(no subject)
Искал один документ в загрузках ноутбука, и набрёл на странное письмо. Два раза перечитал, пока вспомнил. Был я года полтора назад в одном прекрасном городке в гостях. Не взирая на то, что письмо мне, и в целом комплиментарное, нахожу, что написано оно блистательно. Шедевр эпистолярного жанра. Сохраню-ка его здесь.
Отчасти как противовес всему тому, что небратья-несёстры пишут изо дня в день. (Скоро ещё обнародую новые шедевры. Это ж как люди должны озвереть, чтоб им не лень было писать такое). Итак.
..............
Прилепину
Начну с главного. Поразительный по ненормальности сплав из бандитизма, милитаризма, империализма, почвенничества и интеллектуализма - вот этот серебряный ежик, концентрированный клубок, который и зовется именем, взятым у твоего деда: Захар. Этот фонтан из бетонных камней и русской народной лавы (пусть у нас и нет вулканов - это не волнует никого) потому так выстрелил в небеса, пробив все крыши-головы и крыши домов, которые скрипели до того под тяжестью дней, что сплав этот абсолютно невозможен. Вот именно в таком исполнении он просто не существует. Поэтому все смотрят на его проявление, как на воскресшего Лазаря, на явившегося в ДК для выступления перед народом домового или на объявление в газете: «В борделе «Натали» теперь еще и русалки, пойманные в карельских озерах». Господь сделал для тебя это - специально для тебя, понимаешь?
По сравнению с первым приездом, ты стал абсолютно другим. Потому что был с друзьями и в состоянии запоя? Нет, не туда палка бьет, не в ту дырку лезет бес. Потому что все - раскрытие того, о чем я выше помудрил с дуру, произошло в полный размах и разгул. Синергия-с выломала последние сдерживающие ребра - и плеснуло, и снесло, и задушилось все, что должно было задохнуть (именно не сдохнуть или задохнуться, а задохнуть). Ты теперь дерзишь, смеешься над самыми несмешными людьми и явлениями, потешаешься над пугалами света этого и чучелами света того; ты готов ко всему, ты рассчитываешь на все, ты берешь все, а если не дают, ты делаешь вид, что не берешь, что «забудем об этом!», а сам все равно берешь, потом пересмешничаешь, потом - серьезнеешь, делая вид, что отдал отобранное. Ты действуешь так, что всякое понятие и соль поступка или действия - все это запутывается, ноги в травяную косичку, голова на блюде под ласковым текучим соусом, а в глазах - оплывающий слюнями туман. Кстати, о бесе…
О бесе вот, что. Вот именно в таком раскладе, в этом дурманящем и бескомпромиссном полете по-над матушкой-землей, вполне можно в нее приземлиться. Она же мать, земля-то. Она всегда принимает. Тепло в ней, чисто и тихо. Оно конечно - что еще надо, после всех этих веников банных, пузырей, теток из библиотек, концертов, войны и… Можно не заметить, как полет прервется в самой его верхней - нет… в самой его горячей точке. Ты никогда не был в горячих точках до этого, не был, верь мне. Она сейчас. Она загорелась, настала, эта точка. Вот она - твоя борьба и война, началась. А у тебя дочка… И не только. Нет, вполне реально, что внутри себя ты говоришь: «Не ссыте, мелочь, епт. Я все контролирую. И вас, и свою кровь, и свою печень, и свой…»
Насчет этого отдельный шепоток. Поразило и тогда, и сейчас - сколько солнц ты мог бы потолочь и потоптать за ночь (солнца - твой термин, удачный очень, кстати)? Пять? Нет… Не пять. Три. Иначе, когда пить-то. Три - нормально. Но этого не было, не случалось. Все солнца остались там где-то, в мире из стекла, бетона, библиотек, залов, клубов - ну а русалок пока еще не завезли в бордель «Натали». А если бы и были они там - уверен, только под пиво бы пошли, соленые, мать их. Истекающие соком. Под пиво - и все. Верность одной - это еще одно яблочко в ту закваску винную, с которой я начал.
Друзья. Свита. Чуваки. Пацаны. Братья. С братьями вопрос решенный - благостно, красиво и мучительно сладко обрести их в таком возрасте. Поздравляю, наливай. Остальное… А ты и правда думаешь, что необходимо восседать над ними, как хану? Выдавать ярлыки на княжение каждому в своем отведенном углу и месте? Строить иерархию? Доказывать им? Говорить и показывать? Нет, дело твое - но все всё сами понимают. Они ведь знают и глаза их видят все то, о чем я пишу, они просто выразить это не умеют вот именно так. Ты бы расслабился в этом плане - некоронованные людскими коронами короли - самые, самые. Нет, это я просто рассуждаю - ты сам решай. Есть среди них не совсем настоящие (исконно прикипевшие, безусловно твои) люди. Есть таковые (без имен - не обсуждается даже). Ты сам их видишь.
Резюме: то, чего не может быть - по сути, самое настоящее и есть. Ведь все то, что бывает, что как бы реально - карает нас повторяемостью, грубостью и привычкой. И никакого золота в этом не намоешь, разве что семейники постирать? А раз золота нет - то и разговора нет, полного зала нет, потных лап и красивых пальчиков (и солнц! и солнц!), протягивающих книжки на подпись - тоже нет, вот так.
