Вера Холодная в воспоминаниях её дочерей
Судьба подарила Вере Васильевне Левченко фамилию, похожую на изысканный псевдоним. Разумеется, она об этом не думала, когда семнадцатилетняя, только что закончившая гимназию, стала женой молодого юриста Владимира Холодного. В кинематограф она пришла, что называется, «с улицы», актерскому искусству не училась, до этого на сцене не выступала, но атмосфера искусства, творческая среда окружали ее смолоду.
Ей оставалось одно - быть собой. Но Холодная не играла себя, она была в жизни другой. Живая, общительная, непосредственная. Танцевала без устали, играла в теннис, каталась на коньках, гоняла с мужем-автолюбителем на машине. Заботливая дочь и сестра, любящая жена, нежная мать. Каждый раз перед фото- и кинокамерой она преображалась. На многочисленных постановочных фотографиях она - законодательница мод, роскошная женщина в дорогих модных нарядах, изысканных шляпах, летящих туниках, тяжело текущих шелках. В жизни она одевалась просто, со вкусом, но не броско, предпочитала носить черное. Обожаемую миллионами, раскупавшими огромные тиражи ее фотооткрыток, Холодную не узнавали на улицах.
Перед камерой она не играла, она передавала ей определенные состояния - мимикой, жестом, склоненной головой, опущенными плечами, напряженной спиной, безвольно упавшими вдоль тела руками. Органичная, пластичная, легко схватывающая режиссерские подсказки и замечания, отлично чувствующая взгляд кинокамеры, Холодная работала как кинематографическая исполнительница. Режиссёр Евгений Бауэр тонко чувствовал силу, магию, красоту такого исполнения. Он любил повторять: «Для нас главное уметь быть красивым». Он даже имел смелость красоту поставить впереди правды. Ведь для него красота была не застывшим мертвым совершенством внешних форм и черт, а живой пульсирующей энергией лица и фигуры Веры Холодной.
...В 10 лет Вера Левченко увлеклась балетом и уговорила родителей отдать ее в балетное училище при Большом театре. Ей пророчили будущее великой балерины, а будущее примы-балерины было ей обеспечено. Но вмешалась властная бабушка Екатерина Владимировна, считавшая балет неприемлемым занятием для девушки из порядочной семьи,«легкомысленным и безнравственным делом». Вера лила слезы, но делать было нечего - пришлось вернуться в гимназию.
... Позже мечту Веры о балете воплотила в жизнь её младшая сестра Соня - она стала балериной и танцевала в Одесском оперном театре. Взяв себе фамилию Холодная, она работала там с 1920 по 1937 годы. Вера этого уже не застала...
После отказа от балетной карьеры утешение своё Вера нашла в театре. Она активно играла в гимназических спектаклях и капустниках. В 15 лет Вера побывала на спектакле "Франческа да Римини" Габриеле д'Аннунцио. В главной роли блистала великая русская актриса Вера Комиссаржевская. Когда Вера Холодная вернулась из театра, то у нее поднялась высокая температура. Горячка продолжалась целую неделю. Врач объяснил родителям, что их дочь чересчур впечатлительна и склонна к меланхолии. Ей нельзя слишком много читать и... мечтать.
В 1910 г Вера закончила гимназию. На выпускном балу с Верочкой весь вечер протанцевал молодой красивый юрист Владимир Григорьевич Холодный. К концу бала он увлек ее в дальний уголок актового зала и стал читать стихи своего любимого Гумилева. Так Владимир нашел ключ к ее душе. В этом же году они поженились. В 1911 (1912 ?) году у них родилась дочь Евгения. В 1913 году в семье появилась ещё одна дочь - Нонна. О них и пойдёт речь далее.
В 1914 году Вера Холодная начала сниматься в кино.
Появлению Первой звезды на русском кинонебосклоне немой синематограф обязан Александру Вертинскому.
Александр Николаевич был своим человеком в доме Холодных: дружил и с Верой, и с ее мужем, и даже с их маленькой дочерью Женей, с которой, по его рассказам, играл в детской и дарил куклы.
