Кое-что о карательной психиатрии в СССР
Чтобы не вдаваться в оценку условий содержания больных, мы просто приведем ряд свидетельств непосредственных участников событий тех дней, которые на «своей шкуре» смогли ощутить «прелести» советской карательной медицины.
Сергей Писарев, член КПСС с 1920 года, пропагандист Свердловского райкома КПСС Москвы в своей записки в КПК при ЦК КПСС от 26 февраля 1956 года:
«В 1953-54 гг., находясь в ЛТПБ, я убедился в ряде разительных фактов. Первый факт. В ЛТПБ из 700 человек, заключенных примерно около половины были в психическом отношении практически здоровыми людьми.
Второй факт. Для отвода глаз, для оправдания незаконного существования этого рода заведений, они наполовину укомплектованы действительно душевнобольными, с глубоко разрушенной психикой: буйно помешанные, тяжелые эпилептики. Все такие больные в условиях ЛТПБ оставались без надлежащего ухода и лечения и находились на положении “политических заключенных”: тюремный режим, запертые камеры с решетками, отсутствие свиданий с родными; за окнами сторожевые будки с прожекторами, сотни лиц тюремной охраны в синих фуражках и т. п.
Третий факт. В дополнение к обычному тюремному персоналу в ЛТПБ находится на службе свыше двух десятков тюремных психиатров. Это - морально разложившиеся люди, соучастники расправы над невиновными. Никаким “лечением” они не занимаются. Все время у них уходит на слежку и писанину».
В одном из интервью Иосиф Бродский рассказал о своем опыте «лечения» в ЛТПБ и о том, почему лучше оказаться за решеткой в тюрьме, чем в психиатрической клинике:
«Мне делали жуткие уколы транквилизаторов. Глубокой ночью будили, погружали в ледяную ванну, заворачивали в мокрую простыню и помещали рядом с батареей. От жара батарей простыня высыхала и врезалась в тело…
Меня поразила организация пространства там. Я до сих пор не знаю, в чем было дело: то ли окна немножко меньше обычных, то ли потолки слишком низкие. То ли кровати слишком большие. А кровати там были такие железные, солдатские, очень старые, чуть ли не николаевского еще времени.
В общем, налицо было колоссальное нарушение пропорций. Как будто вы попадаете в какую-то горницу XVI века, в какие-нибудь Поганкины палаты, а там стоит современная мебель. К тому же окна не открываются, на прогулку не водят, на улицу выйти нельзя. Там всем давали свидания с родными, кроме меня.
Когда вам вкалывают серу… даже движение мизинца причиняет невероятную боль. Это делается для того, чтобы вас затормозить, остановить, чтобы вы абсолютно ничего не могли делать, не могли пошевелиться. Обычно серу колют буйным, когда они начинают метаться и скандалить.
Но, кроме того, санитарки и медбратья таким образом просто развлекаются. Я помню, в этой психушке были молодые ребята с заскоками, попросту - дебилы. И санитарки начинали их дразнить. То есть заводили их, что называется, эротическим образом. И как только у этих ребят начинало вставать, сразу же появлялись медбратья и начинали их скручивать и колоть серой.
Ну, каждый развлекается как может. А там, в психушке, служить скучно, в конце концов… В тюрьме, по крайней мере, вы знаете, что вас ожидает. У вас срок - от звонка до звонка. Конечно, могут навестить еще один срок. Но могут и не навестить. И, в принципе, ты знаешь, что рано или поздно тебя все-таки выпустят, да? В то время как сумасшедшем доме ты полностью зависишь от произвола врачей».
+Прочитал здесь+