20 дней без Саши
Помню, при мне кто-то спросил Захарченко, как он перенес смерть Арсена Моторолы.
Захарченко сказал:
- Тут не подходят эти слова: «больно… переживал…» От меня оторвали огромный кусок, и это никогда не восстановится и никогда не кончится.
Александр Шубин, Саша Злой - тот случай, когда я даже не называл мысленно нас «друзьями» или «сослуживцами». Я не воспринимал его, как сына, как младшего брата, ничего такого. Он просто был частью меня. И верю, надеюсь, что он воспринимал (хотя он вряд ли задумывался о таких материях) меня так же.
Его выдрали из меня не как часть жизни и не как часть моего скелета. Его выдрали как часть души, где теперь тьма.
Я верю, учусь верить, что там, где он сейчас - там свет.
Но его смерть, прости меня, Господи, не зарастёт внутри меня даже травой.
Захарченко сказал:
- Тут не подходят эти слова: «больно… переживал…» От меня оторвали огромный кусок, и это никогда не восстановится и никогда не кончится.
Александр Шубин, Саша Злой - тот случай, когда я даже не называл мысленно нас «друзьями» или «сослуживцами». Я не воспринимал его, как сына, как младшего брата, ничего такого. Он просто был частью меня. И верю, надеюсь, что он воспринимал (хотя он вряд ли задумывался о таких материях) меня так же.
Его выдрали из меня не как часть жизни и не как часть моего скелета. Его выдрали как часть души, где теперь тьма.
Я верю, учусь верить, что там, где он сейчас - там свет.
Но его смерть, прости меня, Господи, не зарастёт внутри меня даже травой.