22-23 октября. Москва.
Ещё во время нахождения Великой армии в Москве в районе Тверской заставы в тылу и на флангах противника проводил разведку, уничтожал мародерские банды, постоянно держал в напряжении неприятельские аванпосты партизанский отряд под командованием генерала Фердинанда Фёдоровича Винцингероде. Особенно активными были казачьи полки братьев Иловайских - Ивана Дмитриевича и Василия Дмитриевича.
Изгнание остатков наполеоновской армии из Кремля отрядом лёгкой кавалерии генерала Иловайского 22 октября 1812 года
И. ИВАНОВ
Уже утром 17 октября казаки вели бои в районе Петровского путевого дворца, а с 20 октября частенько проникали в предместья города. Оставленный в Москве Наполеоном герцог Тревизский маршал Эдуард-Адольф-Казимир-Жозеф Мортье получил приказ держаться как можно дольше в Кремле, а при отступлении взорвать его, поджечь уцелевшие здания, склады, магазины.
Портрет Маршала Мортье
Эдуард-Луи ДЮБЮФФЕ
Узнав об этом от пленных французов, генерал Винценгероде решил предотвратить варварство, в сопровождении адъютанта Льва Нарышкина и казака, которому приказал навязать белый платок на пику, направился в город к маршалу на переговоры (вместо себя он оставил старшим генерал-майора Ивана Дмитриевича Иловайского). Но был пленён пьяными гусарами и доставлен к Мортье.
Мы имели несчастие потерять превосходного, храброго начальника, генерала Винцингероде; он попал в плен вместе с бедным Львом накануне оставления Москвы. По неверным донесениям казаков они продвинулись слишком далеко вперед и, увидев поблизости неприятеля, решили действовать в качестве парламентеров; их отвели к маршалу Мортье, в то время коменданту Кремля, и, как я узнал, объявили пленными и в этом качестве увели с собой. Это настоящее бедствие как для Москвы, так и для задачи преследования неприятеля. (из письма Бенкендорфа графу Михаилу Воронцову)
Портрет генерала Фердинанда Фёдоровича Винцингероде
Джордж ДОУ
В ночь на 23 октября русский генерал с адъютантом был вывезен в ходе отступления маршала Мортье из Москвы. Когда Винцингероде представили Наполеону, то при виде этого немецкого генерала начали кровоточить все скрытые раны Наполеона; его уныние превратилось в гнев, и он вылил на этого врага всю горечь, душившую его. (из Записок адъютанта Наполеона Филиппа Поля де Сегюра) Он приказал его расстрелять, как своего подданного и изменника, благо существовал формальный повод - императорский указ, касающийся выходцев из стран Рейнского союза, к которому Гессен-Кассель, где родился Винцингероде, относился. Но потом Бонапарт отказался от этого намерения, так как в те времена это было неслыханно - расстрелять пленного генерала, и отправил его вместе с адъютантом во Францию. При следовании под конвоем между Вильно и Минском Винцингероде и Нарышкин были отбиты в результате дерзкого и решительного налёта казаков партизанского отряда полковника А.И. Чернышёва.
Но вернёмся в Москву. В ночь на 23 октября Мортье выступил из Москвы с молодой гвардией, кремлевским гарнизоном и несколькими сотнями раненых. Вслед за этим последовало три мощных взрыва. Но по какой-то причине (то ли Мортье не очень старался исполнить приказ, то ли начавшимся дождём затушило многие фитили) взрывы не привели к полному разрушению Кремля, крепость, к счастью, пострадала лишь в пяти местах. Не ведая об этом, Наполеон чуть позже писал в Париж: Кремль, Арсенал и магазины - всё уничтожено; эта древняя цитадель, ровесница началу монархии, этот древний дворец царей, подобно всей Москве, превращены в груды щебня, в грязную, отвратительную клоаку, не имеющую ни политического, ни военного значения!
