Солдат НКВД рассказал, как уничтожали Западную Украину (Часть 2)
Originally posted by opd_voshod at Солдат НКВД рассказал, как уничтожали Западную Украину (Часть 2)
- Как у вас складывались отношения с политработниками?
- Политработник есть политработник, он Советскую власть пропагандирует крепко - это вся его забота. Один раз вызвали к ним, так меня аж пот холодный прошиб. Думаю, что случилось? Ну, прихожу к нему, доложился. Смотрю - на столе конверт знакомый. Он меня вдруг спрашивает: «Ты почему домой не пишешь?»
Дело в том, что я домой, вообще не писал. Как-то нацедил одно письмо, отдал командиру части, а он - политработнику. Ну, думаю, приеду, потом еще напишу. Потом мы опять в Карпаты ушли. А потом приехал, и думать забыл. Да, дал он мне прикурить.
- С кем была граница на вашем участке?
- С поляками. Если с нашей стороны перешел нарушитель, и они задержали его, то отдавали нам без вопросов. Граница проходила по реке Западный Буг. С нашей стороны была 80-метровая контрольно-следовая полоса. А с их стороны ничего нет, ходят свободно. Я как раз пошел утром умываться к реке. На том берегу сидит поляк. Поманил меня знаком, потом по-русски начинает мне: «Как у вас народ живет? Хорошо? Как девки? Дают?» Я ему не ответил. Тогда он говорит: «Я знаю, вам не разрешают с нами разговаривать».
Помню как-то, уже став старшиной, я заказал сапожника. Этот солдат по нашей просьбе частенько приходил на заставу. Вот я его вызвал, он выехал. Проходит час, два, три - «нету» сапожника. Звоню в комендатуру. Говорят, что пошел к нам. Сутки прошли, а сапожник не появился. Ну, нет и нет. Потом во время дежурства по заставе вижу - стреляют с польской стороны. Зеленая ракета, красная. Ага, вызывают на переговоры. Значит, надо вызывать полковника, начальника отряда. Я ему позвонил: «Так, мол, и так…» Начальник заставы приехал, взял с собой одного солдата, тот по-польски неплохо разбирался, и пошли. Оказывается, наш сапожник у поляков - самовольно ушел за границу! Полковник прямо при поляках погоны с него сорвал и бросил на землю. Такой позор получился - солдат ушел за границу. Увезли его. Лет 20 схватил, не меньше.
С этой КСП (контрольно-следовая полоса) всегда хлопоты. То одно, то другое… Рядом железная дорога проходит, по ней составы идут - все это проверяется. Один раз пошел в наряде в ту сторону, на правый участок. Только дошли, слышим - там шум-гам, крик страшный, прямо не знаю, как описать. Сразу позвонил на КПП: «Кто там так не по-людски орет?» - «Подожди. Сейчас узнаем… Ясно, ясно. Это едут наши демобилизованные солдаты с Германии. Доехали до границы, отмечают. Здравствуй, Родина!» В общем, дембеля гуляли.
А то еще один солдат на этой КСП уснул. Сон на границе - это самый позорный случай, какой только может быть. Комендант лично его разбудил «с ноги» - приложился сапогом. Начальник заставы молил за Христа ради, чтоб его от нас куда перевели.
Как-то ожидали к нам на заставу генерала, должен был приехать с проверкой. Да не кто-нибудь, а начальник войск округа, да еще и Герой Советского Союза. Его солдаты всегда ждали. Как только этот генерал-майор приедет, кто-то из солдат обязательно получит отпуск. Офицеров гонял страшно, а солдат - нет.
Едет машина. Навстречу выбегает солдат из Архангельска, Ярославом звали, останавливает машину. Генерал вылез, тот ему доложил все, честь честью. Машина уезжает на заставу. Там сразу начальнику заставы вопрос: «Как у вас такой-то наряд службу несет?» Начальник заставы: «Ну как сказать? Да по-разному бывает». Генерал ему: «А у меня отлично несли, пусть едут в отпуск». Что ж - отпуск есть отпуск, он поехал. С отпуска вернулся, дали ему наряд на вышку на правую сторону. На вышку летом уходили рано, чуть свет. Он пошел, - в траве роса, - промок. Залез на вышку, сапоги снял, портянки повесил, самого сморило. Как назло мимо этой вышки едет полковник, комендант участка. Смотрит - портянки висят. Он кричал-кричал - тишина. Сам полез на вышку, там солдат спит. Разбудил его, вызвал начальника заставы: «Пришлите сюда другого солдата, а этого отправьте на губу на 20 суток». В общем, увезли. Начальник заставы каждый день звонил: «Христа ради сюда не направляйте!»
