(no subject)
Путешествуя из одной реальности в другую всегда есть соблазн спутать координаты и принять желаемое за действительное. Возвращаюсь в свой карманный город, как гость, как турист, как солдат на побывку. Я смотрю на свою жизнь, словно с другой стороны стекла, и там всё ещё идёт кастинг на главные роли. Всё здесь говорит об отсутствии, о вычитании меня из привычного пространства. К старым клише уже никак свой контур не приладить, и чувствуешь себя самозванцем, заступившим на чужую территорию.
Сейчас, когда жизнь моя сделала крен и зачерпнула всей кормой из океана пустоты и прозрения, казалось бы, самое время говорить и писать, время транслировать, "транслитерировать"... Но, вопреки логике (если тут может идти речь о логике), я молчу, как немая рыба, хватаю ртом воздух и забываю порядок букв в словах. Во мне уже проступает новый алфавит, иной, нездешний, пользоваться которым тут некому и незачем. Наблюдать это не страшно, но странно... Страшно другое. Но сейчас не об этом...
Коль скоро прошлого у меня больше, чем будущего, периодически хочется сделать его более основательным, весомым, что ли. В тщетных попытках отыскать скрытые смыслы давних событий я ставлю условные маячки, некие флажки на персональной внутренней карте (как это глупо всё выглядит на словах)... Пробелы ничем теперь не заполнить, но они стягиваются, как края резанной раны, рубцуются и больше не болят. Прошлое отпускает меня медленно и неохотно. Оно тает, размывается засвеченным фотоснимком, и лица становятся едва различимы.
Что мы помним друг о друге? Отрезок времени на стыковочной станции. Несколько объятий. Иллюзия родства. Вековые деревья прорастут сквозь нас, и однажды в их ветвях совьют гнёзда заоблачные птицы. Пусть они будут певчими! Остальное не так уж важно...
Сейчас, когда жизнь моя сделала крен и зачерпнула всей кормой из океана пустоты и прозрения, казалось бы, самое время говорить и писать, время транслировать, "транслитерировать"... Но, вопреки логике (если тут может идти речь о логике), я молчу, как немая рыба, хватаю ртом воздух и забываю порядок букв в словах. Во мне уже проступает новый алфавит, иной, нездешний, пользоваться которым тут некому и незачем. Наблюдать это не страшно, но странно... Страшно другое. Но сейчас не об этом...
Коль скоро прошлого у меня больше, чем будущего, периодически хочется сделать его более основательным, весомым, что ли. В тщетных попытках отыскать скрытые смыслы давних событий я ставлю условные маячки, некие флажки на персональной внутренней карте (как это глупо всё выглядит на словах)... Пробелы ничем теперь не заполнить, но они стягиваются, как края резанной раны, рубцуются и больше не болят. Прошлое отпускает меня медленно и неохотно. Оно тает, размывается засвеченным фотоснимком, и лица становятся едва различимы.
Что мы помним друг о друге? Отрезок времени на стыковочной станции. Несколько объятий. Иллюзия родства. Вековые деревья прорастут сквозь нас, и однажды в их ветвях совьют гнёзда заоблачные птицы. Пусть они будут певчими! Остальное не так уж важно...