Кратко об идеях Пирса (окончание)
Термины, которые используются Пирсом в трихотомической и в децитомической классификации я буду обозначать по-разному. В первой классификации я буду выделять иконические, индексные и символьные знаки. Основой классификации по традиции ее истолкования, восходящей к работе Р. Якобсона (2001), далее будет считаться отношение между означающим знака и его денотатом (с некоторым существенным уточнением).
Вот как эксплицировал Р. Якобсон понятия иконического, индексного и символьного знака:
«1) Действие иконического знака основано на фактическом подобии означающего и означаемого (Якобсон придерживается здесь соссюровской двухкомпонентной интерпретации структуры знака, в нашей терминологии объекта обозначения, определенного в реальном мире (денотата) - А. Б.), например рисунка какого-то животного и самого животного; первое заменяет второе «просто потому, что оно на него похоже».
2) Действие индекса основано на фактической, реально существующей смежности означающего и означаемого (денотата - А. Б.); «с точки зрения психологии, действие индекса зависит от ассоциации по смежности», например, дым есть индекс огня, и подтверждение пословицей знания того, что «нет дыма без огня», позволяет человеку, интерпретирующему появление дыма, сделать заключение о наличии огня, безотносительно к тому, был или не был огонь зажжен намеренно, чтобы привлечь чье-то внимание…
3) Действие символа основано главным образом на установленной по соглашению, усвоенной смежности означающего и означаемого. Сущность этой связи «состоит в том, что она является правилом» и не зависит от наличия или отсутствия какого либо сходства или физической смежности» (Якобсон 2001, с. 113)
Теперь сделаю уточнение того, что я в дальшем буду понимать под иконическим, индексным и символьным знаком. Из рассмотрения примеров, приводимых Пирсом (и Якобсоном) при интерпретации понятия ‘иконический знак’, можно заметить, что вряд ли, скажем, в намерения Пирса (и его интерпретатора, Якобсона) входило провести грань между, например, портретом моны Лизы, которую, к сожалению, никто из нас не видел, и, скажем, фотографией дорогого для Вас человека. Однако по логике Пирса такое разграничение следует сделать, поскольку в последнем случае мы действительно используем сходство между потретом и оригиналом для того, чтобы распознать денотат, а в первом мы этого сделать не можем. Мы можем лишь, опираясь на изучение означающего, построить трехмерный образ (модель) денотата, известного хуждожнику. Из этого следует, что класс иконических знаков выделяется не по тому признаку, что по нему можно распознать денотат, или что у них в означающем есть нечто общее с денотатом, который в этом случае должен быть нам доступен для наблюдения, а по тому признаку, что распознавание его опирается на законы действия той перцептивной системы, на которую ориентирован данный тип знаков, или по-другому: на то, что означающее такого вида знаков построено по законам перцепции, т. е. согласно тому, как мы воспринимаем объекты данного типа, и что если бы обозначаемый объект был бы доступен адресату, то распознавать его надо, опираясь на механизмы распознавания, предоставляемые данным перцептивным органом, и правилами их действия.
То же можно сказать и об индексных знаках. В случае, когда мы рассматриваем следы какого-нибудь животного, мы не можем опираться на то, что мы имеем это животное перед глазами, в таком случае нам не нужно бы было изучать его следы. Мы определяем след как индексный знак по тому способу, по которому мы распознаем обозначаемый им объект. В случае с индексным знаком мы распознаем обозначаемый объект, поскольку у нас есть общий опыт наблюдения над тем, как связаны те две смежные части, по одной из которых мы распознаем другую. Если мы не умеем различать следы животных, вряд ли нам имеет смысл их внимательно разглядывать. Отмечу еще одну деталь, на которую Пирс, по моим данным, не обратил внимания, когда строил свою классификацию: при постулировании систем иконических и индексных знаков нет необходимости задавать исходный алфавит, правила соединения исходных единиц в сложные и т. д. Грамматика построения иконических знаков задана в рамках перцептивной системы, в которой они определены. Грамматика построения индексных знаков задана в нашем опыте, опирается на наши жизненные наблюдения. И только грамматика символических знаков, правила соответствия элементам означающего элементов означаемого представляет собой чистую условность, должны опираться на искусственно создаваемые ассоциативные связи, не опирающиеся ни на опыт, ни на правила перцепции. Только системы символических знаков требуют исходного набора единиц, меризмов, из которых строятся сложные единицы. Причем это касается как означающего, так и интенсионала.
