Брулетка - "Любовница французского лейтенанта", Джон Фаулз
В этот унылый ненормально теплый день, пятницу 13 декабря, открывающий самую черную неделю уходящего года, я, повинуясь повороту неумолимой брулетки (и загадывающей mashka_l), второй, и, надеюсь, последний раз напишу вам о книге, которую у меня не было ни малейшего желания перечитывать.
Джон Роберт Фаулз. "Любовница французского лейтенанта"
В "Лабиринте" На "Озоне"
И начну я с того, что русский издатель совершенно зря воспользовался своим правом отредактировать перевод названия. Конечно же, она никакая не "любовница". Она "женщина французского лейтенанта". Слово "любовь" в названии этой книги совершенно неуместно, потому что роман этот с начала и до конца совершенно о другом.
Поскольку, я уже читала этот роман раньше, и его сюжет не являлся для меня секретом, я смогла в полной мере насладиться языком Фаулза. Меня вдохновляют его чувственные ландшафты и ироничные портреты героев, завораживают лирические отступления, подкупают приемы. Фаулз копирует, практически пародирует живописный, изобилующий отступлениями, неторопливый стиль повествования, свойственный девятнадцатому веку. Читая его, вспоминаешь сразу всю английскую классику - от Диккенса и до сестер Бронте. Однако, писатель не позволяет нам забыть о том, что и он, и мы живем здесь и сейчас. Он с пугающей легкостью и внезапностью вставляет в текст прямые отсылки к современности, предполагает, как смотрелись бы его герои и их поступки в современном окружении, дает в качестве эпиграфов наравне с Тенниссоном выдержки из Карла Маркса и поздних исследователей викторианского быта.
Все это производит сокрушительный эффект, наподобие того, как если будучи захвачен разворачивающейся за окном драмой ты все больше и больше подвигаешься вперед, пока внезапно не утыкаешься всем лицом в холодную поверхность стекла. И тут ты ощущаешь именно это - мгновенное и сильное чувство неловкости человека, застигнутого врасплох, когда он позволил себе действительно сильно чем-то увлечься. Это же чувство преследует без конца главного героя романа, Чарльза. Неловкость, страх быть смешным, стыд - все эти чувства, порождаемые в нас привычкой соизмерять себя с общественным мнением, мучают и терзают его с первых страниц книги до последних. И с самого начала и до конца источником всех этих чувств является Сара.
Почти всем нам знакомо ощущение сосущей боли, когда в момент глубокого душевного упадка ты обращаешь взгляд внутрь себя и не видишь там ничего, кроме пустоты. Не знаю, что еще может вызвать в человеке такое сильное страдание, и Фаулз со страниц своего романа признается, что тоже не знает. Его героиня, Сара, как мудро замечает в самом начале книги доктор-ирландец - настоящая наркоманка, лотофаг, упивающийся своим горем и своим положением изгоя. Их встреча с Чарльзом, как столкновение двух хрупких бокалов, мгновенно разрушает упорядоченное течение жизни обоих - его и ее. Но если Чарльз, вырвавшись из скорлупы, в которой его содержало и воспитало викторианское общество, как истинный ученый и первооткрыватель тех земель, которые никто не может открыть другим, но каждый может открыть сам в себе, жаждет новых свершений, испытывает благодарность и любовь к той, кто стал причиной его изменений, то Сара чувствует лишь недовольство наркомана, лишенного привычного зелья. Чарльз разрушает ее кокон из боли и отчуждения и заставляет ее выйти наружу, искать новую жизнь, начинать, наконец, строить на заросших терниями руинах прошлого. И - нет. Она не любит его. Она только наказывает его за то чувство, которое он отваживается испытывать к ней. И какой бы из трех вариантов концовки ни признал для себя читатель, это в любом случае остается неизменным.
Как было неоднократно справедливо замечено "легко любить тех, кому ты сделал добро. Тех, кто сделал добро тебе легко ненавидеть."
Ужасным отчаянием для меня наполнена последняя сцена живого повествования в книге - сцена встречи Чарльза и Сары в доме художника (видимо, писатель имеет в виду Данте Габриеля Росетти). Фаулз, как будто издеваясь, заставляет читателя выбирать, какая концовка ему больше нравится, практически повторяя разделение сюжета на две альтернативных версии, которое происходит ближе к середине книги - во время роковой поездки Чарльза в Эксетер. И это снова отбрасывает нас, фактически выталкивает изнутри повествования в позицию глубоко стороннего наблюдателя. Заставляет очередной раз посмотреть на перипетии жизни героев извне. И разрушает чудо сопереживания, порожденное предыдущими главами всего лишь для того, чтобы очередной раз продемонстрировать, что что бы читатель ни выбрал, как бы ни представлял себе продолжение жизни героев, навряд ли их отношения к чему-нибудь приведут.
...И только дописав свой опус до этого момента, я поняла, почему все время чтения и перечитывания "Женщины французского лейтенанта" у меня вертится в голове старая, но остающаяся неизменно верной поговорка: "Всякий протест больше всего вреда приносит протестующему". Хочется дополнить: "Или тем, кто перед ним беззащитен".
В общем, впечатляющая книга, один раз прочитать точно стоит. Ну, и дальше - уже на любителя. Я просто не люблю сказки с плохим концом.
А в прошлый раз я сравнивала "Любовницу французского лейтенанта" с легкомысленным творением Джона Клеланда, и это было, на мой взгляд, гораздо занятнее.