Именно Вертинский привез свою подругу на кинофабрику, где подрабатывал на съемках у Ханжонкова, и показал Веру дирекции. Юная голубоглазая Вера с меланхолическим лицом приглянулась режиссерам и в течение последующих пяти лет снялась более чем в сорока картинах.
Родные Веры переполошились, уже год как шла война между Россией и Германией и мужа Веры призвали на фронт, семья осталась без кормильца. Но после первых же двух фильмов Евгения Бауэра - "Песнь торжествующей любви" и "Пламя неба" (1915) - Вера Холодная загипнотизировала всю Россию.
Ради того, чтобы посмотреть на нее, люди выстраивались в колоссальные очереди. Такого молодое кино в России еще не знало. Например в Харькове во время столпотворения в кинотеатре были разбиты все окна, двери сорваны с петель, а чтобы утихомирить толпу, штурмовавшую зал, был вызван отряд конных драгун. И подобный ажиотаж творился по всей стране. Благодаря Вере Холодной люди неожиданно открыли для себя кино.Ее имя на афише гарантировало максимальные кассовые сборы. Она была востребована. Не случайно всего за четыре года Вера Холодная снялась в нескольких десятках (по различным данным от 40 до80) фильмов. Отныне ее дом на Басманной всегда осаждала толпа поклонников. Вера никому не могла отказать в автографе. Как бы она ни устала, она всегда соглашалась на интервью.
Летом 1915 года пришло известие, что поручик Холодный тяжело ранен под Варшавой и положение его очень серьезно. Мать Веры боялась, что из-за работы дочь не поедет в госпиталь к мужу. Но Вера тут же оставила работу и семью и поехала к мужу в госпиталь, где заботилась о нем, поражая своей самоотверженностью профессиональных сестер милосердия. Владимир Холодный выжил, и позже его за храбрость в бою наградили Георгиевским крестом и шпагой с золотым эфесом. А Вера без какой-либо передышки уехала с киногруппой в Сочи на съемки. Пока Вера снималась, Владимир, не оправившись полностью после ранения, попросился обратно на фронт. Вера с огромным трудом смирилась с отъездом мужа, и еще больше погрузилась в работу. В то время она снялась в трагической мелодраме «Миражи» режиссера Петра Ивановича Чардынина, сохранившейся до наших дней, фантастической драме «В мире должна царить красота» Бауэра, мелодрамах «Огненный дьявол» и «Жизнь за жизнь»...
Конечно, Александр Вертинский был неравнодушен к Вере, как и все в те годы.
Он - автор ее знаменитого титула «Королева экрана», который в качестве посвящения написал на нотах своей новой песенки «Маленький креольчик». Титул укрепился и позже стал постоянно появляться на афишах рядом с именем Холодной.
После удачного начала своей кинокарьеры Вера Холодная стала очень популярной актрисой, ее портреты печатались в журналах, она позировала в роскошных нарядах, и из скромной жены московского юриста Вера Холодная, обладавшая утонченным и оригинальным вкусом, превратилась в законодательницу мод. Она сама придумывала себе модели платьев, подбирала ткани и отделку, и украшала шляпки. Открытки с ее изображениями выпускались огромными тиражами, на них Вера Холодная была изображена в мехах, цыганских нарядах, в мужской одежде и в открытых вечерних платьях, а ее красота поражала и мужчин, и женщин. Вера была не только красива, но и очень обаятельна, потрясающе фотогенична, и особенно хорошо на фотографиях получались ее большие серые глаза, которые буквально завораживали зрителей.
Ее фантазия проявлялась даже в выборе духов: она смешивала два аромата «Роз Жанмино» и «Кеши» Аткинсона, в результате чего получался присущий только ей нежный горьковато-сладкий запах.