- Использовали служебных собак?
- Да. Когда идем за бандитом или нарушителем, впереди бежит розыскная собака, а еще одна сзади, с группой - сторожевая. Когда уже бандит близко, собака идет, подняв голову. Если инструктор видит нарушителя, спускает ее с поводка. Беглец уже не уйдет никуда, она его свалит и задержит. Бывало, бандиты собак убивали, и уходили. Поэтому стали делать так: как увидят цель, то пускают сторожевую. Розыскная ценилась больше. Их долго натаскивали, тренировали. Была целая метода. Обычно вечером кто-то из нас прокладывал след. Через шесть-восемь часов по нему шла собака. В конце маршрута ей полагалось потрепать того, кто прокладывал след.
Как-то утром мы сидели на заставе, завтракали. Все тихо-смирно… Видим - появляется инструктор с собакой. Он вдруг ей командует: «Ищи!» Собака подбегает и прыгает на кого-то из сидящих за столом. Инструктор не успел дернуть за поводок, она успела с парня содрать гимнастерку. Он вечером след проложил, а наутро забыл об этом. А собака не подвела, определила точно…
Была у нас одна «немка», которая всегда брала первые места. Ее инструктор с 26-го года был, фронтовик. Взял ее к себе еще щенком, обучал, кормил. Кроме него она никого не признавала. Как же она выборку делала хорошо: все разнесет, платочки, выборку. Что ни положишь, она обязательно найдет твою вещь. След брала через 10 часов! Перед демобилизацией парень стал просить: «Отдайте мне собаку, возьму ее к себе домой». Но майор, начальник отряда, уперся: «Нет, такую собаку не отдадим!» Так и не отдал, не разрешил. А она ведь живое существо, тоже чувствует - дело неладно. Вот сидит, воет и воет. Жрать отказалась, никого к себе не пускает. И опять воет без конца. Он придет, ее обнимет и плачет. Вроде договорились, передали ее, начала работать, команды исполнять. Но как только хозяин демобилизовался и уехал, она нового инструктора подпускать не хочет, снова сидит и воет. Так и подохла… Потом уж этому майору сказали: «Такую собаку погубили!» - «Да, надо было отдать…»
- У вас в отряде были украинцы из западных областей?
- Начальник заставы был украинец, Кривко фамилия. Был какой-то гуцул в школе. Мухлевал во время кросса на три километра. В школе в отделении в основном были ребята из Горьковской области. Были москвичи, ленинградцы. Мордвы было много.
- Как проводили время в увольнительных?
- В школе не давали увольнительных. Можно было только в магазин сходить, больше никуда. А на заставе, особенно в воскресенье, все ходили в клуб. 12-я застава, та вообще прямо в селе стояла. Вечером ребята и девки деревенские соберутся, и мы к ним - все тут вместе. У нас гармошка была. Смотришь - солдат пошел, сапоги скинул, значит, будет с девкой танцевать. В сапогах не танцевали, она же босиком пляшет. У местных с обувью плохо было, они бедно жили.
Помню, на 12-ю заставу только приехал, подходит ко мне командир отделения и говорит: «Видишь ту девку? Правда, красивая? Только ты с ней не якшайся!» - «Это почему? Твоя что ли?» Он хихикает: «Да не. Просто с ней двое уже скрещивались. Их увезли в больницу, и потом перевели в другое место. Так что смотри…»
На 14-й заставе село находилось в четырех километрах от нас. Как воскресенье - солдаты туда. Я уже тогда старшиной был. Все пошли в село, а я не пошел, доделывал какую-то писанину. Вечером пришел начальник заставы, а их все нет. Отправил меня за ними. Я поехал на Рыжухе. Приезжаю, они все там танцуют. А эта лошадь была у меня сумасшедшая. Вот полем идет - хоть бы что, хоть поперек садись. Только в село въезжаешь, начинает выкобениваться. И в этот раз что-то на нее нашло, еле успокоил. Подъезжаю, а там с девками стоит Березниковский, мой помощник. «Дай, - говорит, - я тебе покажу, как надо с лошадью управляться». Сел, балбес, как разогнал ее, а остановить не может. Орет, ноги растопырил. Врезался прямо в стадо, одну корову зашиб. В общем, дело дошло до суда. Нам присудили отдать 40 килограммов сала. Понятное дело, хохол же сало любит. Только где мы возьмем столько сала? Набрали рублей двести, наверное. Отнесли этому хозяину.
