Петербург, Невский проспект
Невский проспект. Сегодня 15 градусов мороза.
У Елисеевского магазина.
На Фонтанке гуляют по льду.
Из дневника Л.В.Шапориной, Ленинград, 1930 г.:
«Когда я бываю в Петербурге, то прихожу в положительно разъяренное состояние и мысленно ругаюсь самым непристойным образом. Шум, какая-то толпа ободранных, желтых, изможденных, озлобленных людей; на углах неистовые громкоговорители, которых никто не слушает, но которые оглушают и поставлены нарочно, чтобы сбить людей с толку. В магазинах ничего нет. Окна в кооперативах разукрашены гофрированной разноцветной бумагой, и все полки заставлены суррогатом кофе, толокном и пустыми коробками. Папирос нет, табаку нет, чулок нет, штопальных ниток нет, материи для обивки нет, в комиссионном магазине, казенном, на мой вопрос, есть ли простыни, барышня с презреньем ответила: от 30 рублей штука и дороже».
9 сентября 1930 г., Ленинград:
«Когда приезжаешь в город, то потрясают очереди, все улицы уставлены народом. Иностранным туристам велено объяснять, что это беднейшее население, которому всё раздается бесплатно».
24 сентября 1930 г.:
«Была на днях в городе и внимательно рассматривала толпу на Невском, повсюду. Это не народ, не пролетариат, а просто чернь, populace, драная, голодная, больная чернь. Ни одного свежего, здорового лица. Ни одного приветливого, веселого".
У Елисеевского магазина.
На Фонтанке гуляют по льду.
Из дневника Л.В.Шапориной, Ленинград, 1930 г.:
«Когда я бываю в Петербурге, то прихожу в положительно разъяренное состояние и мысленно ругаюсь самым непристойным образом. Шум, какая-то толпа ободранных, желтых, изможденных, озлобленных людей; на углах неистовые громкоговорители, которых никто не слушает, но которые оглушают и поставлены нарочно, чтобы сбить людей с толку. В магазинах ничего нет. Окна в кооперативах разукрашены гофрированной разноцветной бумагой, и все полки заставлены суррогатом кофе, толокном и пустыми коробками. Папирос нет, табаку нет, чулок нет, штопальных ниток нет, материи для обивки нет, в комиссионном магазине, казенном, на мой вопрос, есть ли простыни, барышня с презреньем ответила: от 30 рублей штука и дороже».
9 сентября 1930 г., Ленинград:
«Когда приезжаешь в город, то потрясают очереди, все улицы уставлены народом. Иностранным туристам велено объяснять, что это беднейшее население, которому всё раздается бесплатно».
24 сентября 1930 г.:
«Была на днях в городе и внимательно рассматривала толпу на Невском, повсюду. Это не народ, не пролетариат, а просто чернь, populace, драная, голодная, больная чернь. Ни одного свежего, здорового лица. Ни одного приветливого, веселого".