(no subject)
Одесса, наши дни.
Исправили надпись.
Дикари.
Бурлюк - отец именно русского футуризма, первооткрыватель Маяковского.
Да, он действительно был потомком запорожских казаков, но при этом - русофилом и последовательным приверженцем «левых» убеждений.
Эмигрировавший в 1922 году в Японию, а затем в США, Бурлюк никогда не отзывался о СССР плохо, дважды приезжал в Советский Союз и очень мечтал, чтоб в Россию вернулись его картины (в первую очередь он всё-таки живописец) и стихи.
В Нью-Йорке Бурлюк входил исключительно в просоветские политические группы; написал поэму к 10-летию Октябрьской революции, затем - к столетию Льва Толстого, в 1928 году - поэму «Великий кроткий большевик» (да-да, так он воспринимал Льва Николаевича), затем поэму «Горький», а в 1930 году завершил эпическое полотно «Ленин и Толстой»; ну и так далее.
Всё это, к слову, помешало Бурлюку вернуться в перестройку в потоке «возвращённой литературы»: он ну никак не мог идти по разряду «диссидентов» и «мучеников режима». Его так и не переиздали тогда.
Сейчас в России Бурлюка начинают, наконец, изучать самым серьёзным образом: вышел альбом его живописи (у меня есть - восхитительный художник), вышла его биография в серии ЖЗЛ, ряд других изданий.
Впрочем, поэтическое наследие Бурлюка так и не собрано. Надеюсь, с этим разберутся наши издатели и филологи.
Или нам со товарищи самим придётся взяться.
Ну и Одесса. Надо бы цветы к памятнику при случае возложить. И затереть чего там намалевали.
Исправили надпись.
Дикари.
Бурлюк - отец именно русского футуризма, первооткрыватель Маяковского.
Да, он действительно был потомком запорожских казаков, но при этом - русофилом и последовательным приверженцем «левых» убеждений.
Эмигрировавший в 1922 году в Японию, а затем в США, Бурлюк никогда не отзывался о СССР плохо, дважды приезжал в Советский Союз и очень мечтал, чтоб в Россию вернулись его картины (в первую очередь он всё-таки живописец) и стихи.
В Нью-Йорке Бурлюк входил исключительно в просоветские политические группы; написал поэму к 10-летию Октябрьской революции, затем - к столетию Льва Толстого, в 1928 году - поэму «Великий кроткий большевик» (да-да, так он воспринимал Льва Николаевича), затем поэму «Горький», а в 1930 году завершил эпическое полотно «Ленин и Толстой»; ну и так далее.
Всё это, к слову, помешало Бурлюку вернуться в перестройку в потоке «возвращённой литературы»: он ну никак не мог идти по разряду «диссидентов» и «мучеников режима». Его так и не переиздали тогда.
Сейчас в России Бурлюка начинают, наконец, изучать самым серьёзным образом: вышел альбом его живописи (у меня есть - восхитительный художник), вышла его биография в серии ЖЗЛ, ряд других изданий.
Впрочем, поэтическое наследие Бурлюка так и не собрано. Надеюсь, с этим разберутся наши издатели и филологи.
Или нам со товарищи самим придётся взяться.
Ну и Одесса. Надо бы цветы к памятнику при случае возложить. И затереть чего там намалевали.