Потом приехал к нам новый заместитель начальника заставы, молодой лейтенант. Вдруг говорит: «Я поеду, участок проверю. Дайте мне лошадь хорошую». Березниковский приводит ему эту сумасшедшую Рыжуху, и так участливо предупреждает: «Товарищ лейтенант, вы на всякий случай присматривайте за ней, может сбросить». А тот: «Не сбросит!» Через некоторое время Рыжуха прибежала, а седло пустое, лейтенанта нет. Я говорю: «Березниковский, я тебя убью!» - «А что сразу Березниковский? Я же предупреждал его». В общем, нашли этого лейтенанта. Она его конечно сбросила. Мало того, что упал, еще и ребро сломал.
- Награждали кого-нибудь из солдат и офицеров за удачные операции?
- Никого не награждали. Никаких наград не было.
- Чем вы занимались после демобилизации? Учились, работали, семья?
Все время работал. Трактористом и комбайнером. Бригадиром тракторной бригады был. На пенсию вышел в 88-м. На комбайне я заработал орден «Ленина». В Качкурове это был самый первый орден «Ленина», ни у кого не было. За него теперь пенсию хорошую получаю. А потом дали орден «Октябрьской Революции».
- Сергей Михайлович, вы сейчас наверняка новости смотрите. Что вы обо всем этом думаете?
Я так считаю: не надо было в 1938-39-х годах освобождать Западную Украину, и не надо было ее присоединять. Они же всю муть эту подняли. Всю Центральную и Восточную Украину взбаламутили. Когда война началась, они же не помогали Советскому Союзу, а помогали немцам. Ну, были, конечно, и там патриоты, но большинство-то были за немцев. И сейчас им эта Германия милей. Не стоит нам с ними заигрывать. Недаром люди говорят: «Сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит…»
- Как у вас складывались отношения с политработниками?
- Политработник есть политработник, он Советскую власть пропагандирует крепко - это вся его забота. Один раз вызвали к ним, так меня аж пот холодный прошиб. Думаю, что случилось? Ну, прихожу к нему, доложился. Смотрю - на столе конверт знакомый. Он меня вдруг спрашивает: «Ты почему домой не пишешь?»
Дело в том, что я домой, вообще не писал. Как-то нацедил одно письмо, отдал командиру части, а он - политработнику. Ну, думаю, приеду, потом еще напишу. Потом мы опять в Карпаты ушли. А потом приехал, и думать забыл. Да, дал он мне прикурить.
- С кем была граница на вашем участке?
- С поляками. Если с нашей стороны перешел нарушитель, и они задержали его, то отдавали нам без вопросов. Граница проходила по реке Западный Буг. С нашей стороны была 80-метровая контрольно-следовая полоса. А с их стороны ничего нет, ходят свободно. Я как раз пошел утром умываться к реке. На том берегу сидит поляк. Поманил меня знаком, потом по-русски начинает мне: «Как у вас народ живет? Хорошо? Как девки? Дают?» Я ему не ответил. Тогда он говорит: «Я знаю, вам не разрешают с нами разговаривать».
Помню как-то, уже став старшиной, я заказал сапожника. Этот солдат по нашей просьбе частенько приходил на заставу. Вот я его вызвал, он выехал. Проходит час, два, три - «нету» сапожника. Звоню в комендатуру. Говорят, что пошел к нам. Сутки прошли, а сапожник не появился. Ну, нет и нет. Потом во время дежурства по заставе вижу - стреляют с польской стороны. Зеленая ракета, красная. Ага, вызывают на переговоры. Значит, надо вызывать полковника, начальника отряда. Я ему позвонил: «Так, мол, и так…» Начальник заставы приехал, взял с собой одного солдата, тот по-польски неплохо разбирался, и пошли. Оказывается, наш сапожник у поляков - самовольно ушел за границу! Полковник прямо при поляках погоны с него сорвал и бросил на землю. Такой позор получился - солдат ушел за границу. Увезли его. Лет 20 схватил, не меньше.
