(no subject)
Никак не решусь написать.
Погиб военкор Ростислав Журавлев.
Мы были знакомы и дружны многие годы. Мы были соратниками.
В 2014 году, в самом начале всей этой истории , он уже был добровольцем. На фото, где он стоит за спиной Саши Скляра: это октябрь 2014-го, и Ростислав уже всерьез повоевавший боец разведвзвода армии ЛНР.
Притом что он добрейший человек был. Бесконфликтный, честный и аномально, без пафоса и позы, смелый.
Отвоевав ту еще, первую, войну, в СВО он пошел профессиональным военкором.
Помню был в программе у Попова и Скабеевой - и Ростик вышел в эфир из Харьковской области. (Друзья его звали Ростиком). Рассказал новости, и вдруг, словно он и не в эфире, эдак по-домашнему говорит:
- Да не волнуйтесь вы, мы победим. Всё будет хорошо. Всё будет отлично… Да, Захар?
Все в студии даже засмеялись по хорошему - так человечно всё это выглядело.
Ольга, тем не менее, посмотрела на меня вопросительно: почему он к тебе обратился?
Я говорю: это мой друг. Я знаю его сто лет.
Погиб военкор Ростислав Журавлев.
Мы были знакомы и дружны многие годы. Мы были соратниками.
В 2014 году, в самом начале всей этой истории , он уже был добровольцем. На фото, где он стоит за спиной Саши Скляра: это октябрь 2014-го, и Ростислав уже всерьез повоевавший боец разведвзвода армии ЛНР.
Притом что он добрейший человек был. Бесконфликтный, честный и аномально, без пафоса и позы, смелый.
Отвоевав ту еще, первую, войну, в СВО он пошел профессиональным военкором.
Помню был в программе у Попова и Скабеевой - и Ростик вышел в эфир из Харьковской области. (Друзья его звали Ростиком). Рассказал новости, и вдруг, словно он и не в эфире, эдак по-домашнему говорит:
- Да не волнуйтесь вы, мы победим. Всё будет хорошо. Всё будет отлично… Да, Захар?
Все в студии даже засмеялись по хорошему - так человечно всё это выглядело.
Ольга, тем не менее, посмотрела на меня вопросительно: почему он к тебе обратился?
Я говорю: это мой друг. Я знаю его сто лет.