из архивов
Сегодня думала о том, что здешняя наша жизнь (вообще, жизнь) - это прежде всего опыт тела. Мы его кормим, наряжаем, жалеем, катаем в автомобилях, возим к морю или в лес, укладываем спать. Нас не всё в нём устраивает, мы сравниваем его с другими, приводим в товарный вид, лечим, калечим... Мы, в общем-то, не очень хорошо умеем его носить и не очень умело с ним управляемся. Конечно, интеллект, чувства, сознание - это всё тоже здешний опыт. Но телесное оказывается слишком значимо, и сквозь эту значимость не просто прорваться. Она не столько смыслообразующая, сколько остро эгоцентрична (со всеми вытекающими). Всё, что материально, мы готовы сделать атрибутами этого тела. Сколько ненужных вещей, бог мой...
* * *
Долгое время находясь вне привычного контекста, вне своего дома и города, стала наблюдать внутреннюю географию совсем с другого ракурса. Растождествление внешних декораций и внутреннего клише даёт в результате некий воображаемый город, который по умолчанию считается внутренней родиной. И это отнюдь не город детства. Там есть брусчатые улицы и площади, дома с острыми крышами, приглушённый фиолетово-синий цвет и сумерки. Там неожиданно есть река (которой в моём городе нет), и почти не наблюдается никакого транспорта, за исключением трамваев. Прохожие крайне редки и, в основном, это туристы. Я всегда вижу его со стороны и немножко сверху.
* * *
Люди, которые в последнее время появляются в моей жизни, сразу прирастают, как родные. Раньше это была какая-то выборка (пусть подсознательная), негласное типирование, выбраковка. Теперь приходят только свои и сразу остаются (нет времени на медленные танцы).
Это как со стихами. Раньше у меня писалось до сотни в год. Из них, в результате, оставалось штук десять. Теперь я пишу только эти десять.
Время прессуется очень плотно, местами действительно сходя на нет. Иногда эти зазоры уже видны практически невооружённым глазом.
- Поразительно! - думаешь. - Поразительно, как же близок рай! Как же близок он от ада...
Сердце зависает в невесомости, пропускает удар. Это как воздушные ямы. Тебя встряхивает, и ты видишь всё то же самое, но уже с другой стороны иллюминатора.
* * *
Долгое время находясь вне привычного контекста, вне своего дома и города, стала наблюдать внутреннюю географию совсем с другого ракурса. Растождествление внешних декораций и внутреннего клише даёт в результате некий воображаемый город, который по умолчанию считается внутренней родиной. И это отнюдь не город детства. Там есть брусчатые улицы и площади, дома с острыми крышами, приглушённый фиолетово-синий цвет и сумерки. Там неожиданно есть река (которой в моём городе нет), и почти не наблюдается никакого транспорта, за исключением трамваев. Прохожие крайне редки и, в основном, это туристы. Я всегда вижу его со стороны и немножко сверху.
* * *
Люди, которые в последнее время появляются в моей жизни, сразу прирастают, как родные. Раньше это была какая-то выборка (пусть подсознательная), негласное типирование, выбраковка. Теперь приходят только свои и сразу остаются (нет времени на медленные танцы).
Это как со стихами. Раньше у меня писалось до сотни в год. Из них, в результате, оставалось штук десять. Теперь я пишу только эти десять.
Время прессуется очень плотно, местами действительно сходя на нет. Иногда эти зазоры уже видны практически невооружённым глазом.
- Поразительно! - думаешь. - Поразительно, как же близок рай! Как же близок он от ада...
Сердце зависает в невесомости, пропускает удар. Это как воздушные ямы. Тебя встряхивает, и ты видишь всё то же самое, но уже с другой стороны иллюминатора.