ЭТО ТОЧНО ЗАХАР?
Считаю своим долгом сообщить, друзья, что у меня могут быть самые разные мнения по поводу многих вещей, которые кажутся кому-то «устоявшимися и непререкаемыми».
Это может быть «происхождение Руси», «правление Романовых», «история казачества», «раскол», «две революции 1917 года», «последний русский царь и обстоятельства его гибели», «Ленин», «Сталин», «репрессии 30-х», «коллективизация», «соцреализм в литературе и в живописи», «смерть Есенина», «проблема украинства», «проблема миграции», «иерархии в русской поэзии», «феномен шестидесятников», «феномен Высоцкого», «русские барды, русский рок, феномен русского рэпа», «вершины мирового кинематографа», «еврейский вопрос», «евразийство», «перестройка», «феномен Лимонова», «феномен Станислава Кунаева и русская партия», «восстановление СССР»; ну и так далее; ещё, на самом деле, много пунктов.
Однако вопреки представлениям отдельных, крайне возбужденных и обидчивых людей, мнения мои по всем этим поводам неизменны уже многие десятилетия.
За каждое свое мнение я готов отвечать лично, публично, в любой форме.
Потому что: Платон мне друг, но истина дороже.
Русская поэзия, Родина и Бог не выше истины, но истинны сами по себе.
Остальное - вопрос зачастую обсуждаемый, но не до такой степени дискуссионный, как многим бы хотелось.
Ещё раз повторю, к примеру, несколько пунктов из-за которых тут возникали драки и перепалки, а то вдруг вы забыли.
Никакой «древней истории» запорожское и донское казачество не имеют; при некоторых неизбежных этнических контактах, имевшихся в Диком поле, казачество имеет в целом русское происхождение, а зародилось оно практически одновременно в XVI веке на Днепре и следом на Дону.
Николай Второй отрёкся сам. Есенин убил себя сам. Ленин - крупнейший политический деятель не просто в истории России, а в истории человечества.
Высоцкий бы натурально ужаснулся тому, что спустя 80 лет после Отечественной, в России оказался в целом забыт сам феномен фронтовой поэзии - из которой он вырос практически целиком (гораздо больше, чем из Серебряного века, который он узнал много позже).
То есть, из сознания массового читателя, который «порвать готов за Володю» практически исчезли поэт и танкист Сергей Орлов, поэт и артиллерист Сергей Викулов, исчезли Сергей Наровчатов, Алексей Недогонов, Михаил Луконин, Михаил Троицкий, изредка вспоминают, но переиздают раз в 15 лет тиражом в 500 экземпляров Семена Гудзенко, Павла Когана, Николая Майорова, почти забыт Михаил Кульчицкий, да и стихов Михаила Анчарова не издают совсем - даже в столетие со дня рождения не издали, равно как и переизданий невероятно одаренного Павла Шубина тоже нет; и так далее, и тому подобное: это огромный и горький список.
Высоцкий знал свое место в этой иерархии. Проблема в том, что этой иерархии больше нет. Либеральное литературоведение предпочло разговор о декадентах, эмигрантах и релокантах, а массовый читатель фронтовой поэзии, увы, почти вымер.
Всё держится на том, что ещё худо-бедно помнят Симонова и Твардовского, но и то за счет школьной программы.
И гибель этой иерархии - моё личное горе.
Если народ забывает своих героев и своих фронтовых поэтов - это настоящая трагедия.
И я буду напоминать: и об иерархиях и о трагедии беспамятства.
В сущности, мне всё равно, что иные возбуждаемые люди по этому поводу скажут.
«А это точно Захар?»
Это точно Захар. И я не обязан вам нравиться и быть с вами во всём согласным. Достаточно того, что вы сами с собой согласны. Будьте здоровы.
А, чуть не забыл.
Территория Российской империи и СССР будет со временем в том или ином объеме восстановлена.
Что по этому поводу думают наши «патриоты на зарплате», «прибалтийские политологи», «узбекские аналитики», «украинские блогеры», «армянские философы» и постсоветская еврейская интеллигенция - мне тоже всё равно.
Просто так будет.