Мышка-малышка или простая биология шаманства.
Если бы море не шумело так сильно, можно было бы подумать, что они никуда не уезжали. Да, здесь было тепло - теплее, чем в их холодном осеннем городе. Но тепло ведь приходит и уходит - чего этому удивляться. А вот море…. синее, безбрежное, с маленькими бурунчиками шипящих волн. Чудеса.
Мышка-малышка прижалась розовым носом к стеклу. Было самое раннее утро, когда, разоспавшееся солнце только-только выглянуло из-за горизонта,
Обычно мышка спала дольше, но здесь, на море, она просто не могла тратить время на сон. Волнующий, зовущий шум манил и рассказывал истории о далеких путешественниках - среди которых, кстати, были и ее предки. Вот сейчас солнечные лучи совсем разгонят тьму, маленькая девочка проснется и откроет окно… а за ним.
Мышка сидела, свесив свои белые лапки с подоконника. Она вдыхала солоноватый карамельный морской аромат и наблюдала, как девочка бегает по песку вдоль берега. Положив передние лапки на колени, мышка думала о том, что девочка почему-то стала темнее. Может быть, море окрашивает ее кожу в темный цвет. Или, может, это какое-то волшебство - ведь все здесь кажутся куда темнее, чем дома.
«А вдруг и я смогу потемнеть?» - с надеждой подумала мышка, глядя на свою белоснежную шерстку, и тихонько соскользнула с подоконника.
Она с детства любила рассказы о далеких путешествиях и героических мышках, спасавших все на свете - от кораблей до целых подземных городов. Среди таких были ее прапрадедушка и прадед. Одно плохо - во всех рассказах герои были темно-серые, и тенью скользили вдоль стен. Они бесшумно прокрадывались в самые далекие закоулки, невидимые для людей и врагов. А малышка была белой. Белоснежной. Единственной в своей семье.
До моря было совсем недалеко - лапкой подать. Малышка скользнула по ступенькам вниз, прошмыгнув мимо пригревшейся на ступеньках бабочки. Теперь наискосок по берегу - туда, где попустыннее.
Мышка-малышка уселась на горячий песок и зарыла в него лапки. Море шумело и переливалось в солнечных лучах совсем близко. Маленькие волны набегали упругими пенными пузыриками, а мышка лопала их, высунув из песка тонкий коготок. Если бы не горячее солнце, то так можно было бы сидеть вечно. Жаль только, для того, чтобы потемнеть, этого было мало. Нужно окунуться - залезть прямо в море.
В животе что-то дрогнуло в предвкушении, когда она, приподняв хвостик, аккуратно коснулась лапкой воды. Море было теплым, а песок в нем твердым и совсем не горячим. По нему было удобнее шагать, чем по сухим раскаленным песчаным зернышкам на берегу. Мышка радостно плюхнулась в воду и раскинула лапки навстречу волнам, которые легко закачали ее и понесли прочь от берега.
- Пипс, - заголосила она, пытаясь достать лапками дно. - Помогите кто-нибудь, меня уносит.
Но коварное море тащило все дальше, закручивая в крохотных водоворотах вмиг отяжелевшее маленькое тельце . Мышка глотнула воды - которая оказалась неприятно соленой - и вдруг почувствовала, что тепло и манящий шум, которые так понравились ей вначале, сменил неведомый гул темных глубин. Это было так страшно, что она сжалась в комочек. Гул нарастал, он шел откуда-то издалека, словно рокочущее грозовое небо, предупреждавшее о надвигающейся буре.
Кто-то подхватил ее и вытащил из воды. Маленькая девочка вглядывалась в нее большими испуганными глазами, казавшимися огромными на темном лице.
«Теперь я тоже потемнею», - радостно подумала мышка и потеряла сознание.
Когда она очнулась, солнце уже зашло. Она лежала в своей клетке, придвинутой к самому окну. Дверцу девочка предусмотрительно закрыла.