С этой КСП (контрольно-следовая полоса) всегда хлопоты. То одно, то другое… Рядом железная дорога проходит, по ней составы идут - все это проверяется. Один раз пошел в наряде в ту сторону, на правый участок. Только дошли, слышим - там шум-гам, крик страшный, прямо не знаю, как описать. Сразу позвонил на КПП: «Кто там так не по-людски орет?» - «Подожди. Сейчас узнаем… Ясно, ясно. Это едут наши демобилизованные солдаты с Германии. Доехали до границы, отмечают. Здравствуй, Родина!» В общем, дембеля гуляли.
А то еще один солдат на этой КСП уснул. Сон на границе - это самый позорный случай, какой только может быть. Комендант лично его разбудил «с ноги» - приложился сапогом. Начальник заставы молил за Христа ради, чтоб его от нас куда перевели.
Как-то ожидали к нам на заставу генерала, должен был приехать с проверкой. Да не кто-нибудь, а начальник войск округа, да еще и Герой Советского Союза. Его солдаты всегда ждали. Как только этот генерал-майор приедет, кто-то из солдат обязательно получит отпуск. Офицеров гонял страшно, а солдат - нет.
Едет машина. Навстречу выбегает солдат из Архангельска, Ярославом звали, останавливает машину. Генерал вылез, тот ему доложил все, честь честью. Машина уезжает на заставу. Там сразу начальнику заставы вопрос: «Как у вас такой-то наряд службу несет?» Начальник заставы: «Ну как сказать? Да по-разному бывает». Генерал ему: «А у меня отлично несли, пусть едут в отпуск». Что ж - отпуск есть отпуск, он поехал. С отпуска вернулся, дали ему наряд на вышку на правую сторону. На вышку летом уходили рано, чуть свет. Он пошел, - в траве роса, - промок. Залез на вышку, сапоги снял, портянки повесил, самого сморило. Как назло мимо этой вышки едет полковник, комендант участка. Смотрит - портянки висят. Он кричал-кричал - тишина. Сам полез на вышку, там солдат спит. Разбудил его, вызвал начальника заставы: «Пришлите сюда другого солдата, а этого отправьте на губу на 20 суток». В общем, увезли. Начальник заставы каждый день звонил: «Христа ради сюда не направляйте!»
- Использовали служебных собак?
- Да. Когда идем за бандитом или нарушителем, впереди бежит розыскная собака, а еще одна сзади, с группой - сторожевая. Когда уже бандит близко, собака идет, подняв голову. Если инструктор видит нарушителя, спускает ее с поводка. Беглец уже не уйдет никуда, она его свалит и задержит. Бывало, бандиты собак убивали, и уходили. Поэтому стали делать так: как увидят цель, то пускают сторожевую. Розыскная ценилась больше. Их долго натаскивали, тренировали. Была целая метода. Обычно вечером кто-то из нас прокладывал след. Через шесть-восемь часов по нему шла собака. В конце маршрута ей полагалось потрепать того, кто прокладывал след.
Как-то утром мы сидели на заставе, завтракали. Все тихо-смирно… Видим - появляется инструктор с собакой. Он вдруг ей командует: «Ищи!» Собака подбегает и прыгает на кого-то из сидящих за столом. Инструктор не успел дернуть за поводок, она успела с парня содрать гимнастерку. Он вечером след проложил, а наутро забыл об этом. А собака не подвела, определила точно…
Была у нас одна «немка», которая всегда брала первые места. Ее инструктор с 26-го года был, фронтовик. Взял ее к себе еще щенком, обучал, кормил. Кроме него она никого не признавала. Как же она выборку делала хорошо: все разнесет, платочки, выборку. Что ни положишь, она обязательно найдет твою вещь. След брала через 10 часов! Перед демобилизацией парень стал просить: «Отдайте мне собаку, возьму ее к себе домой». Но майор, начальник отряда, уперся: «Нет, такую собаку не отдадим!» Так и не отдал, не разрешил. А она ведь живое существо, тоже чувствует - дело неладно. Вот сидит, воет и воет. Жрать отказалась, никого к себе не пускает. И опять воет без конца. Он придет, ее обнимет и плачет. Вроде договорились, передали ее, начала работать, команды исполнять. Но как только хозяин демобилизовался и уехал, она нового инструктора подпускать не хочет, снова сидит и воет. Так и подохла… Потом уж этому майору сказали: «Такую собаку погубили!» - «Да, надо было отдать…»
- У вас в отряде были украинцы из западных областей?