Вертинский подарил ей еще несколько песен - «Лиловый негр», «В этом городе шумном» и «Ваши пальцы пахнут ладаном». Прочитав текст последней, Вера испугалась и потребовала немедленно снять посвящение: «Не хочу лежать в гробу!». Немного обидевшись, Александр Николаевич исполнил ее просьбу, но всего через три года вновь вернул надпись.
В этот день Вертинский пел в Ростове-на-Дону и в номер гостиницы ему принесли телеграмму из Одессы: «Умерла Вера Холодная».
Слова его романса оказались пророческими.
17 февраля 1919 года в возрасте 26 лет Вера Холодная умерла от свирепствовавшей тогда "испанки". Её похоронили на Первом Христианском кладбище, но Одесса не сохранила могилы Веры Холодной - в 1931 году одесское кладбище было превращено в парк. Но в музее кино хранят память об этой великой актрисе.
Директору музея кино Вадиму Костроменко посчастливилось быть лично знакомым с приемной дочерью Веры Холодной - Нонной. 10 лет назад 90-летняя старушка прилетела из Штатов, чтобы поклониться маминой могиле.
«Ее хорошо горисполком принимал, водил по городу, показывал театр, но она просила «я все-таки к маме на могилку», но она была закатана асфальтом», рассказал директор музея. Щекотливую миссию перепоручили киностудии - общение с Нонной Холодной доверили Вадиму Костроменко. «Мне ее передать уже некому, а сказать что Одесса мамину могилку не сохранила было страшно, потому что эта бабушка уже в летах», поделился воспоминаниями Вадим Костроменко. Он признался: «Взял грех на душу и отвел старушку на второе христианское кладбище, где был похоронен режиссер Веры Холодной Петр Чардынин. Там в свое время был установлен памятный знак Вере Холодной. Она увидела надпись, барельеф, обрадовалась и подарила бабушкину перчаточку. Это наш дорогой сувенир».
Потомки Веры Холодной
Интервью с дочерью Веры Холодной - Евгенией:
«Моя мать - Вера Холодная»
Живущая в Калифорнии дочь царицы русского кинематографа Евгения Владимировна Холодная-Лапикен рассказывает подробности жизни своей матери.
На фотографиях: Вера Холодная с дочерью Женей (на мой субъективный взгляд, очень на неё похожей)
«И с мамой в Кремль гулять ходили»
Вера Васильевна Холодная (Левченко) родилась в семье учителя гимназии в 1893 году в Полтаве. Когда ей было 2 года, родители переехали в Москву, где отец устроился в одну из гимназий учителем. В 1896 году родилась вторая дочь - Надя, в 1905 - третья дочь Соня. Все девочки учились в московских гимназиях, а Веру приняли в балетную школу императорского Большого театра, где будущая кинозвезда отучилась только год (ушла по настоянию своей бабушки). Сестра же Соня стала впоследствии балериной, начав танцевать в 1919 году.
Вера Левченко вышла замуж рано - 17-ти лет. Муж ее, Владимир Холодный, был офицером, специалистом по полевой артиллерии, окончил юридический факультет Петербургского университета и увлекался новыми тогда автомобилями. Молодая чета поселилась недалеко от центра Москвы в обширной квартире дома N 50 по Тверской-Ямской улице. Адвокатская деятельность приносила Владимиру Холодному и популярность и хорошие заработки. В 1911 году у них родилась первая дочь - автор этих строк, Евгения Холодная, а в 1913 - вторая дочь Нонна.
Насколько я могу вспомнить, наша квартира в Москве была большой. Мы с сестрой могли свободно бегать по комнатам. Вывезшая нас впоследствии в 1920 году в Константинополь наша тетка Надежда Васильевна Левченко говорила, что в квартире было 6 комнат. На Тверскую выходили окна столовой, гостиной и будуара. Затем шел довольно длинный коридор и кабинет папы, спальня папы с мамой, детская и еще одна спальня. За поворотом коридора были ванная комната, две уборных и большая кухня с кладовой.
