, пирамидки песка, словно кучки навоза, а рядом небольшие вертикальные, с десятицентовую монету в диаметре - норки, которые любят выкапывать себе прибрежные крабы. Всё было усеяно этими норками, но не одного краба Джек не видел. А ещё он заметил извивающийся след на земле, который вполне могла оставить змея. Но нет, это, скорее всего след от садового шланга.
- Вот поэтому мы никуда не плывем и торчим здесь, - после непродолжительного молчания подал голос Джек Один.
- Что?
Джек Два поднял глаза. Он в упор посмотрел на своего утреннего раздражителя спокойствия и усмехнулся:
- Амулет. 5 кило на шею. Хм. Как же! На хер тебе 5 килограмм, а не на шею. Приметы оставь для своей бабушки, бро. Я не верю в приметы, вот поэтому мы его и не взяли.
- Хер это окончание в слове фотограф. / *Имеется в виду слово photographer. Прим. переводчика. /
В простой бамбуковой комнате, четыре стены которой пропускали лучи солнца, где из мебели стояла только одна кровать, накрытая москитной сеткой, где был маленький деревянный стол и удачно вписывающаяся в интерьер плетеная полка, воцарилось молчание.
Джеку уже начал надоедать затянувшийся спор. Он поставил локти на колени и глубоко вздохнул. Капля пота стекла со лба по переносице, сорвалась с кончика его носа и устремилась вниз. Она столкнулась с полом, оставляя темное пятно на деревянной текстуре, а сама, чуть подпрыгнув, взорвалась и рассыпалась на мелкие брильянты. Никогда еще собственный пот не казался Джеку таким красивым.
«Вот бы снять этот момент на высокоскоростную камеру. Неплохо бы продавалось», - оценил Джек.
Где-то далеко прозвучал раскат грома. Гигантский, старый геккон с оранжевыми пятнами, сидящий все это время под потолком на бамбуковом перекрытии громко крякнул. Он, обозначив своё присутствие, облизнул правый жёлтый глаз и, извиваясь, вальяжно и бесшумно пополз вниз вдоль стены. В этот момент, буквально в пяти метрах от бунгало, неожиданно и истошно заорал петух.
«И откуда ты только взялся!?», - скривившись, подумал Джек. А чуть дальше, в соседнем домике, хозяин резорта - старый швейцарец Клаус, с вечно пьяными глазами, громко и протяжно пёрнул. После чего Клаус нажал на кнопку смывного бочка и удалился поскрипывая половицами к себе в спальню.
Джек крепко зажмурился от неожиданных и неприятных звуков:
«О, мой, бог! Я должен быть не здесь, что я здесь делаю?». Он поднял руку и осмотрел своё правое запястье. В том месте, где рукав кофты так и не встретился с перчаткой, Джек увидел бордово-красную полосу, которая уже начала чесаться, это было последствие солнечного ожога. Рука у него немного дрожала. Температуру сбить пока не удавалось, и Джек чувствовал, что начинает разваливаться, словно комичный пришелец из популярного фильма 90-х.
- А ты знал, что существует мнение, будто свинец разрушает гормоны и химические соединения в мозге человека?
- Знал, но забыл, - без злобы ответил Джек Два и уставился в дырявый бамбуковый пол. В этот момент возле большого пальца его левой ноги вылез огромный рыжий муравей и принялся, словно собачка, обнюхивать стопу.
Сидящий на кровати человек слегка приподнял и опустил большой палец. Остальные четыре пальца, словно волна созданная болельщиками на футбольном матче, приподнялись и опустились следом. Муравей замер и через секунду встал в боевую позу, всем своим видом показывая, что он контролирует ситуацию. Джек Два подумал о том, что в отличие от рыжего насекомого, ситуацию не контролирует. Все идёт не по плану, совершенно не так как он задумал. Операция, которой он дал кодовое название «The Остров» на грани срыва и это плохо, очень, очень плохо...
А ещё, глядя на ощетинившегося муравья, Джек Два вдруг вспомнил как когда-то очень давно в Индонезии, сидя на крыше дома (на вполне себе такой плоской бетонной крыше, а не пальмовой как в этом сарае) он брал интервью у одной молодой и симпатичной пары. Он вспомнил как Джон и Кэйти улыбаясь сидели перед камерой освещенные лучами софитов. Фоном им служил - умопомрачительный балийский закат, а контровым светом - дешевый, светодиодный прибор с прекрасным синим фильтром.
