(no subject)
Итак.
Идёт жёсткий спор между
с одной стороны:
Министерством обороны (за него отвечает советник Шойгу Ильницкий, на которого летят все шишки, хотя мало кто так, как он поработал в прежние времена на то, чтоб у российской армии была интеллектуальная и сложная самопрезентация)
- а с другой стороны:
патриотическими телеграм-каналами, которые готовятся к очередному завинчиванию гаек со стороны власти (хотя, что тут скрывать, ряд независимых пабликов за так сделал для нашей военной пропаганды в эти три месяца больше чем целые госканалы, на которые тратились миллиарды).
Ильницкий говорит, что работать надо суше и жёстче, и не реагировать на фейки.
Независимые патриоты говорят, что надо работать шире и глубже, и призвать, наконец, независимые силы на помощь государству.
Что тут не так в позиции государства, рискну предположить.
Да, любая страна, ведущая войну, неизбежно может подвинтить гайки.
Но.
И в США, например, когда они воевали в Ираке, и в Советской России 30-х и 40-х - прежде чем подвинтить гайки
- сначала создали нереальной мощи идеологическую машину - с лучшими в мире режиссёрами, музыкантами, артистами и сценаристами. Невероятную просто машину.
А у нас сегодня пропущен один момент. Этот вот самый.
У нас нет ни одного великого режиссёра, который уже снимает фильм о спецоперации.
Нет ни одного поэта, чьи стихи о спецоперации публикует на первой полосе «Российская газета» и зачитывает диктор в эфире программы «Время».
Нет ни одной военной песни, которая звучала бы из радиоточек, потому что все радиоточки забили на это.
Причём поэты и песни есть, но они существуют в тотальном андерграунде. Не говоря про художников или, не знаю, нового Шостаковича с новой симфонией - до которого у Советской власти даже в блокадном Ленинграде было дело.
Понимаете, нет? В блокадном Ленинграде Шостакович представлял антифашистскую симфонию на главной сцене, а Ольга Берггольц читала стихи на главном радио.
Можем мы себе такое вообразить сегодня? Нет.
Не снимается ни одно кино. Не ставится ни один спектакль ни в одном театре.
Ну, хорошо, вы гайки завинтите - а дальше что? «За нас Коля Басков, послушайте вечернюю сводку Минобороны, не паникуйте, прорвёмся»?
Ну, не знаем. Может быть, и так возможно. Но не знаем.
(Желаем Коле Баскову только добра).
(А, чуть не забыл. «Бесогон» начали переводить на другие языки. Но знаете что? Мы должны сто «Бесогонов» в месяц переводить на другие языки, и ещё плюс к ним сто телеграм-каналов).
Идёт жёсткий спор между
с одной стороны:
Министерством обороны (за него отвечает советник Шойгу Ильницкий, на которого летят все шишки, хотя мало кто так, как он поработал в прежние времена на то, чтоб у российской армии была интеллектуальная и сложная самопрезентация)
- а с другой стороны:
патриотическими телеграм-каналами, которые готовятся к очередному завинчиванию гаек со стороны власти (хотя, что тут скрывать, ряд независимых пабликов за так сделал для нашей военной пропаганды в эти три месяца больше чем целые госканалы, на которые тратились миллиарды).
Ильницкий говорит, что работать надо суше и жёстче, и не реагировать на фейки.
Независимые патриоты говорят, что надо работать шире и глубже, и призвать, наконец, независимые силы на помощь государству.
Что тут не так в позиции государства, рискну предположить.
Да, любая страна, ведущая войну, неизбежно может подвинтить гайки.
Но.
И в США, например, когда они воевали в Ираке, и в Советской России 30-х и 40-х - прежде чем подвинтить гайки
- сначала создали нереальной мощи идеологическую машину - с лучшими в мире режиссёрами, музыкантами, артистами и сценаристами. Невероятную просто машину.
А у нас сегодня пропущен один момент. Этот вот самый.
У нас нет ни одного великого режиссёра, который уже снимает фильм о спецоперации.
Нет ни одного поэта, чьи стихи о спецоперации публикует на первой полосе «Российская газета» и зачитывает диктор в эфире программы «Время».
Нет ни одной военной песни, которая звучала бы из радиоточек, потому что все радиоточки забили на это.
Причём поэты и песни есть, но они существуют в тотальном андерграунде. Не говоря про художников или, не знаю, нового Шостаковича с новой симфонией - до которого у Советской власти даже в блокадном Ленинграде было дело.
Понимаете, нет? В блокадном Ленинграде Шостакович представлял антифашистскую симфонию на главной сцене, а Ольга Берггольц читала стихи на главном радио.
Можем мы себе такое вообразить сегодня? Нет.
Не снимается ни одно кино. Не ставится ни один спектакль ни в одном театре.
Ну, хорошо, вы гайки завинтите - а дальше что? «За нас Коля Басков, послушайте вечернюю сводку Минобороны, не паникуйте, прорвёмся»?
Ну, не знаем. Может быть, и так возможно. Но не знаем.
(Желаем Коле Баскову только добра).
(А, чуть не забыл. «Бесогон» начали переводить на другие языки. Но знаете что? Мы должны сто «Бесогонов» в месяц переводить на другие языки, и ещё плюс к ним сто телеграм-каналов).