В комнате рядом с детской поместилась на постоянное житье с нами «бабушка Левченко» с нашей теткой - маминой младшей сестрой Соней. Бабушка вела в доме хозяйство и помогала растить нас. Тете Соне было тогда 11 лет, она ходила в гимназию и в балетную школу. А наша тетя Надя окончила в Петербурге курсы сестер милосердия имени императрицы Марии Федоровны, вышла замуж за военного и работала практиканткой в каком-то московском госпитале. Она часто посещала нас. Так как мы жили недалеко от центра Москвы, мама часто ходила гулять с нами в Кремль, мы доходили до Китай-города, шли мимо Большого театра. Часто рассматривали витрины с модными платьями.
Мама неплохо играла на пианино и иногда с пафосом декламировала в кругу друзей, собиравшихся у нас, хотя театр как таковой и деятельность в нем Веру не привлекали. Зато с большим вниманием слушала она разговоры о новом виде искусства - КИНЕМАТОГРАФЕ.
Посетив несколько раз кинематограф, Вера быстро нашла свое увлечение. Ее кумиром стала известная датская актриса Аста Нильсен - немая муза немецкого кинематографа. С настойчивостью и решительностью Вера Холодная решила искать работу в кино и добилась того, что на нее обратили внимание и пригласили сниматься.
«Мои глаза - это мой хлеб»
Джей Лейда в своей книге «Кино» так описывает дебют Веры Холодной: «Ранней весной 1915 года появилась и расцвела величайшая актриса предреволюционного кино. Вера Холодная, жена скромного офицера, поступает на работу в качестве статистки на студию. В ее гардеробе - одно черное вечернее платье, которое она умело украшает цветком, прикалывая его то к плечу, то на талию. Это черное платье и жгуче-черные волосы создавали обрамление бледному лицу, загримированному мертвенно-бледным тоном, тем самым делая ее огромные, бутылочно-зеленые глаза заметными даже в толпе статистов». Будучи уже на вершине своей славы, Вера Холодная говорила: «Мои глаза - это мой хлеб».
Знакомый Веры, певец Александр Вертинский, поддержал молодую актрису советом в начале ее кинокарьеры. А блестящий директор студии Ханжонкова Евгений Бауэр обнаружил Веру Холодную среди статисток и дал ей главную роль в фильме «Песнь торжествующей любви» по Тургеневу. Он, новатор русского немого кино, и раскрыл талант Веры.
Кинематографическая деятельность моей матери подробно описана во многих статьях, рецензиях, брошюрах и книгах с известной долей критики. Но за четыре с половиной года Вера Холодная снялась в 34 фильмах, она была единственной русской киноактрисой, гонорары которой могли быть сравнимы с современными ставками кинозвезд. За съемку в кинокартине ей предлагался оклад в 25 000 царских рублей - весьма значительная сумма в те годы. Несмотря на это, знавшие ее современники вспоминают Веру как женщину скромную и милую в общении. Не любить ее было нельзя.
В те годы мама иногда брала меня с собой, когда отправлялась на совещания с администрацией киностудии Ханжонкова в одну из небольших зал гостиницы «Метрополь». Но когда популярность мамы возросла, за нами стали бегать, как стая гончих, коммерческие фотографы. Многие из этих фотографий-открыток для меня сохранила наша тетя Надя.
Успех Веры Холодной был необычайным: по сей день в России она символ немого русского кино. Никто из других звезд не мог с ней сравниться - ни пикантная балерина Вера Коралли, ни героическая Зоя Карабанова, ни Зоя Баранцевич. Очень популярными картинами Веры Холодной были «Молчи грусть, молчи....», «У камина», «Сказка любви дорогой», «Последнее танго». Веру почитали, обожали, ей подражали. Сводили с ума ее большие с поволокой глаза «роковой женщины», фотографы снимали ее наперебой и в фас, и в профиль: Вера - цыганка, испанка, пьеретта... С фотографий она смотрела на нас задрапированной в умопомрачительные туалеты, укутанная в меха шиншиллы, украшенная перьями марабу, увенчанная нарядными шляпами - русская красавица дореволюционной поры.