«Боится, что я снова убегу», - подумала про себя мышка. И вспомнив холод и гул такого другого моря, передернула плечиками. «Ни за что - хватит с меня».
Она уютно устроилась на мягкой подстилке, и закрыла глаза. Но сон не шел - в ушах шумело море и страшно рычал кто-то из глубины. Она приподнялась и глянула в окно - морская гладь была спокойной и в ней отражалась белая луна. «Не бойся, мышка, ты же почти потемнела, - повторяла она про себя. - Ты тоже станешь героем».
К утру гул не прошел. Он звучал внутри нее и заставлял беспокойно бродить по клетке. То она прижималась лбом в холодным прутьям, то пила воду, то терла вдруг замерзающие лапки. К середине дня стало совсем плохо и она уткнувшись носом в угол, лежала и тихонько постанывала. Иногда только вскакивая, чтобы сбросить с себя особенно сильный натиск морского шума.
Девочка переживала - она подходила к клетке, вытаскивала малышку и гладила ее по белоснежной шерстке. А к середине дня попросила отвезти мышку к врачу. Это был их последний день на море, которое, кстати говоря, почему-то заупрямилось. Волны росли и были холодными и грязными - так что, окинув последний раз берег, они собрали вещи и отправились вглубь материка. К вечеру добравшись до большого города, все с изумлением увидели, что мышка покойно спит. На городском вокзале, в ожидании поезда в их осенний холодный город, они слушали новости, поставив клетку на чемодан.
Говорили о страшном море, которое дало волю своему гневу и рванулось вперед, на землю. Что жуткий гул морских глубин породил большую волну, докатившуюся до самого их берега - там, где с беленого подоконника малышка смотрела на искрящуюся водную гладь.
Изумленно переглядываясь, все смотрели на клетку, где мышка, проснувшись, потянулась и уставилась сонными глазами на свои маленькие белые лапки. «Ну вот, не потемнела - огорченно подумала она. - А так хотелось кого-нибудь спасти». И удивленно нахмурилась, вглядываясь в счастливо улыбающиеся лица по ту сторону клетки.
Мышка-малышка прижалась розовым носом к стеклу. Было самое раннее утро, когда, разоспавшееся солнце только-только выглянуло из-за горизонта,
Обычно мышка спала дольше, но здесь, на море, она просто не могла тратить время на сон. Волнующий, зовущий шум манил и рассказывал истории о далеких путешественниках - среди которых, кстати, были и ее предки. Вот сейчас солнечные лучи совсем разгонят тьму, маленькая девочка проснется и откроет окно… а за ним.
Мышка сидела, свесив свои белые лапки с подоконника. Она вдыхала солоноватый карамельный морской аромат и наблюдала, как девочка бегает по песку вдоль берега. Положив передние лапки на колени, мышка думала о том, что девочка почему-то стала темнее. Может быть, море окрашивает ее кожу в темный цвет. Или, может, это какое-то волшебство - ведь все здесь кажутся куда темнее, чем дома.
«А вдруг и я смогу потемнеть?» - с надеждой подумала мышка, глядя на свою белоснежную шерстку, и тихонько соскользнула с подоконника.
Она с детства любила рассказы о далеких путешествиях и героических мышках, спасавших все на свете - от кораблей до целых подземных городов. Среди таких были ее прапрадедушка и прадед. Одно плохо - во всех рассказах герои были темно-серые, и тенью скользили вдоль стен. Они бесшумно прокрадывались в самые далекие закоулки, невидимые для людей и врагов. А малышка была белой. Белоснежной. Единственной в своей семье.
До моря было совсем недалеко - лапкой подать. Малышка скользнула по ступенькам вниз, прошмыгнув мимо пригревшейся на ступеньках бабочки. Теперь наискосок по берегу - туда, где попустыннее.
