(no subject)
Сегодня Сорокин продолжал говорить т.н. «последнее слово», и один его довод точно кажется мне убедительным. Сорокин говорит примерно следующее: если наши органы поймали негодяя из системы власти - они должны были сделать суд открытым. Народу же понравится. Народ любит, когда лиходеев и коррупционеров сажают.
Но отчего-то всё сделали наоброт.
По телевизору для людей непритязательных показали пару заказных фильмов про мэра Сорокина, который в городе понастроил торговых центров (кошмар какой) и жилых домов (ужас), и всякого другого прочего (жуть) - но как-то не объяснили, что судят его совсем за другое.
А за что?
Интересно же!
Сделали бы, говорю, трансляцию на нижегородские каналы, чтоб нижегородцы в глаза посмотрели бывшему Главе города.
Нет-нет-нет. Тихо, за закрытыми дверями судят.
И вот Сорокин говорит, цитирую.
«Я думаю, что все в этом зале понимают, что решение по этому делу принято уже давно, в середине 2017 года. В августе 2017 года арестовали Воронина и Маркеева, и начался обычный торг со стороны людей во власти, которых, кстати, туда никто не выбирал. Сейчас политика стала более жесткой, чем раньше. За политическими требованиями всегда следуют и другие. Я идеальный кандидат, за счет кого можно поднажиться. Но даже сейчас надо упаковать это в какую-то политическую целесообразность.
Все, что здесь происходит, это попытка придать легитимность решению, принятому давно и не здесь. Это сразу стало понятно, когда запретили съемки в зале. Ведь, казалось бы, раз открытый процесс, то люди должны видеть, что вот она власть, отвечает по закону. Негативное отношение к общественным защитникам, когда их не допустили, хотя институт общественных защитников не сейчас изобретен.
А избирательность при проведении закрытого заседания? Одних свидетелей допрашивали в закрытом заседании, других - в открытом. А потом все пошло по нарастающей: отказ защите представлять доказательства, вызывать свидетелей, не допрашивались ключевые свидетели обвинения. Меня не допустили к знакомству с вещественными доказательствами.
Потом начали назначать судебные заседания на каждый рабочий день. Люди, которые здесь годами работают, такого никогда не видели. Мы в суд приезжали самыми первыми, тут еще иногда даже охраны не было, мы ее на улице ждали. А уезжали самыми последними. Вот условия, в которые нас поместил суд. Все это не оставляет никаких сомнений, каким будет приговор.
Но самая главная проблема для меня - это то, что я недооценил те изменения, которые сейчас происходят в политической системе, из-за этого теперь страдают люди, которые сидят рядом со мной. Я не дал возможность приступить к дележу активов моей семьи, но их сделал заложниками моей самоуверенности, неосмотрительности.
События, которые мы тут обсуждаем, произошли 15 лет назад. За все эти годы предъявляемые сегодня доказательства служили подтверждением невиновности Воронина и Маркеева. Но сейчас вдруг свидетели начали говорить то, чего они не помнили в течение этих лет. Мы должны были подходить серьезно и критически к показаниям этих людей, в том числе показаниям Новоселова, который покрывал преступников, покушавшихся на убийство. Он был осуждён за телефонный терроризм. А сейчас мы видим, что телефонный террорист и лжесвидетель сросся целиком с гособвинением. Вот ему мы верим, а многочисленным свидетелям, сослуживцам, руководителям этих подсудимых никто не верит.
Эти люди за свою жизнь ничего не нарушили, они ничего, кроме благодарностей и наград, от государства не получили, не заработали богатства, даже за границей ни разу не были.
Ваша честь, я считаю, что приговор должен быть не таким суровым по отношению к ним, он вообще должен быть отменен».
Лично для меня очень важно, что Сорокин снова много говорил не о себе.
А о тех, кто вместе с ним оказался на скамье подсудимых.
Как хотите, а в этом есть и мужское поведение, и человеческое достоинство. В чём бы Сорокин не был виноват.
Может быть, он действительно виноват во многом. Просто на этом суде я наблюдаю сидящих в зале - и, знаете, у всех то блуждающая улыбка на лице, то какая-то тоска в глазах.