Но это для кино, а в жизни нас часто водили в Большой театр на детские спектакли: балет «Конек Горбунок», опера «Снегурочка». Вера ходила также в дом Перцова возле храма Христа Спасителя на спектакли популярного тогда театра Никиты Балиева «Летучая мышь» и дружила с актерами. С все более и более растущей маминой популярностью домашние дела переходили в руки бабушки Левченко, которая начала меня обучать игре на пианино и даже давать первые уроки арифметики и азбуки.
Легенда сада Ильича
Когда началась война, папу призвали на фронт. Мама часто ездила к нему в промежутках между съемками. В боях под Варшавой папу тяжело ранили в ногу, и он вернулся в Москву. К счастью, успешная операция, проведенная известным военным врачом, спасла ногу от ампутирования. Папе пришлось проходить курс лечения дома, он проводил все время в кабинете и не мог с нами играть. Затем началась «Великая бескровная революция», и это изменило жизнь многих в России.
В киностудии, где работала Вера, намечалась постановка картины «Княжна Тараканова», и для этого строили съемочные павильоны в Одессе. Теперь же, когда революционные беспорядки в Москве угрожали расстроить всю работу, актеров и звезду экрана срочно решили перевезти в Одессу, пока это было еще возможно. В мае 1918 года студия выхлопотала для мамы вагон и, спешно попрощавшись со знакомыми и друзьями, мы выехали. Папа из-за ранения с нами ехать не мог: он обещал приехать, как только ему позволит нога. С папой в Москве осталась маленькая Нонна, которая из-за своего возраста была бы помехой в таком путешествии, и прабабушка - смотреть за хозяйством.
...Наш вагон доехал до нейтральной зоны, где кончалась Совдепия. Мне очень хотелось спать, но нам пришлось идти пешком по ухабам, трястись в каких-то телегах и подводах до того места, где начиналась еще нетронутая революцией прежняя Россия с ее регулярным железнодорожным движением и нормальной жизнью. Вскоре мы сели опять на поезд и проснулись уже в Одессе.
В Одессе собрались мать Веры, мои тетки - 21-летняя Надя и 12-летняя Соня, и я семи лет. В переполненном городе при помощи администрации студии нам удалось снять квартиру в доме Попудова, на Соборной площади. Хотя и не такую удобную, как в Москве, но сносную. В ожидании, пока оборудовалась одесская киностудия, мама снималась в ряде картин в Ялте. Часто выступала в благотворительных концертах в пользу Добровольческой армии. Ее появление на эстраде с декламацией обеспечивало большие сборы. Иногда мама брала и меня с собой в такие поездки по югу России.
В одну из поездок мама простудилась и слегла. По заключению врачей, она заболела свирепствующей тогда «испанкой». Вера Холодная проболела две недели, ее мать и обе сестры были все время при ней. Но ход болезни был неизбежен - Вера Холодная, царица немого кино, скончалась 3 февраля 1919 года. Она была похоронена в Одессе. Кладбище это теперь уничтожено: на его месте сад Ильича. Памятник же Вере Холодной в виде барельефа стоит на могиле работавшего с ней режиссера Чардынина.
Вскоре после похорон приехали в Одессу моя прабабушка с сестрой Нонной - так нам стало известно об аресте моего отца, Владимира Холодного, увезенного в ГПУ на Лубянку. В нашей московской квартире чекисты штыками распороли стены, подушки, матрасы, мебель, а затем всю обстановку увезли. Прабабушку и сестру Нонну не тронули, они носили передачи в тюрьму отцу, пока им не сказали, что больше не надо: в конце 1919 года отца расстреляли.
«Девушка пела в церковном хоре...»
После смерти родителей наша тетя Надя взяла нас под свою опеку. Она работала в Одессе, в местном госпитале, и вскоре вышла замуж за обрусевшего грека (ее первый муж был убит на фронте). Когда Одесса попала под власть большевиков, все стало меняться, и тетя Надя со своим мужем, греческим подданным, добилась разрешения на выезд. Как опекунша она могла взять нас с собой - так мы переехали в Константинополь, где уже собралось много русских беженцев.
