(no subject)
Сегодня я поехал домой девятьнадцатым автобусом до Рижской. На Трифоновской была мощная пробка, вечер был прекрасен и я без сожалений вышел. И попал, как раз перед закрытием, в старенький букинист на проспекте Мира. Походил между полок, посчитал число собраний Генриха Манна и, уже собрался уходить, как увидел бежевые десять томиков его брата Томаса.
Что-то щёлкнуло в синапсах и сказало: хочу. Я давно бы уже мог купить это собрание, но вот этого контрольного щелчка не было. Я спросил цену, она вполне меня устроила, меньше 50 мл герленовского парфюма. Открыл бумажник, был послан в кассу.
О касса! Редут царства Молоха в книжном раю. Настоящая, со стеклянным периметром, разве только ручку аппарата не крутила блаженная жрица. Истинно. говорю вам, в этом веке таких уже нет!
Манн был чудесен, как новенький, а издание, напомню, 1959 - 1961 годов, мои родители могли бы подарить мне его на двухлетие, но, вот не прошло 53 лет и я что-то подправил в своей фазовой траектории в этой Вселенной. И! Издание стало антиком по нынешним законам, более полувека, без разрешения Минкультуры вывозу за пределы на подлежит.
Один том отличался от других обильными маргиналиями бисерным полётом карандаша. Вам рассказать, как я люблю маргиналии? Разбирать, сопереживать, спорить, представлять их автора-читателя в академической ермолке или барышней с филфака с вишенкой в губах. Отгадайте какой том? Впрочем, это нетрудно, конечно, волшебный доктор Леверкюн - Фаустус.
Издание оказалось тяжёлым, видно я забыл уже сколько весят бриллиантовые книги.
Короче, немного уставшим, но бесконечно счастливым я вернулся в свою келью-библиотеку, где с радостью представил вечно юное слово его уже обжившимся у меня коллегам.
Таинственные сумерки апреля, дороги и книги, которые мы выбираем, что ещё сказать? Дальше тишина...
Что-то щёлкнуло в синапсах и сказало: хочу. Я давно бы уже мог купить это собрание, но вот этого контрольного щелчка не было. Я спросил цену, она вполне меня устроила, меньше 50 мл герленовского парфюма. Открыл бумажник, был послан в кассу.
О касса! Редут царства Молоха в книжном раю. Настоящая, со стеклянным периметром, разве только ручку аппарата не крутила блаженная жрица. Истинно. говорю вам, в этом веке таких уже нет!
Манн был чудесен, как новенький, а издание, напомню, 1959 - 1961 годов, мои родители могли бы подарить мне его на двухлетие, но, вот не прошло 53 лет и я что-то подправил в своей фазовой траектории в этой Вселенной. И! Издание стало антиком по нынешним законам, более полувека, без разрешения Минкультуры вывозу за пределы на подлежит.
Один том отличался от других обильными маргиналиями бисерным полётом карандаша. Вам рассказать, как я люблю маргиналии? Разбирать, сопереживать, спорить, представлять их автора-читателя в академической ермолке или барышней с филфака с вишенкой в губах. Отгадайте какой том? Впрочем, это нетрудно, конечно, волшебный доктор Леверкюн - Фаустус.
Издание оказалось тяжёлым, видно я забыл уже сколько весят бриллиантовые книги.
Короче, немного уставшим, но бесконечно счастливым я вернулся в свою келью-библиотеку, где с радостью представил вечно юное слово его уже обжившимся у меня коллегам.
Таинственные сумерки апреля, дороги и книги, которые мы выбираем, что ещё сказать? Дальше тишина...