Мышка-малышка уселась на горячий песок и зарыла в него лапки. Море шумело и переливалось в солнечных лучах совсем близко. Маленькие волны набегали упругими пенными пузыриками, а мышка лопала их, высунув из песка тонкий коготок. Если бы не горячее солнце, то так можно было бы сидеть вечно. Жаль только, для того, чтобы потемнеть, этого было мало. Нужно окунуться - залезть прямо в море.
В животе что-то дрогнуло в предвкушении, когда она, приподняв хвостик, аккуратно коснулась лапкой воды. Море было теплым, а песок в нем твердым и совсем не горячим. По нему было удобнее шагать, чем по сухим раскаленным песчаным зернышкам на берегу. Мышка радостно плюхнулась в воду и раскинула лапки навстречу волнам, которые легко закачали ее и понесли прочь от берега.
- Пипс, - заголосила она, пытаясь достать лапками дно. - Помогите кто-нибудь, меня уносит.
Но коварное море тащило все дальше, закручивая в крохотных водоворотах вмиг отяжелевшее маленькое тельце . Мышка глотнула воды - которая оказалась неприятно соленой - и вдруг почувствовала, что тепло и манящий шум, которые так понравились ей вначале, сменил неведомый гул темных глубин. Это было так страшно, что она сжалась в комочек. Гул нарастал, он шел откуда-то издалека, словно рокочущее грозовое небо, предупреждавшее о надвигающейся буре.
Кто-то подхватил ее и вытащил из воды. Маленькая девочка вглядывалась в нее большими испуганными глазами, казавшимися огромными на темном лице.
«Теперь я тоже потемнею», - радостно подумала мышка и потеряла сознание.
Когда она очнулась, солнце уже зашло. Она лежала в своей клетке, придвинутой к самому окну. Дверцу девочка предусмотрительно закрыла.
«Боится, что я снова убегу», - подумала про себя мышка. И вспомнив холод и гул такого другого моря, передернула плечиками. «Ни за что - хватит с меня».
Она уютно устроилась на мягкой подстилке, и закрыла глаза. Но сон не шел - в ушах шумело море и страшно рычал кто-то из глубины. Она приподнялась и глянула в окно - морская гладь была спокойной и в ней отражалась белая луна. «Не бойся, мышка, ты же почти потемнела, - повторяла она про себя. - Ты тоже станешь героем».
К утру гул не прошел. Он звучал внутри нее и заставлял беспокойно бродить по клетке. То она прижималась лбом в холодным прутьям, то пила воду, то терла вдруг замерзающие лапки. К середине дня стало совсем плохо и она уткнувшись носом в угол, лежала и тихонько постанывала. Иногда только вскакивая, чтобы сбросить с себя особенно сильный натиск морского шума.
Девочка переживала - она подходила к клетке, вытаскивала малышку и гладила ее по белоснежной шерстке. А к середине дня попросила отвезти мышку к врачу. Это был их последний день на море, которое, кстати говоря, почему-то заупрямилось. Волны росли и были холодными и грязными - так что, окинув последний раз берег, они собрали вещи и отправились вглубь материка. К вечеру добравшись до большого города, все с изумлением увидели, что мышка покойно спит. На городском вокзале, в ожидании поезда в их осенний холодный город, они слушали новости, поставив клетку на чемодан.
Говорили о страшном море, которое дало волю своему гневу и рванулось вперед, на землю. Что жуткий гул морских глубин породил большую волну, докатившуюся до самого их берега - там, где с беленого подоконника малышка смотрела на искрящуюся водную гладь.
Изумленно переглядываясь, все смотрели на клетку, где мышка, проснувшись, потянулась и уставилась сонными глазами на свои маленькие белые лапки. «Ну вот, не потемнела - огорченно подумала она. - А так хотелось кого-нибудь спасти». И удивленно нахмурилась, вглядываясь в счастливо улыбающиеся лица по ту сторону клетки.