(no subject)
http://stnmedia.ru/?id=40958
Скорость как преодоление сиротства
Я непрестанно куда-то еду, лечу, плыву, в крайнем случае иду
Я научился получать удовольствие от жизни в дороге. О, эти самолеты - я люблю самолеты. В самолетах я чувствую себя как дома. Мне нравятся места рядом с иллюминатором, желательно у аварийного выхода. Я усаживаюсь, прошу стюардессу меня не кормить и засыпаю еще до того, как мы взлетаем. Просыпаюсь, когда звучит объявление о том, что самолет идет на посадку. Смотрю в иллюминатор: там моя Родина, она большая. Это всегда светлое чувство: вот стелется, стремится к тебе навстречу новая земля. И это все твое, твоего народа. Не перестаю удивляться этому.
Поезда - тут несколько иначе. В поездах я всегда беру верхнюю полку, она застелена, туда сразу можно улечься, разложив на полочку часы, мобильный, книгу, поставив рядом ноутбук - вдруг пригодится. На поездах я обычно езжу ночами, чтоб не тратить световой день на передвижение. Я сразу раздеваюсь и ложусь, натянув на себя простыню. Некоторое время, минут 15, читаю, потом накрываюсь с головою простыней и до свидания. По утрам в поездах я всегда встаю раньше всех и часто удивляюсь, что люди могут всерьез спать до девяти утра или даже до одинадцати. Особенно удивляюсь, когда женщины так много спят. Мои бабушки, моя мать, моя жена, мои дочери - все и всегда встают очень рано: женщина должна контролировать все, в том числе тот момент, когда просыпается мужчина. Я с детства думал, что это такой непреложный закон, но в поездах понял, что в мире часто бывает иначе. Наверное, эти женщины отсыпаются после своей суеты вокруг мужей, детей, отцов? Ну, быть может. Действительно, для человека с более-менее нормальной психикой перемещение в пространстве - отличный способ отдохнуть. Я спал над всей территорией России, спал по дороге к Мурманску, по пути к Владивостоку, по дороге к Калининграду, по пути к Махачкале. Когда мы летели в Грозный, на первую чеченскую, я тоже спал: а чего делать еще? Вдруг там спать не дадут больше. Когда я просыпаюсь и просыпаются все остальные, я всегда удивляюсь, что пассажиры в самолете или в том же самом поезде за редчайшими исключениями просто сидят. Они не берут прессу, которую предлагают на входе в самолет, не пользуются журналами Аэрофлота и газетами Российских железных дорог, не возят с собою книжек и даже со своих неизменных телефонов не читают. Сидят, думают. «Что за мысли у всех этих людей?» - безуспешно пытаюсь догадаться я. Мне искренне кажется, что процесс размышления в целом деятельный: ты думаешь, когда что-то совершаешь или когда работаешь с чужим текстом. Твой мозг в такие минуты заводится, как мотор. Во все остальное время недвижимый человек залипает, как муха в янтаре. Быть может, мухе кажется, что она думает, но она просто залипла. Я не хочу никого осуждать за это, но я правда не понимаю, что такое может надумать целый самолет или целый поезд и во что потом выливаются эти удивительные мысли, как они меняют мир. В этом смысле лично меня успокаивает московское метро: не само перемещение в нем, а количество находящихся там читающих людей. Такое ощущение, что столичное метро - этой библиотечный филиал. В каждом вагоне обязательно имеется пять-семь читающих граждан. А то и дюжина. В московском метро водятся хорошие люди, думающие в процессе работы мозга, а не во время переведения мозга в полуспящий режим. Зато в столице собрались самые жестокие, безнравственные и невоспитанные водители мира.
Я неплохо езжу на машине и могу в случае необходимости навязывать окружающим свою волю. Я знаком с негласными правилами перемещения в другой ряд, я знаю, как вести себя с людьми разных возрастов, полов и конфессий, когда они едут рядом. Но в столице эти правила не работают или едва работают. Столица вечно опаздывает, не желает ничем и ни с кем делиться. Я не люблю ездить по Москве на машине. Я люблю из нее уезжать.
Мимо собора Василия Блаженного я выехал в сторону Донецка и - вперед. 1300 километров, в основном по отличной, безупречной, великолепной трассе, - мне это нравится. В пути можно прослушать много новой музыки, моя машина - это музыкальная шкатулка, передвижение в машине - моя страсть. Я чувствую себя так, словно меня вместе с моим четвероногим товарищем выпустили из лука - и теперь я лечу.
Днем ездить лучше, чем ночью, хотя и ночью тоже можно. Прошлый раз, вырвавшись из Донецка на три дня, я понял, что так сильно хочу к детям, что не могу остановить себя. Проспав три часа, я выехал в наибодрейшем состоянии духа. Мне оставалось всего 1600 с чем-то километров до моих самых ненаглядных людей. Я врубил навигатор и дал себе обещание смотреть на него пореже. Я стараюсь так просчитать время, чтоб посмотреть на экран навигатора, когда взята очередная сотня. Характер обычно не удается выдержать, и я кошусь на него, когда проезжаю из очередной сотни километров 95-97. И вот блаженный момент: навигатор вдруг вместо недавних 903 - до моего подъезда - показывает 899. И тогда я себе говорю: ерунда осталась - 800 с копейками. Еще через 100, видя на навигаторе 799, я повторяю себе всю ту же шутку, которую как шутку не воспринимаю: осталось 700 с копейками - чего тут ехать, рукой подать. К ночи я, естественно, начинаю уставать и приступаю к издевательству над организмом. Я покупаю на заправке сразу же кофе, пепси и какой-нибудь отвратительный энергетик, все это разом выпиваю - и снова на взлет.
Последний раз я подъезжал к своему городу уже глубокой ночью. На дороге была суета - кто-то вылетел в кювет, я видел, что все живы и бодры, но сам остановился помочь, хотя ехал уже 16 часов. За 15 минут я вытащил из кювета пьяного молодого дурака, поругавшегося с женой и по этому поводу помчавшегося навстречу приключениям. И затем я тронулся дальше. Километров за 30 до Нижнего Новгорода - 22 часа в пути, после трех часов сна - я отчетливо увидел, как на дорогу выбегают, размахивая огромными жезлами, золотые гаишники. Золото струилось в свете фонарей, и двигались стражи дорог немного по-над асфальтом, как инопланетяне. Притормаживая, я осознавал, что гаишники мне кажутся. Их нет. За 10 километров до въезда в город я увидел издалека какую-то странную аварию: столкнулись не машины, а что-то вроде динозавра с другом динозавром: возможно, их перевозили в фурах, и они выбрались оттуда, а фуры уехали. Но динозавров тоже не было. Я вышел на улицу, протер лицо снегом и понял, что это очень глупо - проехать огромный кусок России и лечь спать в часе ходу от дома, где живут мои дети. В пять утра я наконец явился в дом, весь прокуренный и прокофеиненный. В семь утра я услышал их голоса и поспешил их обнять. Мы так долго обнимались, что спать я больше не лег. Мы сразу поехали за подарками, а потом в кафе. В нашей машине громко играла музыка. Мы были счастливы. Все-таки иногда мне нравится прогресс. Скорость - это близость. Скорость - это преодоление сиротства. Через полтора дня я встал утром, прогрел машину и открутил пространство в обратную сторону. Надо осваивать новые виды передвижения и новые виды транспорта. Об этом мы поговорим в следующий раз. Если кому-то интересно. А это интересно.