Муж тети Нади встретил там много знакомых коммерсантов и, быстро освоившись, начал свое дело. Нас, девочек, как и многих других детей беженцев, определили в русскую гимназию в Болгарии. Там было уже около семи учебных заведений из России, эвакуировавшихся от красного террора. Покровительство болгарского царя Бориса этому способствовало. Средства на обучение поступали из русской казны за границей, все преподаватели были опытными педагогами старого времени и давали прекрасное русское образование.
Нам с Нонной часто высказывали сочувствие как сиротам известной актрисы. Приходили даже незнакомые люди, давали газетные и журнальные вырезки, фотографии с наставлениями: храните, это ваша мама. Во время летних каникул я привозила это все в Константинополь и оставляла тете на сохранение. Таким образом у меня собрался обширный материал о деятельности моей матери. Просматривая потом с тетей Надей эти статьи, мы находили не только много несуразиц, но и заведомые выдумки и даже отъявленную ложь. Единственные правдивые описания жизни Веры Холодной можно было найти в харбинской газете «Свет» Сатовского-Ржевского, который общался с русским консулом Нератовым в Константинополе и, достав через него адрес тети Нади, получил правдивые сведения о жизни Веры Холодной. Статья эта была опубликована в середине февраля 1922 года. Другое правильное описание - в книге М. Ефремова «Харбин - город русский», изданной в 1931 году.
По окончании гимназии в 1933 году я работала у тетиного мужа бухгалтершей. Иногда давала уроки фортепьяно и пения детям турецкой интеллигенции. Затем я вышла замуж за русского офицера, работавшего автомехаником по починке автомобилей в турецкой компании. В Турции в те времена была довольно значительная русская колония, которая в большинстве жила неплохо, избежав советских ужасов.
Когда я была еще в гимназии, я научилась церковному пению и даже стала управлять нашим школьным хором во время богослужений. Стареющий регент нашей русской церкви Михаил Иванович Масленников, собиравшийся уходить на покой, предложил сделать меня регентом. Он дал мне очень хорошую школу, и вскоре я заменила его.
После смерти мужа я вновь поселилась у стареющей тети Нади, вела ее хозяйство и помогала дяде в его конторе. Я побывала дважды во Франции, гостила у одноклассников по гимназии в Швейцарии и Италии, а также на Святой Земле. В 1960 году я вышла замуж за русского «американца», который оказался харбинцем и к тому же высокообразованным, имеющим степень магистра социологии. С ним мне удалось побывать почти во всех странах Европы, в Китае, Японии и в России.
Вот что я смогла вспомнить о моей матери, Вере Холодной, нашей семье и немного о себе самой." (интервью 2000 года)
Нонна - ещё одна дочь Веры Холодной, широко распространено мнение, что - приёмная (после рождения Евгении здоровье Веры было подорвано, и врачи запретили ей больше рожать).
Она тоже оставила воспоминания - интервью с ней взяла, будучи в Сан-Франциско, Надежда Банчик. Случайно узнав от знакомой, проживающей в США, что та снимает квартиру в одном доме с дочерью знаменитой актрисы, Н.Банчик посетила её в 2002 году, когда Нонне Владимировне было почти 100 лет, и на основе собранного материала написала статью под названием "Свет сгоревшей звезды -сквозь года, океаны":
"В квартире Нонны Владимировны бросаются в глаза висящие на стенах и стоящие на буфете - в «салонном» стиле времен «великого немого» - фотопортреты матери, сыновей, внуков и правнуков. А еще - повсюду - кошки. Они смотрят на меня со стен и с серванта, «ластятся» плюшевой «шерсткой» на диване - разные породы, масти, даже выражения «лиц»… - Я - ужасная кошатница, - заметила хозяйка на мой несколько удивленный взгляд. - Но живую кошку завести не могу: кто будет за ней ухаживать?