Иван Дмитриевич Иловайский 4-й и Василий Дмитриевич Иловайский 12-й
Джордж ДОУ
23 октября казаки Иловайских ворвались-таки в первопрестольную и обнаружили, что французов и след простыл. Титульная картинка Иванова слегка преувеличивает события... Генерал Иловайский поручил наведение порядка в городе Александру Xристофоровичу Бенкендорфу и регулярной кавалерии, находившейся под его началом. Оставление Москвы французами на некоторое время погрузило город в полную анархию. Москва в эти дни представляла жалкое зрелище. Вокруг дымились пожары, значительно увеличивавшие масштаб бедствия и на тушение которых не было никаких средств (и здесь аукнулось то, что Ростопчин их вывез из Москвы). Усугубляли плачевное состояние города оживившие и выползшие из своих схронов преступники, выпущенные из острогов всё тем же губернатором, а также крестьяне и поселяне Московской и соседних губерний, которые толпою устремились грабить и захватывать магазины с солью, медную монету казначейства и винные погреба... люди убивали друг друга на улицах, поджигали дома... Город был отдан на расхищение крестьянам, которых стеклось великое множество, и все пьяные; казаки и их старшины довершали разгром. Весь наш отряд, как бы затерявшийся в огромном пространстве Москвы, едва был достаточен, чтобы сдерживать чернь, вооруженную оружием, отбитым у неприятеля... (из Записок и писем генерала Бенкендорфа). Разорили Москву не столько французы, как приехавшие подмосковные крестьяне и дворовые люди (полковник Карл Толь, 29 ноября 1812 г.) И таких свидетельств москвичей достаточно, к сожалению...
Портрет А.Х. Бенкендорфа
Пётр СОКОЛОВ
Надо сказать, что Александр Христофорович нашёл способ направить усилия грабителей в нужное русло. Он поблагодарил голубчиков за оперативное прибытие в Москву и помощь, приказав нагрузить подводы трупами погибших и сгоревших, которые тысячами находились в городе, и отправил их для погребения.
А вот, что осталось от Москвы после ухода французской армии.
Карта Москвы 1812 года с указанием мест выгоревших после пожара (розовый цвет)
Вид Москвы после пожара 1812 года
Разрушенная часть Кремля от Воскресенского моста
Дом Пашкова после пожара 1812 года
А наш художник движется со своими земляками-вюртембержцами в сторону Калуги...
На дороге между Москвой и Калугой около Бекасово, 23 октября 1812 г.
Христиан Вильгельм Фабер дю ФОР
После напряженных усилий, предпринятых, чтобы заставить двигаться упряжных лошадей, падавших от усталости и истощения, и сдержать воинские части, шедшие в беспорядке и постоянно пытавшиеся обогнать друг друга, мы, наконец, достигли берегов Десны и Красной Пахры, а 24 октября дошли до Чириково. Там мы оставили Старую Калужскую дорогу и повернули направо, выйдя через Руднево на новую дорогу, ведущую к этому городу. Во время этого кругового марша нам пришлось двигаться по размокшей от дождей земле. Тут и начались наши потери. Ценой невероятных усилий мы смогли довезти до Чириково все наши орудия и повозки, но потом, поскольку лошади совершенно обессилили, приходилось оставлять или разгружать повозки и даже бросать лошадей, которым истощение не позволяло двигаться дальше. Арьергард сжигал брошенные повозки, встреченные им на пути, чтобы ничего не оставлять противнику. Некоторые отряды, не дожидаясь арьергарда, сами взрывали зарядные ящики, что часто подвергало опасности проходившие мимо войска. Так, на этом марше, пока резерв занимался тем, что опустошал зарядный ящик, чтобы облегчить его, один жандарм, проезжая на коне мимо, уронил на содержимое свой пистолет, отчего возникла искра. Взрыв стоил жизни самому жандарму; еще несколько человек - из тех, что разгружали ящик - сильно обгорели и умерли через несколько дней в жутких страданиях.