(no subject)
Нынешний "гражданский подъём" имеет все признаки инфекции.
Ситуация, в котором мы находимся (с точки зрения социальной, экономической, и какой угодно) ничем принципиально не отличается от ситуации 2015 года (тогда была даже похуже), 2003 года или 1994 года (тогда была хуже в сорок раз).
Но многие люди искренне возбуждены и вновь неистово верят, что "...так больше жить нельзя".
Ровно такая же инфекция бушевала в 1987-1990 гг.
Тогда на глазах вменяемые люди обращались в бог знает кого: трибунов, почему-то очень часто в казаков - причём в заводских городах за сотни км от Дона и Урала, в прорабов перестройки, в активистов, в адептов чего угодно - и носились туда-сюда с горящими глазами, как ошпаренные.
На вменяемых людей смотрели, как на врагов. В глазах стоял скорбный вопрос: "Как ты можешь в такие дни?"
Какие, блядь, дни?
Что за дни у тебя, человек?
Выдохни.
Ситуация, в котором мы находимся (с точки зрения социальной, экономической, и какой угодно) ничем принципиально не отличается от ситуации 2015 года (тогда была даже похуже), 2003 года или 1994 года (тогда была хуже в сорок раз).
Но многие люди искренне возбуждены и вновь неистово верят, что "...так больше жить нельзя".
Ровно такая же инфекция бушевала в 1987-1990 гг.
Тогда на глазах вменяемые люди обращались в бог знает кого: трибунов, почему-то очень часто в казаков - причём в заводских городах за сотни км от Дона и Урала, в прорабов перестройки, в активистов, в адептов чего угодно - и носились туда-сюда с горящими глазами, как ошпаренные.
На вменяемых людей смотрели, как на врагов. В глазах стоял скорбный вопрос: "Как ты можешь в такие дни?"
Какие, блядь, дни?
Что за дни у тебя, человек?
Выдохни.