Листая дневники и письма... 1 июля 1922 года
Свадебный вояж молодожёнов Сергея и Айседоры Есениных-Дункан по Европе продолжался. Жизнь била ключом, поэтические вечера, прогулки по улицам и бульварам Берлина, рестораны, скандалы (как же без них), встречи с русскими литераторами Максимом Горьким, Алексеем Николаевичем Толстым, Натальей Крандиевской-Толстой.
Айседора Дункан и Сергей Есенин в отеле Адлон, 1922 год
И тем не менее Сергей Александрович частенько скучал, писал письма друзьям, домой, не сдерживая эмоций. По-русски, с матерком, которым владел весьма искусно... Вот фрагмент письма столетней давности, от 1 июля 1922 года Александру Сахарову, я его привожу не из-за непристойной лексики (её я, как смогу, запикаю))), а от того, что за век практически ничего не изменилось в менталитете жителей европейских стран и русского народа. Во всяком случае в восприятии поэта Есенина. Друг мой Саша! Привет тебе и тысячу поцелуев. Голубь милый, уезжая, я просил тебя помочь моим сестрам денежно, с этой просьбой обращаюсь к тебе и сейчас. Дай им сколько можешь, а я 3-го июля еду в Брюссель и вышлю тебе три посылки Ара. Прошу тебя как единственного родного мне человека. Об Анатолии я сейчас не думаю, ему, вероятно, самому не сладко. Я даже уверен в этом.
Родные мои! Хорошие!... Что сказать мне вам об этом ужаснейшем царстве мещанства, которое граничит с идиотизмом?
Кроме фокстрота, здесь почти ничего нет. Здесь жрут и пьют, и опять фокстрот. Человека я пока еще не встречал и не знаю, где им пахнет. В страшной моде господин доллар, на искусство начхать - самое высшее музик-холл. Я даже книг не захотел издавать здесь, несмотря на дешевизну бумаги и переводов. Никому здесь это не нужно. Ну и ... я их тоже с высокой лестницы. Если рынок книжный - Европа, а критик - Львов-Рогачевский, то глупо же ведь писать стихи им в угоду и по их вкусу. Здесь все выглажено, вылизано и причесано так же почти, как голова Мариенгофа. Птички какают с разрешения и сидят, где им позволено. Ну, куда же нам с такой непристойной поэзией?
Это, знаете ли, невежливо так же, как коммунизм. Порой мне хочется послать все это к ... матери и навострить лыжи обратно. Пусть мы нищие, пусть у нас голод, холод и людоедство, зато у нас есть душа, которую здесь за ненадобностью сдали в аренду под смердяковщину. ... ... Конечно, кой-где нас знают, кой-где есть стихи переведенные, мои и Толькины, но на кой ... все это, когда их никто не читает. Сейчас на столе у меня английский журнал со стихами Анатолия, который мне даже и посылать ему не хочется. Очень хорошее издание, а на обложке пометка: в количестве 500 экз. Это здесь самый большой тираж! Взвейтесь, кони! Неси, мой ямщик..... Матушка! Пожалей своего бедного сына... Твой Сергунь.
Сергей Есенин и Айседора Дункан, 1922 год, Германия