…Нонна - ровесница бурного 1917-го, годы, конечно, берут свое, и тело слабеет. У детей и внуков - своя жизнь, а она живет одна. Но душа ее живет полной жизнью. «Я не чувствую себя старой», - говорит Нонна. Душа ее - это ощущается сразу - существует в каком-то особом измерении времени, пространства, а главное, морали. К таким людям приходишь не «брать интервью», а в гости. Пока я не согласилась отведать ее угощение, «интервью» не состоялось, ибо это - не интервью, а душевная беседа.
- Родилась я в Москве, - рассказывает Нонна Владимировна. - Через полгода после кончины мамы умерла бабушка, и нас с сестрой (ей было тогда пять лет) забрала к себе мамина сестра Надежда. В 1919 году Надежда вышла замуж за грека и приняла греческое подданство, а в 1920-м с нами, детьми, уехала в Стамбул. Нас вместе с большинством русских беженцев поселили на островах. Было очень тяжело, полная безработица, безденежье, помню, бывшая княгиня с дочкой вынуждены были питаться у местных рыбаков…Вскоре тетя определила меня и сестру в русскую гимназию при Кресто-Воздвиженском монастыре в маленьком городке Пещеры в горном районе Болгарии. Нас учили верить в Бога, мы истово молились по нескольку раз в день. С тех пор во мне живет Божественное. После школы я закончила балетные курсы при оперном театре Софии; там было много русских балерин и певцов, в их числе - Шаляпин. В 1933 году Шаляпин устроил в этом театре конкурс для молодых русских балерин; победителей он намеревался устроить в Парижскую Гранд Опера. Победа досталась мне и Вороновой; мы все с Федором Ивановичем поехали в Париж, но я, пробыв там две недели, вернулась в Софию: Болгария мне была домом, а Франция - чужой страной. Я осталась работать в Софийской Опере балериной. Также пела вместе с Шаляпиным в «Фаусте», «Князе Игоре». Федор Иванович был очень любезен с нами, начинающими. Помню, как-то сидим у него на коленях: на одном я, а на другом - Лида, племянница знаменитого Скрябина (она работала в этом же театре билетершей; в молодом возрасте умерла), обеим - чуть больше двадцати…
- А из Болгарии Вы уехали в Сан-Франциско?- Нет, до Сан-Франциско еще было далеко. В 1939-м я уехала к тете в Стамбул: она жаждала выдать нас с сестрой замуж и нашла мне жениха. К сожалению, он оказался пьяницей. Я вышла за него, у нас два сына и дочь. Я содержала семью, давая уроки танцев, гимнастики, балета, а он так и не бросил пить. Мы развелись, я растила троих детей одна. - И как сложились их судьбы?- В Стамбуле, где мы жили, было множество европейских школ, и мои дети получили прекрасное образование. Сыновья окончили немецкую высшую школу, дочь - австрийскую (эта школа находилась на той же улице, где мы жили). Сейчас сыновья работают в фирмах: старший - в США, младший - в Италии. Дочь Вера - имя в честь моей мамы - в 18 лет вышла замуж за англичанина и не работала. Ее сын в 35 лет скончался от болезни мозгового кровообращения. Вера живет в Стамбуле, имеет двух дочерей.
