(no subject)
Сегодня исполнилось целых 20 лет нашему, моему другу - воину, поэту, а теперь ещё и сослуживцу (он перешел к нам в полк особого назначения «Оплот») - Амиру Сабирову.
20 лет - и человек уже год на войне. Русские поэты - они такие. Русские татары - они такие.
Амир! За тебя. За победу. Ты прекрасен.
(Новые, сегодняшние стихи Амира)
***
Разрываясь на мирную жизнь,
собираю себя по дворам,
обнесенных окраин родимых,
где на шее карманный Коран
- переплет вместе с галстуком школьным -
зимним утром подвязаны курткой,
что донашиваешь после брата.
Будто море, кондуктора взгляд,
что у входа пустого остынет,
за стихом возвращаюсь назад,
позабыв свое кровное имя,
откликаясь лишь на позывной,
прикрепленного ниткой шеврона.
Я вхожу в этот мир гостевой,
жду отправки в строю эшелона.
И повзводно, поротно, полками
сыплем кровь, пожинаем улыбку
мира вырванного на той грани,
где коры разрывается плитка,
будто кафельная в туалете
располаги; сойду на присыпку
ранней осени, хрумкая лед,
и, рюкзак поправляя, сквозь рынок
побреду к остановке «Полёт» -
ни солдат, ни ребенок, ни инок.
08.11.2023
20 лет - и человек уже год на войне. Русские поэты - они такие. Русские татары - они такие.
Амир! За тебя. За победу. Ты прекрасен.
(Новые, сегодняшние стихи Амира)
***
Разрываясь на мирную жизнь,
собираю себя по дворам,
обнесенных окраин родимых,
где на шее карманный Коран
- переплет вместе с галстуком школьным -
зимним утром подвязаны курткой,
что донашиваешь после брата.
Будто море, кондуктора взгляд,
что у входа пустого остынет,
за стихом возвращаюсь назад,
позабыв свое кровное имя,
откликаясь лишь на позывной,
прикрепленного ниткой шеврона.
Я вхожу в этот мир гостевой,
жду отправки в строю эшелона.
И повзводно, поротно, полками
сыплем кровь, пожинаем улыбку
мира вырванного на той грани,
где коры разрывается плитка,
будто кафельная в туалете
располаги; сойду на присыпку
ранней осени, хрумкая лед,
и, рюкзак поправляя, сквозь рынок
побреду к остановке «Полёт» -
ни солдат, ни ребенок, ни инок.
08.11.2023