Вот как эксплицировал Р. Якобсон понятия иконического, индексного и символьного знака:
«1) Действие иконического знака основано на фактическом подобии означающего и означаемого (Якобсон придерживается здесь соссюровской двухкомпонентной интерпретации структуры знака, в нашей терминологии объекта обозначения, определенного в реальном мире (денотата) - А. Б.), например рисунка какого-то животного и самого животного; первое заменяет второе «просто потому, что оно на него похоже».
2) Действие индекса основано на фактической, реально существующей смежности означающего и означаемого (денотата - А. Б.); «с точки зрения психологии, действие индекса зависит от ассоциации по смежности», например, дым есть индекс огня, и подтверждение пословицей знания того, что «нет дыма без огня», позволяет человеку, интерпретирующему появление дыма, сделать заключение о наличии огня, безотносительно к тому, был или не был огонь зажжен намеренно, чтобы привлечь чье-то внимание…
3) Действие символа основано главным образом на установленной по соглашению, усвоенной смежности означающего и означаемого. Сущность этой связи «состоит в том, что она является правилом» и не зависит от наличия или отсутствия какого либо сходства или физической смежности» (Якобсон 2001, с. 113)
Теперь сделаю уточнение того, что я в дальшем буду понимать под иконическим, индексным и символьным знаком. Из рассмотрения примеров, приводимых Пирсом (и Якобсоном) при интерпретации понятия ‘иконический знак’, можно заметить, что вряд ли, скажем, в намерения Пирса (и его интерпретатора, Якобсона) входило провести грань между, например, портретом моны Лизы, которую, к сожалению, никто из нас не видел, и, скажем, фотографией дорогого для Вас человека. Однако по логике Пирса такое разграничение следует сделать, поскольку в последнем случае мы действительно используем сходство между потретом и оригиналом для того, чтобы распознать денотат, а в первом мы этого сделать не можем. Мы можем лишь, опираясь на изучение означающего, построить трехмерный образ (модель) денотата, известного хуждожнику. Из этого следует, что класс иконических знаков выделяется не по тому признаку, что по нему можно распознать денотат, или что у них в означающем есть нечто общее с денотатом, который в этом случае должен быть нам доступен для наблюдения, а по тому признаку, что распознавание его опирается на законы действия той перцептивной системы, на которую ориентирован данный тип знаков, или по-другому: на то, что означающее такого вида знаков построено по законам перцепции, т. е. согласно тому, как мы воспринимаем объекты данного типа, и что если бы обозначаемый объект был бы доступен адресату, то распознавать его надо, опираясь на механизмы распознавания, предоставляемые данным перцептивным органом, и правилами их действия.
То же можно сказать и об индексных знаках. В случае, когда мы рассматриваем следы какого-нибудь животного, мы не можем опираться на то, что мы имеем это животное перед глазами, в таком случае нам не нужно бы было изучать его следы. Мы определяем след как индексный знак по тому способу, по которому мы распознаем обозначаемый им объект. В случае с индексным знаком мы распознаем обозначаемый объект, поскольку у нас есть общий опыт наблюдения над тем, как связаны те две смежные части, по одной из которых мы распознаем другую. Если мы не умеем различать следы животных, вряд ли нам имеет смысл их внимательно разглядывать. Отмечу еще одну деталь, на которую Пирс, по моим данным, не обратил внимания, когда строил свою классификацию: при постулировании систем иконических и индексных знаков нет необходимости задавать исходный алфавит, правила соединения исходных единиц в сложные и т. д. Грамматика построения иконических знаков задана в рамках перцептивной системы, в которой они определены. Грамматика построения индексных знаков задана в нашем опыте, опирается на наши жизненные наблюдения. И только грамматика символических знаков, правила соответствия элементам означающего элементов означаемого представляет собой чистую условность, должны опираться на искусственно создаваемые ассоциативные связи, не опирающиеся ни на опыт, ни на правила перцепции. Только системы символических знаков требуют исходного набора единиц, меризмов, из которых строятся сложные единицы. Причем это касается как означающего, так и интенсионала.