Джек стоял, точнее, сидел в тени за камерой и попеременно с продюсером Дианой задавал свои порой каверзные режиссерские вопросы.
Он как раз собирался задать интервьюируемым очередной вопрос и уже произнес: «А не кажется ли вам, что в свете последних мировых событий ваши методы слишком консервативные и не отвечают современным...», как в этот момент его ногу пронзила нестерпимая боль. Первое, о чем подумал Джек, что его только что очень сильно ударило током. Но боль не отпускала, как это обычно бывает, а только нарастала. Нет, дело было не в высоковольтном кабеле светового прибора, который накануне вечером ремонтировал и изолировал по всем правилам техники безопасности ассистент по звуку и по совместительству мастер по свету - поляк Стейси Бацовский. Нет, дело не в нём и не в его польской фамилии, а всё дело в огромном, рыжем, индонезийском муравье! Джек, кривясь от боли, опустил голову. Он увидел, как насекомое сидело на самом нежном месте его стопы - чуть выше голеностопной косточки и вонзало свои ядовитые мандибулы в плоть. В живую плоть. В плоть режиссёра!
«Сууукаааа», - кривясь от боли, Джек медленно поднял глаза с обидчика на интервьюируемую Кэйти. Но, видимо, он не подумал, а произнёс нехорошее слово вслух, так как интервьюируемая Кэйти округляя свои и без того большие и красивые глаза недоуменно переспросила: «Простите? Я не поняла...».
Джек видимо из-за боли сам ничего не понял и посмотрел опять вниз на свою ногу. Он очень хотел прикончить обидчика, но тот уже сделав свое подлое дело, бежал по кабелю светового прибора прочь от режиссерского кресла.
Место укуса пульсировало, краснело на глазах и причиняло боль. Понятно, что ни о каком продолжении вопроса немого быть и речи. Режиссер даже забыл, что хотел спросить интервьюируемых Джона и Кэйти о последних достижениях фондового рынка, о чём, впоследствии, сильно жалел при монтаже материала, но в тот момент мозг его занимала только боль в левой ноге и больше ничего. Он попросил исполнительного продюсера Диану исполнить его последнюю просьбу - принести воды и ножовку по дереву, которую он заприметил в саду. После этого, вместе с Боцовским, они должны будут отпилить ему ногу.
Интервьюируемый Джон, увидев побледневшее лицо Джека и услышав его нетривиальную просьбу, спросил, в чём дело. Взглянув на место укуса, он предложил более действенное и менее радикальное средство, чем пила и убежал за Чудо Мазью...
Сидя на кровати в полупрозрачном бунгало Джек Два улыбался вспоминая приключения в Индонезии. Как давно это было... Эх. И будто не замечал новой опасности. Муравей уже приблизился вплотную почти к тому месту, куда его индонезийский собрат вонзил свои мандибулы 5 лет назад. Его усики уже в какой-то момент коснулись кожи, но Джек Два даже и не думал убирать ногу, а всё также продолжал сидеть погруженный в свои мысли и воспоминания. В этот момент Джек Один, который всё это время стоял прислонившись к стене напротив кровати, не выдержал, опустился на колени и набрав полные лёгкие воздуха сильно дунул на муравья. Воздушный поток, словно неожиданно налетевший тайфун поднял волосы на ноге, подхватил опасное насекомое, завертел и отбросил монстра на полтора метра вглубь комнаты. Муравей, перевернувшись несколько раз в воздухе, вскочил на все свои лапки, злобно посмотрел на обидчика, клацнул мандибулами и скрылся в просвете бамбукового пола.
«Он вернётся, он обязательно вернётся. И будет не один», - подумал Джек Два и вспомнил, что так и не дочитал книгу Вербера - «Муравьи».
Джек Один продолжал стоять в колено локтевой позе посреди комнаты. Его голова была практически прижата к полу, будто он прислушивался к тому, что происходит под ним.
Медленно он поднял глаза на собеседника и спросил, глядя снизу вверх:
- А ты знаешь, что температура кипения свинца 1749 градусов по Цельсию?
- Нет. Но, я могу ответить какая температура кипения мозга. Заткнись, бро! - Джек Два приподнялся над кроватью и пихнул ногой под ребра своего надоедливого оппонента.
