Подарочное.
Для Вас, мой друг. Пафосно, зато про осень. :)
Рейн Тойфелю, с уважением, любовью и благодарностью.
Легкой езды, нескучной работы и счастья близких.
Кстати, а не съездить ли нам в Берлин как-нибудь осенью?
Сентябрь похож на море. Темно-серое с алым северное море на закате. На золотой купол одесского оперного театра шпилем в небо. Он словно направление ветра, дующего издалека и свысока. Это завихрение листьев на дорожках парка, чей благородный желто-коричневый цвет навевает мысли об истертых мостовых, глиняных вазах и прочем антиквариате. И думаешь, что дожил до н-цати лет, а еще ни разу не видел Колизей, где двадцать веков назад люди протыкали друг другу глотки под гул толпы и собственной крови в ушах.
Это на редкость изменчивый и повзбалмошному щедрый месяц. В нем есть перестук каблучков туфель и сапожек, взмах клетчатой юбки и сладковатый запах дынь, винограда и груш. Он как изогнутое крыло птицы или натянутый ветром парус. Выскальзывает из рук жетоном для таксофона - осень на проводе.
Октябрь похож на флюгер - перелистывает собой весь прошедший год против часовой стрелки. На север - зима, на запад - весна, на юг - лето. Воспоминания всплывают непонятным образом и в неожиданных местах. Первые заморозки прихватывают лужи хрупким ледком, который так обреченно-весело хрустит под ногами, что невозможно удержаться и не наступить. И небо падает сверху пронзительным криком чайки, заглядывая в глаза и полувопросительно улыбаясь. А потом - раз, и оно снова на месте, и ты остался здесь, внизу, и все как всегда. Нет лучшего месяца для того, чтобы сжигать мосты и уходить одиноким героем, растворяясь в предрассветных сумерках. Или в тех же самых сумерках заварить себе чаю, поглядывая в окно.
Ноябрь похож на начинающуюся простуду или сигаретный дым. Першит в горле, щекочет в носу, и от этого как-то странно приятно-тоскливо на душе. Его сизоватую прозрачность, кажется, можно потрогать рукой. Он словно говорит тебе: «Ищи укрытие, иди в тепло, прячься». И нет в нем ни зла, ни добра, одно лишь ожидание холода, момент затемнения перед финальными титрами. Можно попытаться проскочить его побыстрей, а можно поставить на паузу и посидеть в тишине.
Рейн Тойфелю, с уважением, любовью и благодарностью.
Легкой езды, нескучной работы и счастья близких.
Кстати, а не съездить ли нам в Берлин как-нибудь осенью?
Сентябрь похож на море. Темно-серое с алым северное море на закате. На золотой купол одесского оперного театра шпилем в небо. Он словно направление ветра, дующего издалека и свысока. Это завихрение листьев на дорожках парка, чей благородный желто-коричневый цвет навевает мысли об истертых мостовых, глиняных вазах и прочем антиквариате. И думаешь, что дожил до н-цати лет, а еще ни разу не видел Колизей, где двадцать веков назад люди протыкали друг другу глотки под гул толпы и собственной крови в ушах.
Это на редкость изменчивый и повзбалмошному щедрый месяц. В нем есть перестук каблучков туфель и сапожек, взмах клетчатой юбки и сладковатый запах дынь, винограда и груш. Он как изогнутое крыло птицы или натянутый ветром парус. Выскальзывает из рук жетоном для таксофона - осень на проводе.
Октябрь похож на флюгер - перелистывает собой весь прошедший год против часовой стрелки. На север - зима, на запад - весна, на юг - лето. Воспоминания всплывают непонятным образом и в неожиданных местах. Первые заморозки прихватывают лужи хрупким ледком, который так обреченно-весело хрустит под ногами, что невозможно удержаться и не наступить. И небо падает сверху пронзительным криком чайки, заглядывая в глаза и полувопросительно улыбаясь. А потом - раз, и оно снова на месте, и ты остался здесь, внизу, и все как всегда. Нет лучшего месяца для того, чтобы сжигать мосты и уходить одиноким героем, растворяясь в предрассветных сумерках. Или в тех же самых сумерках заварить себе чаю, поглядывая в окно.
Ноябрь похож на начинающуюся простуду или сигаретный дым. Першит в горле, щекочет в носу, и от этого как-то странно приятно-тоскливо на душе. Его сизоватую прозрачность, кажется, можно потрогать рукой. Он словно говорит тебе: «Ищи укрытие, иди в тепло, прячься». И нет в нем ни зла, ни добра, одно лишь ожидание холода, момент затемнения перед финальными титрами. Можно попытаться проскочить его побыстрей, а можно поставить на паузу и посидеть в тишине.