Post Scriptum: Перечитывая сочинение перед сдачей, я подумала, что роман Фаулза так болезненнно сильно действует еще и потому, что проблемы главных героев так никуда и не делись. Мы все так же не любим и боимся собственных чувств и душевных порывов. Просто на смену викторианскому ханжеству пришел техногенный цинизм.
Джон Роберт Фаулз. "Любовница французского лейтенанта"
В "Лабиринте" На "Озоне"
И начну я с того, что русский издатель совершенно зря воспользовался своим правом отредактировать перевод названия. Конечно же, она никакая не "любовница". Она "женщина французского лейтенанта". Слово "любовь" в названии этой книги совершенно неуместно, потому что роман этот с начала и до конца совершенно о другом.
Поскольку, я уже читала этот роман раньше, и его сюжет не являлся для меня секретом, я смогла в полной мере насладиться языком Фаулза. Меня вдохновляют его чувственные ландшафты и ироничные портреты героев, завораживают лирические отступления, подкупают приемы. Фаулз копирует, практически пародирует живописный, изобилующий отступлениями, неторопливый стиль повествования, свойственный девятнадцатому веку. Читая его, вспоминаешь сразу всю английскую классику - от Диккенса и до сестер Бронте. Однако, писатель не позволяет нам забыть о том, что и он, и мы живем здесь и сейчас. Он с пугающей легкостью и внезапностью вставляет в текст прямые отсылки к современности, предполагает, как смотрелись бы его герои и их поступки в современном окружении, дает в качестве эпиграфов наравне с Тенниссоном выдержки из Карла Маркса и поздних исследователей викторианского быта.
Все это производит сокрушительный эффект, наподобие того, как если будучи захвачен разворачивающейся за окном драмой ты все больше и больше подвигаешься вперед, пока внезапно не утыкаешься всем лицом в холодную поверхность стекла. И тут ты ощущаешь именно это - мгновенное и сильное чувство неловкости человека, застигнутого врасплох, когда он позволил себе действительно сильно чем-то увлечься. Это же чувство преследует без конца главного героя романа, Чарльза. Неловкость, страх быть смешным, стыд - все эти чувства, порождаемые в нас привычкой соизмерять себя с общественным мнением, мучают и терзают его с первых страниц книги до последних. И с самого начала и до конца источником всех этих чувств является Сара.
Почти всем нам знакомо ощущение сосущей боли, когда в момент глубокого душевного упадка ты обращаешь взгляд внутрь себя и не видишь там ничего, кроме пустоты. Не знаю, что еще может вызвать в человеке такое сильное страдание, и Фаулз со страниц своего романа признается, что тоже не знает. Его героиня, Сара, как мудро замечает в самом начале книги доктор-ирландец - настоящая наркоманка, лотофаг, упивающийся своим горем и своим положением изгоя. Их встреча с Чарльзом, как столкновение двух хрупких бокалов, мгновенно разрушает упорядоченное течение жизни обоих - его и ее. Но если Чарльз, вырвавшись из скорлупы, в которой его содержало и воспитало викторианское общество, как истинный ученый и первооткрыватель тех земель, которые никто не может открыть другим, но каждый может открыть сам в себе, жаждет новых свершений, испытывает благодарность и любовь к той, кто стал причиной его изменений, то Сара чувствует лишь недовольство наркомана, лишенного привычного зелья. Чарльз разрушает ее кокон из боли и отчуждения и заставляет ее выйти наружу, искать новую жизнь, начинать, наконец, строить на заросших терниями руинах прошлого. И - нет. Она не любит его. Она только наказывает его за то чувство, которое он отваживается испытывать к ней. И какой бы из трех вариантов концовки ни признал для себя читатель, это в любом случае остается неизменным.
Как было неоднократно справедливо замечено "легко любить тех, кому ты сделал добро. Тех, кто сделал добро тебе легко ненавидеть."
Ужасным отчаянием для меня наполнена последняя сцена живого повествования в книге - сцена встречи Чарльза и Сары в доме художника (видимо, писатель имеет в виду Данте Габриеля Росетти). Фаулз, как будто издеваясь, заставляет читателя выбирать, какая концовка ему больше нравится, практически повторяя разделение сюжета на две альтернативных версии, которое происходит ближе к середине книги - во время роковой поездки Чарльза в Эксетер. И это снова отбрасывает нас, фактически выталкивает изнутри повествования в позицию глубоко стороннего наблюдателя. Заставляет очередной раз посмотреть на перипетии жизни героев извне. И разрушает чудо сопереживания, порожденное предыдущими главами всего лишь для того, чтобы очередной раз продемонстрировать, что что бы читатель ни выбрал, как бы ни представлял себе продолжение жизни героев, навряд ли их отношения к чему-нибудь приведут.
...И только дописав свой опус до этого момента, я поняла, почему все время чтения и перечитывания "Женщины французского лейтенанта" у меня вертится в голове старая, но остающаяся неизменно верной поговорка: "Всякий протест больше всего вреда приносит протестующему". Хочется дополнить: "Или тем, кто перед ним беззащитен".
В общем, впечатляющая книга, один раз прочитать точно стоит. Ну, и дальше - уже на любителя. Я просто не люблю сказки с плохим концом.
А в прошлый раз я сравнивала "Любовницу французского лейтенанта" с легкомысленным творением Джона Клеланда, и это было, на мой взгляд, гораздо занятнее.
Post Scriptum: Перечитывая сочинение перед сдачей, я подумала, что роман Фаулза так болезненнно сильно действует еще и потому, что проблемы главных героев так никуда и не делись. Мы все так же не любим и боимся собственных чувств и душевных порывов. Просто на смену викторианскому ханжеству пришел техногенный цинизм.