Джек Один громко выдохнув и наигранно, словно Брюс Уилис в «Крепким орешке», перекатился в другой конец комнаты и замерев, остался лежать на спине. Широко открытыми глазами он уставился в потолок бунгало. Старый геккон, свесив огромную голову, смотрел на него с высоты своего бамбукового царства.
«Я не твой бро», - подумал Джек. - «Твой бро, остался в холодном Монреале. Энтони вероятно как и Диана забыл глаза своего брата после того как тот перебрался жить в более тёплое место».
- Или как ты объяснишь отсутствие звонков и желание общаться с тобой только по праздникам три-четыре раз в год? - спросил вслух Джек Один.
- Что? Ты о чем?
- Ничего. Забудь.
Через секунду спина Джека изогнулась дугой, а лицо исказила гримаса боли.
- Твою мать, - только и смог прошептать он. - Кажется, мне нужна Чудо Мазь.
Продолжение следует...
п.с. Любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно, имена вымышлены, а вот истории - чистая правда :)
- Свинец здесь ни при чём...
- Нет! Ты не понимаешь... Свинец приносит удачу. Вспомни прошлый раз, все прошло гладко без сучка и задоринки...
- Сучек это ты сейчас.
- Твои грузы это как амулет, - не обращая внимание на обидное слово продолжил Джек Один. - Амулет это то, что люди любят держать при себе в кармане, носить на шее, на ноге, на пальце, в конце концов.
- Я знаю что такое амулет, - спокойно парировал Джек Два.
- Вот поэтому нужно было его брать с собой. И мы бы не сидели сейчас в ожидании неизвестно чего. А ты уперся как...
- Баран?! Баран ты хочешь сказать?! - начал закипать Джек Два. - Баран. Хм. Очень ТОНКОЕ определение.
Он посмотрел на человека стоящего у стены, усмехнулся и добавил:
- А вот что действительно НЕ тонко так это лишних 5 килограммов металла за спиной в тяжелом рюкзаке. Зачем всё это добро тащить на другой конец острова? А это между прочим 185 километров...
- Не на своём же горбу тебе его тащить...
- Заткнись! На своем! - грубо оборвал Джек Два. - Зачем, объясни мне, зачем топать с ним по песку? Да мало того что топать, так потом еще плыть, и грести веслами, зная что в рюкзаке будет лежать 5 килограмм ненужного свинца!?
На некоторое время в комнате воцарилось молчание.
- Свинец. Хм, - Джек Два заставил себя усмехнуться. - И что за бредовая идея - здесь выращивали сосны. / *Вероятно, он упоминает фразу произнесенную Доктором Брауном, роль которого исполнил Кристофер Ллойд, в трилогии "Назад в будущее” /
- Вместо этого всегда можно взять дополнительных 5 литров воды, например! - Джек Два театрально выдержал паузу. - Ты об этом подумал?
Бунгало, в котором остановился Джек, стояло на сваях. Он сел на кровать и опустил ноги на бамбуковый пол. В просветах между щелями, его немного уставшие с покрасневшими от болезни глаза, тем не менее, отчётливо видели остатки строительного мусора.
«Сколько этому мусору лет? Десять, а может пятнадцать?», - подумал Джек.
Глаза видели землю, редкую пожелтевшую от недостатка влаги и света растительность, пирамидки песка, словно кучки навоза, а рядом небольшие вертикальные, с десятицентовую монету в диаметре - норки, которые любят выкапывать себе прибрежные крабы. Всё было усеяно этими норками, но не одного краба Джек не видел. А ещё он заметил извивающийся след на земле, который вполне могла оставить змея. Но нет, это, скорее всего след от садового шланга.
- Вот поэтому мы никуда не плывем и торчим здесь, - после непродолжительного молчания подал голос Джек Один.
- Что?
Джек Два поднял глаза. Он в упор посмотрел на своего утреннего раздражителя спокойствия и усмехнулся:
- Амулет. 5 кило на шею. Хм. Как же! На хер тебе 5 килограмм, а не на шею. Приметы оставь для своей бабушки, бро. Я не верю в приметы, вот поэтому мы его и не взяли.
- Хер это окончание в слове фотограф. / *Имеется в виду слово photographer. Прим. переводчика. /
В простой бамбуковой комнате, четыре стены которой пропускали лучи солнца, где из мебели стояла только одна кровать, накрытая москитной сеткой, где был маленький деревянный стол и удачно вписывающаяся в интерьер плетеная полка, воцарилось молчание.