- Значит, Вы посвятили жизнь детям? - Да. Но когда мне было около 50, случилась романтическая история. Нас с Женей разыскал Антони Горачек, бывший тапер кинотеатра в Новороссийске, где в далекие годы юности он, приехав с отцом из Вены, аккомпанировал фильмам Веры Холодной. И вот, узнав, что в Стамбуле живут дочери Веры, он приехал и нашел нас в церковном хоре. Ему - за 60, мне - 50, Жене - 54, она тоже к тому времени была разведена… Вдруг мы все трое увлеклись друг другом, как будто нам по 18! Он сделал предложение нам обеим. Мы условились встретиться в определенном месте, «и та, которая приедет раньше, будет моей женой», - сказал он. Я приехала на несколько минут раньше. Спряталась за дерево и наблюдаю за ним. Он стоял у соседнего дерева и ждал. Тут я вышла…Он оказался очень добрым человеком, на всю жизнь стал мне другом. Был чрезвычайно талантлив: играл на скрипке, виолончели, аккордеоне, фортепиано, органе; свободно владел русским, чешским, немецким и турецким… - А как Вы оказались в Америке?- Сестра Женя, певица, вышла за американца Николая Лапикена, певца в хоре, который вместе с хором приезжал в Стамбул, и в1979 году уехала с ним в Сан-Франциско. И через год пригласила меня. - Как Вам живется в Америке, ведь Вы приехали в далеко не молодом возрасте?- Америка - добрая страна, она всем помогает, я ее всей душой полюбила. Когда мы приехали, Антони был уже не в состоянии работать. Но его вылечили здесь от туберкулеза, подлечили другие болезни. К сожалению, возраст брал свое. Он скрывал от меня свой возраст. Лишь умирая, подозвал меня и произнес: «Нонна, мне - сто лет». Это были его последние слова. А я в Америке работала - присматривала за старушками. Среди моих подопечных была даже фрейлина императрицы Марии Федоровны.
- Интересуются ли Ваши дети и внуки своей знаменитой родственницей - Верой Холодной?- Младший сын, Константин, в Италии несколько лет назад был приглашен на просмотр фильмов с Верой Холодной, он сидел и плакал, видя ее на экране. Я тоже не могла без слез смотреть ее фильмы, когда их показывали в Беркли. Все, что связано с памятью о Вере Холодной, очень болезненно для нас, ведь она ушла так рано! - Владеют ли Ваши внуки и правнуки русским языком?- Внуки еще немного говорят по-русски, но правнуки - нет. Сложилось так, что ни мои дети, ни внуки не имеют супруга из русских.- Нонна Владимировна, Вы прожили долгую и очень нелегкую жизнь. Что Вам помогало держаться в трудную минуту?- В молодости - необходимость воспитания детей; затем - Антони, который был мне другом до конца жизни. Сейчас ко мне приходят сын, внуки с правнуками; недавно приезжала дочь из Стамбула. Кроме того, Бог наделил меня многими талантами. Уже в немолодом возрасте пробудилась во мне страсть к рисованию. Когда приходит вдохновение, я сажусь рисовать, и ничто не может меня отвлечь.Нами движет Божественная сила, и надо стараться делать как можно больше добра. А еще я очень люблю слушать музыку. Когда играет орган, мне кажется, что я взлетаю на небо. - Спасибо Вам - и долгих лет в любви и радости от близких.
Наша беседа подходит к концу, но Нонна Владимировна все показывает мне запечатленные мгновения своей жизни. Мелькают лица - она в молодости, она в зрелые годы, в окружении внуков и правнуков… У каждого - собственные, только им определенные жизнь, судьба, место проживания, даже язык и культура… Кажется, ничто не напоминает о свете далекой, безвременно угасшей звезды, вспыхнувшей на миг и столь ярко озарившей ее родину - Россию. Ветры эпохальных трагических катаклизмов ХХ века разнесли по листочку крону хрупкого юного деревца....А может, обратная сторона этих катаклизмов - постижение урока о единстве рода человеческого на примере собственной семьи? И этот урок состоит в том, что не столь уж важно, на каком языке сказали первое слово твои дети? Главное, чтобы они тебя любили… И все же представляется мне, что свет далекой звезды Великого Немого незримо озаряет их жизнь. А иначе - зачем человеку дарован талант светить?"
К сожалению, в сети нет сведений, живы ли дочери Веры Холодной сейчас, а если нет - то когда именно их не стало.
Как не отыскалось в Интернете и фотографий уже взрослых Нонны и Евгении. Известен один только факт, что обе они, очевидно, дожили до своего 100-летнего юбилея...