Новая проза. Уже верстается. Скоро.
Редакция Елены Шубиной
·
В сентябре в «Редакции Елены Шубиной» выходит новая книга прозы Захара Прилепина - «Ополченский романс». Это сборник художественных рассказов о жизни Донбасса после 2014 года: истории людей, не захотевших бросать свои дома и пытающихся научиться жить в новых условиях, об ополченцах - как местных, так и тех, кто сорвался с насиженных мест и приехал сюда воевать за «русский мир», об отношениях между народами - не тех, что устанавливают политики, а тех, что формируются «на земле», а еще - о любви, которая, оказывается, возможна и даже необходима в этом чистилище. У каждого из героев - своя история, своя дорога и своя мотивация. Прилепин рассказывает о них - просто, без пафоса и патетики, и точно, без рассуждений и лишних слов.
Настроением «Ополченский романс» близок прилепинской «Обители»: то же спокойное, без нагнетания, описание хаоса, расползающегося кругом, и то же хрупкое вначале, но постепенно крепнущее ощущение надежды - на толику везения, сочувствие, поддержку, на победу доброты в человеке и в мире.
«Название ''Ополченский романс'' отвечает сути текста: в каждом третьем рассказе есть обязательный любовный, или романсовый, сюжетный мотив: одна война - три судьбы»,
- рассказал о новой книге Захар Прилепин (Zakhar Prilepin).
Публикуем цитаты из книги:
***
Они считали себя носителями правды объёмной и важной настолько, что их конкретная жизнь на этом фоне становилась почти невесомой.
***
На крыше их машины сидел ангел, легко постукивая босыми пятками о лобовуху. Его потные, кудрявые волосы развевались на ветру. Вид у него был, как у ополченцев: слегка придурковатый. Иногда он разбрасывал - словно для объятия - руки, и наслаждался тем, как воздух проносится сквозь его тело.
***
Мужчина порой проживает огромную жизнь, порой - куцую, но этот вдохновенный, щекотный, удивительный комок в груди ощущает считанные разы. Когда идёт к любимой женщине. Когда уходит от нелюбимой женщины. И несколько раз посередине.
***
Он становился всё очерченней - все иные спутались и постепенно исчезли.
Донбасская война нарисовала его.
Появились морщины, линии рук, отпечатки шагов. Он обветрился, обтрепался.
Теперь точно знал звук своего голоса.
Посреди лица распустились степной пылью тронутые глаза.
Когда Вострицкий этими глазами спустя четыре донецких года случайно увидел свои прежние фотографии - его почти замутило: словно он везде там был голый, белый и застигнутый врасплох.