Джеку уже начал надоедать затянувшийся спор. Он поставил локти на колени и глубоко вздохнул. Капля пота стекла со лба по переносице, сорвалась с кончика его носа и устремилась вниз. Она столкнулась с полом, оставляя темное пятно на деревянной текстуре, а сама, чуть подпрыгнув, взорвалась и рассыпалась на мелкие брильянты. Никогда еще собственный пот не казался Джеку таким красивым.
«Вот бы снять этот момент на высокоскоростную камеру. Неплохо бы продавалось», - оценил Джек.
Где-то далеко прозвучал раскат грома. Гигантский, старый геккон с оранжевыми пятнами, сидящий все это время под потолком на бамбуковом перекрытии громко крякнул. Он, обозначив своё присутствие, облизнул правый жёлтый глаз и, извиваясь, вальяжно и бесшумно пополз вниз вдоль стены. В этот момент, буквально в пяти метрах от бунгало, неожиданно и истошно заорал петух.
«И откуда ты только взялся!?», - скривившись, подумал Джек. А чуть дальше, в соседнем домике, хозяин резорта - старый швейцарец Клаус, с вечно пьяными глазами, громко и протяжно пёрнул. После чего Клаус нажал на кнопку смывного бочка и удалился поскрипывая половицами к себе в спальню.
Джек крепко зажмурился от неожиданных и неприятных звуков:
«О, мой, бог! Я должен быть не здесь, что я здесь делаю?». Он поднял руку и осмотрел своё правое запястье. В том месте, где рукав кофты так и не встретился с перчаткой, Джек увидел бордово-красную полосу, которая уже начала чесаться, это было последствие солнечного ожога. Рука у него немного дрожала. Температуру сбить пока не удавалось, и Джек чувствовал, что начинает разваливаться, словно комичный пришелец из популярного фильма 90-х.
- А ты знал, что существует мнение, будто свинец разрушает гормоны и химические соединения в мозге человека?
- Знал, но забыл, - без злобы ответил Джек Два и уставился в дырявый бамбуковый пол. В этот момент возле большого пальца его левой ноги вылез огромный рыжий муравей и принялся, словно собачка, обнюхивать стопу.
Сидящий на кровати человек слегка приподнял и опустил большой палец. Остальные четыре пальца, словно волна созданная болельщиками на футбольном матче, приподнялись и опустились следом. Муравей замер и через секунду встал в боевую позу, всем своим видом показывая, что он контролирует ситуацию. Джек Два подумал о том, что в отличие от рыжего насекомого, ситуацию не контролирует. Все идёт не по плану, совершенно не так как он задумал. Операция, которой он дал кодовое название «The Остров» на грани срыва и это плохо, очень, очень плохо...
А ещё, глядя на ощетинившегося муравья, Джек Два вдруг вспомнил как когда-то очень давно в Индонезии, сидя на крыше дома (на вполне себе такой плоской бетонной крыше, а не пальмовой как в этом сарае) он брал интервью у одной молодой и симпатичной пары. Он вспомнил как Джон и Кэйти улыбаясь сидели перед камерой освещенные лучами софитов. Фоном им служил - умопомрачительный балийский закат, а контровым светом - дешевый, светодиодный прибор с прекрасным синим фильтром.
Джек стоял, точнее, сидел в тени за камерой и попеременно с продюсером Дианой задавал свои порой каверзные режиссерские вопросы.
Он как раз собирался задать интервьюируемым очередной вопрос и уже произнес: «А не кажется ли вам, что в свете последних мировых событий ваши методы слишком консервативные и не отвечают современным...», как в этот момент его ногу пронзила нестерпимая боль. Первое, о чем подумал Джек, что его только что очень сильно ударило током. Но боль не отпускала, как это обычно бывает, а только нарастала. Нет, дело было не в высоковольтном кабеле светового прибора, который накануне вечером ремонтировал и изолировал по всем правилам техники безопасности ассистент по звуку и по совместительству мастер по свету - поляк Стейси Бацовский. Нет, дело не в нём и не в его польской фамилии, а всё дело в огромном, рыжем, индонезийском муравье! Джек, кривясь от боли, опустил голову. Он увидел, как насекомое сидело на самом нежном месте его стопы - чуть выше голеностопной косточки и вонзало свои ядовитые мандибулы в плоть. В живую плоть. В плоть режиссёра!
