(no subject)
Военкор и поэт Семён Пегов вспоминает Александра Захарченко:
ДНЮХА БАТИ
Сегодня днюха Бати. Да, в его случае можно так, по-простецки, - днюха. Первый глава ДНР Батя, или Командир, как мы все его называли, был абсолютно и совершенно аномально простым.
Это проявлялось буквально во всём - в том, как он здоровался с тобой, как пил чай с пацанами на передке, как общался с какой-нибудь внезапно напавшей пенсионеркой.
Вот говорят же: огонь, вода и медные трубы. И, мол, медные трубы тяжелее всего. Так вот Саша - и так тоже можно было называть его иной раз даже охране, не говоря о тех, кого он называл друзьями, - прошёл и огонь, и воду во время войны в Донбассе, и, что самое крутое, медные трубы тоже. Ничего медного, ничего от памятника в нём никогда не было.
Я сейчас, может быть, расскажу какие-то личные вещи, но они характеризуют Батю именно как человека, как друга и брата, коим он все эти годы являлся, является и будет являться, например, для меня.
Задружились мы с ним непосредственно во время реального боя в донецком аэропорту, а эта история была ещё раньше. Попали мы под жёсткий «васильково»-миномётный обстрел - четыре идиота: Макс Шевченко, Орхан Джемаль, Миша Фомичёв и я.
Причём в блудняк мы попали именно по моей вине: я всех потащил под аэропорт снимать результаты прилётов прямо в тот момент, когда обстрел ещё продолжался. В итоге мы забились в подвал хрущёвки. Я дозвонился до нашего продюсера Рушана и сообщил, что мы в беде.
В этот же блудняк уже через 15 минут - прямо в сердце обстрела - за нами примчался первый глава ДНР вместе со своей охраной. Эвакуировать нас из-под огня лично. И самое удивительное, что никакого пиар-инстинкта в этом его жесте не было, и это становилось понятно здесь и сейчас без всякого притворства.
Он ринулся под огонь (осень 2014-го!) вытаскивать нас, российских журналистов. Неважно, какой окраски (все знают специфические взгляды Джемаля), - для него это были те, кого нельзя было оставить в беде. Ни при каких условиях.
Я могу рассказывать на разрыв аорты, как мы потом вместе «воевали» в гостинице донецкого аэропорта (кавычки - это для меня, Саша воевал по-настоящему). Попали в лютые фронтовые расклады во время штурма Дебальцева - я стал свидетелем, как нас чуть не отрезала вражеская пехота, а Батя лично взял командование новобранцами из «Пятнашки» и работал вторым номером у расчёта АГС, который раскрошил подступающие резервы противника.
Так же при мне он ринулся выручать главу МВД Дикого, которого ВСУ зажали в одном из кварталов. Просто ринулся на подмогу другу, как обычный штурмовик. Получил ранение. Но центральная заповедь русского воина «За други своя» для него была главной к исполнению.
Он был простой. И, может, это будет лишним, но это охарактеризует его абсолютное, ничем не истребимое ребячество - мы как-то вспоминали году в 2017-м очередную годовщину начала боевых действий в ДАП. Тогдашние события были трагичны, погибло много своих. Мало того что Батя пренебрёг ради этой акции всеми мерами безопасности: мы развернули спутниковую тарелку на реальном передке и вышли в прямой эфир, - так ещё и отправил кого-то из пацанов за хлебом с колбасой и ста граммами, чтобы помянуть погибших ребят. Мы сели прямо на бордюр у самого «Метро», где начиналась воздушная гавань, и так, по-простому, сидя на бордюрчике, помянули ребят. По-простому. Без всяких этих руководящих дел. Таким он был, наш брат, наш Батя, наш Командир…
Источник: Специально для RT
ДНЮХА БАТИ
Сегодня днюха Бати. Да, в его случае можно так, по-простецки, - днюха. Первый глава ДНР Батя, или Командир, как мы все его называли, был абсолютно и совершенно аномально простым.
Это проявлялось буквально во всём - в том, как он здоровался с тобой, как пил чай с пацанами на передке, как общался с какой-нибудь внезапно напавшей пенсионеркой.
Вот говорят же: огонь, вода и медные трубы. И, мол, медные трубы тяжелее всего. Так вот Саша - и так тоже можно было называть его иной раз даже охране, не говоря о тех, кого он называл друзьями, - прошёл и огонь, и воду во время войны в Донбассе, и, что самое крутое, медные трубы тоже. Ничего медного, ничего от памятника в нём никогда не было.
Я сейчас, может быть, расскажу какие-то личные вещи, но они характеризуют Батю именно как человека, как друга и брата, коим он все эти годы являлся, является и будет являться, например, для меня.
Задружились мы с ним непосредственно во время реального боя в донецком аэропорту, а эта история была ещё раньше. Попали мы под жёсткий «васильково»-миномётный обстрел - четыре идиота: Макс Шевченко, Орхан Джемаль, Миша Фомичёв и я.
Причём в блудняк мы попали именно по моей вине: я всех потащил под аэропорт снимать результаты прилётов прямо в тот момент, когда обстрел ещё продолжался. В итоге мы забились в подвал хрущёвки. Я дозвонился до нашего продюсера Рушана и сообщил, что мы в беде.
В этот же блудняк уже через 15 минут - прямо в сердце обстрела - за нами примчался первый глава ДНР вместе со своей охраной. Эвакуировать нас из-под огня лично. И самое удивительное, что никакого пиар-инстинкта в этом его жесте не было, и это становилось понятно здесь и сейчас без всякого притворства.
Он ринулся под огонь (осень 2014-го!) вытаскивать нас, российских журналистов. Неважно, какой окраски (все знают специфические взгляды Джемаля), - для него это были те, кого нельзя было оставить в беде. Ни при каких условиях.
Я могу рассказывать на разрыв аорты, как мы потом вместе «воевали» в гостинице донецкого аэропорта (кавычки - это для меня, Саша воевал по-настоящему). Попали в лютые фронтовые расклады во время штурма Дебальцева - я стал свидетелем, как нас чуть не отрезала вражеская пехота, а Батя лично взял командование новобранцами из «Пятнашки» и работал вторым номером у расчёта АГС, который раскрошил подступающие резервы противника.
Так же при мне он ринулся выручать главу МВД Дикого, которого ВСУ зажали в одном из кварталов. Просто ринулся на подмогу другу, как обычный штурмовик. Получил ранение. Но центральная заповедь русского воина «За други своя» для него была главной к исполнению.
Он был простой. И, может, это будет лишним, но это охарактеризует его абсолютное, ничем не истребимое ребячество - мы как-то вспоминали году в 2017-м очередную годовщину начала боевых действий в ДАП. Тогдашние события были трагичны, погибло много своих. Мало того что Батя пренебрёг ради этой акции всеми мерами безопасности: мы развернули спутниковую тарелку на реальном передке и вышли в прямой эфир, - так ещё и отправил кого-то из пацанов за хлебом с колбасой и ста граммами, чтобы помянуть погибших ребят. Мы сели прямо на бордюр у самого «Метро», где начиналась воздушная гавань, и так, по-простому, сидя на бордюрчике, помянули ребят. По-простому. Без всяких этих руководящих дел. Таким он был, наш брат, наш Батя, наш Командир…
Источник: Специально для RT