ОН ВЕРНЁТСЯ
…ещё раз настойчиво повторю.
Дар - надо беречь, растить.
Обладая поэтическим, равно как и любым другим, даром, нельзя быть завистником, истериком, хамом, наглецом, доносчиком.
Иначе и тот дар, что был, отнимут.
Но можно вести себя совестливо и никогда не злословить.
Вот такая - Аня.
Я читал самые первые сборники её стихов. Она была среднеодаренной в юности.
И буквально на глазах совершила неслыханный вертикальный взлёт.
Господь всё видит.
Аня - сердечный, добрый, созидающий человек. Она, один за другим, выдает высочайшего уровня стихи. Твердо шагает в классику.
Анна Ревякина:
* * *
Говорят, через месяц война - привычка.
В темноте солдатик чиркает спичкой,
и я вижу его освещённое личико...
Не пиши мне только, что у него лицо.
Ему двадцать, максимум двадцать четыре,
у него ещё губы в сладостях и пломбире.
И я помню, как с его мамкою в детском мире
выбирали мы этому мальчику пальтецо.
Пальтецо было серым твидовым, брали его навырост.
А теперь этот мальчик из всех своих пальт враз вырос.
У его одежды сейчас камуфляжный выкрас -
мультикам и мох.
Вот он чиркнул спичкой. Юный и бестолковый.
На ветру стоит, Фараона* курит, без головного.
Отчитать хотела, но сказала только четыре слова:
"Помогай тебе, мальчик, Бог!"
* * *
Когда я была молода, и война была молода,
примеряла я платье цвета топлёного молока.
А война носила бордовое в самый пол
и твердила только один глагол.
"Слышь, война, - обращалась я к ней во сне, -
у меня для тебя есть частица "не".
Вот возьми, отведай, на вкус она райский мёд.
И никто не убьёт. Будет только йод
да ещё зелёнка для коленочек-локотков
тех, кто в нашем дворике разделится на врагов
и своих. И неважно станет, кто победит.
Пусть играются, нагуливают аппетит..."
Хохотала война, что безумица, алым ртом.
"Так и будет, конечно, но когда-то потом. Потом!
А пока что здесь я - царица, а ты - раба.
И тебе, моя душенька, рядить меня в жемчуга.
И отдать мне того, кто жених тебе, свет очей.
С кем тебе посчастливилось только пять ночей
провести, а потом он встал на смертельный путь.
И теперь тебе некому на ресницы дуть".
"Не отдам. - Я ответила и оскалилась сукой злой. -
Он вернётся. Он вернётся живым домой.
Он убьёт тебя, дура подлая, уродливая карга,
и подарит мне твои чёрные жемчуга".
Дар - надо беречь, растить.
Обладая поэтическим, равно как и любым другим, даром, нельзя быть завистником, истериком, хамом, наглецом, доносчиком.
Иначе и тот дар, что был, отнимут.
Но можно вести себя совестливо и никогда не злословить.
Вот такая - Аня.
Я читал самые первые сборники её стихов. Она была среднеодаренной в юности.
И буквально на глазах совершила неслыханный вертикальный взлёт.
Господь всё видит.
Аня - сердечный, добрый, созидающий человек. Она, один за другим, выдает высочайшего уровня стихи. Твердо шагает в классику.
Анна Ревякина:
* * *
Говорят, через месяц война - привычка.
В темноте солдатик чиркает спичкой,
и я вижу его освещённое личико...
Не пиши мне только, что у него лицо.
Ему двадцать, максимум двадцать четыре,
у него ещё губы в сладостях и пломбире.
И я помню, как с его мамкою в детском мире
выбирали мы этому мальчику пальтецо.
Пальтецо было серым твидовым, брали его навырост.
А теперь этот мальчик из всех своих пальт враз вырос.
У его одежды сейчас камуфляжный выкрас -
мультикам и мох.
Вот он чиркнул спичкой. Юный и бестолковый.
На ветру стоит, Фараона* курит, без головного.
Отчитать хотела, но сказала только четыре слова:
"Помогай тебе, мальчик, Бог!"
* * *
Когда я была молода, и война была молода,
примеряла я платье цвета топлёного молока.
А война носила бордовое в самый пол
и твердила только один глагол.
"Слышь, война, - обращалась я к ней во сне, -
у меня для тебя есть частица "не".
Вот возьми, отведай, на вкус она райский мёд.
И никто не убьёт. Будет только йод
да ещё зелёнка для коленочек-локотков
тех, кто в нашем дворике разделится на врагов
и своих. И неважно станет, кто победит.
Пусть играются, нагуливают аппетит..."
Хохотала война, что безумица, алым ртом.
"Так и будет, конечно, но когда-то потом. Потом!
А пока что здесь я - царица, а ты - раба.
И тебе, моя душенька, рядить меня в жемчуга.
И отдать мне того, кто жених тебе, свет очей.
С кем тебе посчастливилось только пять ночей
провести, а потом он встал на смертельный путь.
И теперь тебе некому на ресницы дуть".
"Не отдам. - Я ответила и оскалилась сукой злой. -
Он вернётся. Он вернётся живым домой.
Он убьёт тебя, дура подлая, уродливая карга,
и подарит мне твои чёрные жемчуга".