…пусть вызревает сумасшествие. И чтобы хохотать. А потом - плакать. А потом - петь. А потом - в холщевой рубахе да под иконы. Ну, или под трамвай - у кого какая судьба, правда же? Ну, вот и я говорю. Только не сейчас, не скоро. Не скоро.
Отчасти как противовес всему тому, что небратья-несёстры пишут изо дня в день. (Скоро ещё обнародую новые шедевры. Это ж как люди должны озвереть, чтоб им не лень было писать такое). Итак.
..............
Прилепину
Начну с главного. Поразительный по ненормальности сплав из бандитизма, милитаризма, империализма, почвенничества и интеллектуализма - вот этот серебряный ежик, концентрированный клубок, который и зовется именем, взятым у твоего деда: Захар. Этот фонтан из бетонных камней и русской народной лавы (пусть у нас и нет вулканов - это не волнует никого) потому так выстрелил в небеса, пробив все крыши-головы и крыши домов, которые скрипели до того под тяжестью дней, что сплав этот абсолютно невозможен. Вот именно в таком исполнении он просто не существует. Поэтому все смотрят на его проявление, как на воскресшего Лазаря, на явившегося в ДК для выступления перед народом домового или на объявление в газете: «В борделе «Натали» теперь еще и русалки, пойманные в карельских озерах». Господь сделал для тебя это - специально для тебя, понимаешь?
По сравнению с первым приездом, ты стал абсолютно другим. Потому что был с друзьями и в состоянии запоя? Нет, не туда палка бьет, не в ту дырку лезет бес. Потому что все - раскрытие того, о чем я выше помудрил с дуру, произошло в полный размах и разгул. Синергия-с выломала последние сдерживающие ребра - и плеснуло, и снесло, и задушилось все, что должно было задохнуть (именно не сдохнуть или задохнуться, а задохнуть). Ты теперь дерзишь, смеешься над самыми несмешными людьми и явлениями, потешаешься над пугалами света этого и чучелами света того; ты готов ко всему, ты рассчитываешь на все, ты берешь все, а если не дают, ты делаешь вид, что не берешь, что «забудем об этом!», а сам все равно берешь, потом пересмешничаешь, потом - серьезнеешь, делая вид, что отдал отобранное. Ты действуешь так, что всякое понятие и соль поступка или действия - все это запутывается, ноги в травяную косичку, голова на блюде под ласковым текучим соусом, а в глазах - оплывающий слюнями туман. Кстати, о бесе…
О бесе вот, что. Вот именно в таком раскладе, в этом дурманящем и бескомпромиссном полете по-над матушкой-землей, вполне можно в нее приземлиться. Она же мать, земля-то. Она всегда принимает. Тепло в ней, чисто и тихо. Оно конечно - что еще надо, после всех этих веников банных, пузырей, теток из библиотек, концертов, войны и… Можно не заметить, как полет прервется в самой его верхней - нет… в самой его горячей точке. Ты никогда не был в горячих точках до этого, не был, верь мне. Она сейчас. Она загорелась, настала, эта точка. Вот она - твоя борьба и война, началась. А у тебя дочка… И не только. Нет, вполне реально, что внутри себя ты говоришь: «Не ссыте, мелочь, епт. Я все контролирую. И вас, и свою кровь, и свою печень, и свой…»
Насчет этого отдельный шепоток. Поразило и тогда, и сейчас - сколько солнц ты мог бы потолочь и потоптать за ночь (солнца - твой термин, удачный очень, кстати)? Пять? Нет… Не пять. Три. Иначе, когда пить-то. Три - нормально. Но этого не было, не случалось. Все солнца остались там где-то, в мире из стекла, бетона, библиотек, залов, клубов - ну а русалок пока еще не завезли в бордель «Натали». А если бы и были они там - уверен, только под пиво бы пошли, соленые, мать их. Истекающие соком. Под пиво - и все. Верность одной - это еще одно яблочко в ту закваску винную, с которой я начал.
Друзья. Свита. Чуваки. Пацаны. Братья. С братьями вопрос решенный - благостно, красиво и мучительно сладко обрести их в таком возрасте. Поздравляю, наливай. Остальное… А ты и правда думаешь, что необходимо восседать над ними, как хану? Выдавать ярлыки на княжение каждому в своем отведенном углу и месте? Строить иерархию? Доказывать им? Говорить и показывать? Нет, дело твое - но все всё сами понимают. Они ведь знают и глаза их видят все то, о чем я пишу, они просто выразить это не умеют вот именно так. Ты бы расслабился в этом плане - некоронованные людскими коронами короли - самые, самые. Нет, это я просто рассуждаю - ты сам решай. Есть среди них не совсем настоящие (исконно прикипевшие, безусловно твои) люди. Есть таковые (без имен - не обсуждается даже). Ты сам их видишь.
Резюме: то, чего не может быть - по сути, самое настоящее и есть. Ведь все то, что бывает, что как бы реально - карает нас повторяемостью, грубостью и привычкой. И никакого золота в этом не намоешь, разве что семейники постирать? А раз золота нет - то и разговора нет, полного зала нет, потных лап и красивых пальчиков (и солнц! и солнц!), протягивающих книжки на подпись - тоже нет, вот так.
…пусть вызревает сумасшествие. И чтобы хохотать. А потом - плакать. А потом - петь. А потом - в холщевой рубахе да под иконы. Ну, или под трамвай - у кого какая судьба, правда же? Ну, вот и я говорю. Только не сейчас, не скоро. Не скоро.