«Сууукаааа», - кривясь от боли, Джек медленно поднял глаза с обидчика на интервьюируемую Кэйти. Но, видимо, он не подумал, а произнёс нехорошее слово вслух, так как интервьюируемая Кэйти округляя свои и без того большие и красивые глаза недоуменно переспросила: «Простите? Я не поняла...».
Джек видимо из-за боли сам ничего не понял и посмотрел опять вниз на свою ногу. Он очень хотел прикончить обидчика, но тот уже сделав свое подлое дело, бежал по кабелю светового прибора прочь от режиссерского кресла.
Место укуса пульсировало, краснело на глазах и причиняло боль. Понятно, что ни о каком продолжении вопроса немого быть и речи. Режиссер даже забыл, что хотел спросить интервьюируемых Джона и Кэйти о последних достижениях фондового рынка, о чём, впоследствии, сильно жалел при монтаже материала, но в тот момент мозг его занимала только боль в левой ноге и больше ничего. Он попросил исполнительного продюсера Диану исполнить его последнюю просьбу - принести воды и ножовку по дереву, которую он заприметил в саду. После этого, вместе с Боцовским, они должны будут отпилить ему ногу.
Интервьюируемый Джон, увидев побледневшее лицо Джека и услышав его нетривиальную просьбу, спросил, в чём дело. Взглянув на место укуса, он предложил более действенное и менее радикальное средство, чем пила и убежал за Чудо Мазью...
Сидя на кровати в полупрозрачном бунгало Джек Два улыбался вспоминая приключения в Индонезии. Как давно это было... Эх. И будто не замечал новой опасности. Муравей уже приблизился вплотную почти к тому месту, куда его индонезийский собрат вонзил свои мандибулы 5 лет назад. Его усики уже в какой-то момент коснулись кожи, но Джек Два даже и не думал убирать ногу, а всё также продолжал сидеть погруженный в свои мысли и воспоминания. В этот момент Джек Один, который всё это время стоял прислонившись к стене напротив кровати, не выдержал, опустился на колени и набрав полные лёгкие воздуха сильно дунул на муравья. Воздушный поток, словно неожиданно налетевший тайфун поднял волосы на ноге, подхватил опасное насекомое, завертел и отбросил монстра на полтора метра вглубь комнаты. Муравей, перевернувшись несколько раз в воздухе, вскочил на все свои лапки, злобно посмотрел на обидчика, клацнул мандибулами и скрылся в просвете бамбукового пола.
«Он вернётся, он обязательно вернётся. И будет не один», - подумал Джек Два и вспомнил, что так и не дочитал книгу Вербера - «Муравьи».
Джек Один продолжал стоять в колено локтевой позе посреди комнаты. Его голова была практически прижата к полу, будто он прислушивался к тому, что происходит под ним.
Медленно он поднял глаза на собеседника и спросил, глядя снизу вверх:
- А ты знаешь, что температура кипения свинца 1749 градусов по Цельсию?
- Нет. Но, я могу ответить какая температура кипения мозга. Заткнись, бро! - Джек Два приподнялся над кроватью и пихнул ногой под ребра своего надоедливого оппонента.
Джек Один громко выдохнув и наигранно, словно Брюс Уилис в «Крепким орешке», перекатился в другой конец комнаты и замерев, остался лежать на спине. Широко открытыми глазами он уставился в потолок бунгало. Старый геккон, свесив огромную голову, смотрел на него с высоты своего бамбукового царства.
«Я не твой бро», - подумал Джек. - «Твой бро, остался в холодном Монреале. Энтони вероятно как и Диана забыл глаза своего брата после того как тот перебрался жить в более тёплое место».
- Или как ты объяснишь отсутствие звонков и желание общаться с тобой только по праздникам три-четыре раз в год? - спросил вслух Джек Один.
- Что? Ты о чем?
- Ничего. Забудь.
Через секунду спина Джека изогнулась дугой, а лицо исказила гримаса боли.
- Твою мать, - только и смог прошептать он. - Кажется, мне нужна Чудо Мазь.
Продолжение следует...
п.с. Любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно, имена вымышлены, а вот истории - чистая правда :)