Что-то не то происходит.
Насколько далеко всё это зайдёт?
Но отчего-то всё сделали наоброт.
По телевизору для людей непритязательных показали пару заказных фильмов про мэра Сорокина, который в городе понастроил торговых центров (кошмар какой) и жилых домов (ужас), и всякого другого прочего (жуть) - но как-то не объяснили, что судят его совсем за другое.
А за что?
Интересно же!
Сделали бы, говорю, трансляцию на нижегородские каналы, чтоб нижегородцы в глаза посмотрели бывшему Главе города.
Нет-нет-нет. Тихо, за закрытыми дверями судят.
И вот Сорокин говорит, цитирую.
«Я думаю, что все в этом зале понимают, что решение по этому делу принято уже давно, в середине 2017 года. В августе 2017 года арестовали Воронина и Маркеева, и начался обычный торг со стороны людей во власти, которых, кстати, туда никто не выбирал. Сейчас политика стала более жесткой, чем раньше. За политическими требованиями всегда следуют и другие. Я идеальный кандидат, за счет кого можно поднажиться. Но даже сейчас надо упаковать это в какую-то политическую целесообразность.
Все, что здесь происходит, это попытка придать легитимность решению, принятому давно и не здесь. Это сразу стало понятно, когда запретили съемки в зале. Ведь, казалось бы, раз открытый процесс, то люди должны видеть, что вот она власть, отвечает по закону. Негативное отношение к общественным защитникам, когда их не допустили, хотя институт общественных защитников не сейчас изобретен.
А избирательность при проведении закрытого заседания? Одних свидетелей допрашивали в закрытом заседании, других - в открытом. А потом все пошло по нарастающей: отказ защите представлять доказательства, вызывать свидетелей, не допрашивались ключевые свидетели обвинения. Меня не допустили к знакомству с вещественными доказательствами.
Потом начали назначать судебные заседания на каждый рабочий день. Люди, которые здесь годами работают, такого никогда не видели. Мы в суд приезжали самыми первыми, тут еще иногда даже охраны не было, мы ее на улице ждали. А уезжали самыми последними. Вот условия, в которые нас поместил суд. Все это не оставляет никаких сомнений, каким будет приговор.
Но самая главная проблема для меня - это то, что я недооценил те изменения, которые сейчас происходят в политической системе, из-за этого теперь страдают люди, которые сидят рядом со мной. Я не дал возможность приступить к дележу активов моей семьи, но их сделал заложниками моей самоуверенности, неосмотрительности.
События, которые мы тут обсуждаем, произошли 15 лет назад. За все эти годы предъявляемые сегодня доказательства служили подтверждением невиновности Воронина и Маркеева. Но сейчас вдруг свидетели начали говорить то, чего они не помнили в течение этих лет. Мы должны были подходить серьезно и критически к показаниям этих людей, в том числе показаниям Новоселова, который покрывал преступников, покушавшихся на убийство. Он был осуждён за телефонный терроризм. А сейчас мы видим, что телефонный террорист и лжесвидетель сросся целиком с гособвинением. Вот ему мы верим, а многочисленным свидетелям, сослуживцам, руководителям этих подсудимых никто не верит.
Эти люди за свою жизнь ничего не нарушили, они ничего, кроме благодарностей и наград, от государства не получили, не заработали богатства, даже за границей ни разу не были.
Ваша честь, я считаю, что приговор должен быть не таким суровым по отношению к ним, он вообще должен быть отменен».
Лично для меня очень важно, что Сорокин снова много говорил не о себе.
А о тех, кто вместе с ним оказался на скамье подсудимых.
Как хотите, а в этом есть и мужское поведение, и человеческое достоинство. В чём бы Сорокин не был виноват.
Может быть, он действительно виноват во многом. Просто на этом суде я наблюдаю сидящих в зале - и, знаете, у всех то блуждающая улыбка на лице, то какая-то тоска в глазах.
Что-то не то происходит.
Насколько далеко всё это зайдёт?