- Начальник заставы был украинец, Кривко фамилия. Был какой-то гуцул в школе. Мухлевал во время кросса на три километра. В школе в отделении в основном были ребята из Горьковской области. Были москвичи, ленинградцы. Мордвы было много.
- Как проводили время в увольнительных?
- В школе не давали увольнительных. Можно было только в магазин сходить, больше никуда. А на заставе, особенно в воскресенье, все ходили в клуб. 12-я застава, та вообще прямо в селе стояла. Вечером ребята и девки деревенские соберутся, и мы к ним - все тут вместе. У нас гармошка была. Смотришь - солдат пошел, сапоги скинул, значит, будет с девкой танцевать. В сапогах не танцевали, она же босиком пляшет. У местных с обувью плохо было, они бедно жили.
Помню, на 12-ю заставу только приехал, подходит ко мне командир отделения и говорит: «Видишь ту девку? Правда, красивая? Только ты с ней не якшайся!» - «Это почему? Твоя что ли?» Он хихикает: «Да не. Просто с ней двое уже скрещивались. Их увезли в больницу, и потом перевели в другое место. Так что смотри…»
На 14-й заставе село находилось в четырех километрах от нас. Как воскресенье - солдаты туда. Я уже тогда старшиной был. Все пошли в село, а я не пошел, доделывал какую-то писанину. Вечером пришел начальник заставы, а их все нет. Отправил меня за ними. Я поехал на Рыжухе. Приезжаю, они все там танцуют. А эта лошадь была у меня сумасшедшая. Вот полем идет - хоть бы что, хоть поперек садись. Только в село въезжаешь, начинает выкобениваться. И в этот раз что-то на нее нашло, еле успокоил. Подъезжаю, а там с девками стоит Березниковский, мой помощник. «Дай, - говорит, - я тебе покажу, как надо с лошадью управляться». Сел, балбес, как разогнал ее, а остановить не может. Орет, ноги растопырил. Врезался прямо в стадо, одну корову зашиб. В общем, дело дошло до суда. Нам присудили отдать 40 килограммов сала. Понятное дело, хохол же сало любит. Только где мы возьмем столько сала? Набрали рублей двести, наверное. Отнесли этому хозяину.
Потом приехал к нам новый заместитель начальника заставы, молодой лейтенант. Вдруг говорит: «Я поеду, участок проверю. Дайте мне лошадь хорошую». Березниковский приводит ему эту сумасшедшую Рыжуху, и так участливо предупреждает: «Товарищ лейтенант, вы на всякий случай присматривайте за ней, может сбросить». А тот: «Не сбросит!» Через некоторое время Рыжуха прибежала, а седло пустое, лейтенанта нет. Я говорю: «Березниковский, я тебя убью!» - «А что сразу Березниковский? Я же предупреждал его». В общем, нашли этого лейтенанта. Она его конечно сбросила. Мало того, что упал, еще и ребро сломал.
- Награждали кого-нибудь из солдат и офицеров за удачные операции?
- Никого не награждали. Никаких наград не было.
- Чем вы занимались после демобилизации? Учились, работали, семья?
Все время работал. Трактористом и комбайнером. Бригадиром тракторной бригады был. На пенсию вышел в 88-м. На комбайне я заработал орден «Ленина». В Качкурове это был самый первый орден «Ленина», ни у кого не было. За него теперь пенсию хорошую получаю. А потом дали орден «Октябрьской Революции».
- Сергей Михайлович, вы сейчас наверняка новости смотрите. Что вы обо всем этом думаете?
Я так считаю: не надо было в 1938-39-х годах освобождать Западную Украину, и не надо было ее присоединять. Они же всю муть эту подняли. Всю Центральную и Восточную Украину взбаламутили. Когда война началась, они же не помогали Советскому Союзу, а помогали немцам. Ну, были, конечно, и там патриоты, но большинство-то были за немцев. И сейчас им эта Германия милей. Не стоит нам с ними заигрывать. Недаром люди говорят: «Сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит…»