О мужиках, выполняющих грязную работу, и некоторых женщинах
С радостью наблюдаю, как по телеграм-каналам шествует песня рэпера Рича о спецоперации - «Грязная работа».
Только что вышла новая песня Акима Апачева - где он снова ссылается на песню Рича, и само её, очень точное название.
Посему я нынче решил вспомнить историю этого словосочетания - «грязная работа». В 2001 году я неожиданно перешёл из ОМОНа, где отработал 5 лет (со всеми вытекающими - в виде заездов на первую и вторую чеченскую) - в журналистику. Работая журналистом, я немедленно узнал о существовании «правозащитных» российских сообществ, которые вели оглушительную работу по бичеванию российской армии, ОМОНов и СОБРов. Эти ребята неустанно проводили пресс-конференции, где рассказывали, какое мы зверьё и садисты. Результаты этих пресс-конференций публиковались в СМИ - без особой, надо признать, рефлексии - даже в той газете, где я сам трудился.
Молодые журналистки верили на слово «правозащитникам», а не, например, мне. Я буквально кричал в редакции, что там каждый «факт» надо проверять и вообще - это скотство: так презирать свою армию. Журналистки смотрели на меня, как на слегка помешанного. В 2001 году все прогрессивные журналистки знали, что армия - это отстой, а все омоновцы - садисты. Помню, по дороге с очередной «правозащитной» пресс-конференции я час (шли пешком) рассказывал молодой журналистке, как всё было на самом деле, и где «правозащитники» откровенно гонят, а где не знают фактуры. Она очень доброжелательно меня слушала. Я был счастлив, что переубедил хоть одного человека.
На следующее утро я прочитал в газете ее статью о пресс-конференции, где было написано, что всех причастных к контртеррористической операции военных надо лечить и спасать, а российские войска должны с позором убраться из Чечни, Дагестана, и вообще отовсюду, где живут свободные люди, уставшие от русского застарелого имперства. Далее они прилежно, как ученица, перечисляла весь список военных насилий и преступлений, что надиктовали «правозащитники».
Я пришёл домой раздосадованный, и пожаловался жене. Она - внутренне огорчённо, но внешне очень спокойно - сказала: «Война - грязная работа, но кто-то должен ее выполнять».
Она даже не стала говорить про инфантильность наших прогрессивных журналистов, и так всё было ясно.
Я очень запомнил слова жены, они меня грели с тех пор.
В 2014 году, когда мы с Ричем катали гуманитарку по Донбассу - а в тылу российская прогрессивная интеллигенция снова вопила про садистов ополченцев и проклятых «ихтамнетов» - я вспомнил эти слова.
И рассказал Рича эту историю. Она ему очень понравилось.
Спустя 8 лет эта история и эти слова проросли в песню Рича.
На место тех, начала нулевых журналистов, пришло новое поколение - инфантильных рэперков, слушателей Собчак и Макса Покровского, и прочих представителей креативного класса. За 22 года государство так и не озаботилось тем, чтоб объяснить новому поколению смысл и суть ратного труда.
По идее в клипе должно быть в уголке написано мелким шрифтом: всем мужикам, выполняющим грязную работу и женщинам, которых не коснулся прогресс.
Впрочем, и так понятно, конечно.
Только что вышла новая песня Акима Апачева - где он снова ссылается на песню Рича, и само её, очень точное название.
Посему я нынче решил вспомнить историю этого словосочетания - «грязная работа». В 2001 году я неожиданно перешёл из ОМОНа, где отработал 5 лет (со всеми вытекающими - в виде заездов на первую и вторую чеченскую) - в журналистику. Работая журналистом, я немедленно узнал о существовании «правозащитных» российских сообществ, которые вели оглушительную работу по бичеванию российской армии, ОМОНов и СОБРов. Эти ребята неустанно проводили пресс-конференции, где рассказывали, какое мы зверьё и садисты. Результаты этих пресс-конференций публиковались в СМИ - без особой, надо признать, рефлексии - даже в той газете, где я сам трудился.
Молодые журналистки верили на слово «правозащитникам», а не, например, мне. Я буквально кричал в редакции, что там каждый «факт» надо проверять и вообще - это скотство: так презирать свою армию. Журналистки смотрели на меня, как на слегка помешанного. В 2001 году все прогрессивные журналистки знали, что армия - это отстой, а все омоновцы - садисты. Помню, по дороге с очередной «правозащитной» пресс-конференции я час (шли пешком) рассказывал молодой журналистке, как всё было на самом деле, и где «правозащитники» откровенно гонят, а где не знают фактуры. Она очень доброжелательно меня слушала. Я был счастлив, что переубедил хоть одного человека.
На следующее утро я прочитал в газете ее статью о пресс-конференции, где было написано, что всех причастных к контртеррористической операции военных надо лечить и спасать, а российские войска должны с позором убраться из Чечни, Дагестана, и вообще отовсюду, где живут свободные люди, уставшие от русского застарелого имперства. Далее они прилежно, как ученица, перечисляла весь список военных насилий и преступлений, что надиктовали «правозащитники».
Я пришёл домой раздосадованный, и пожаловался жене. Она - внутренне огорчённо, но внешне очень спокойно - сказала: «Война - грязная работа, но кто-то должен ее выполнять».
Она даже не стала говорить про инфантильность наших прогрессивных журналистов, и так всё было ясно.
Я очень запомнил слова жены, они меня грели с тех пор.
В 2014 году, когда мы с Ричем катали гуманитарку по Донбассу - а в тылу российская прогрессивная интеллигенция снова вопила про садистов ополченцев и проклятых «ихтамнетов» - я вспомнил эти слова.
И рассказал Рича эту историю. Она ему очень понравилось.
Спустя 8 лет эта история и эти слова проросли в песню Рича.
На место тех, начала нулевых журналистов, пришло новое поколение - инфантильных рэперков, слушателей Собчак и Макса Покровского, и прочих представителей креативного класса. За 22 года государство так и не озаботилось тем, чтоб объяснить новому поколению смысл и суть ратного труда.
По идее в клипе должно быть в уголке написано мелким шрифтом: всем мужикам, выполняющим грязную работу и женщинам, которых не коснулся прогресс.
Впрочем, и так понятно, конечно.