Никто не забыт....
Как удалось победить победителей Европы!
В огромной массе литературы и исследований о ВОВ, на мой взгляд, очень мало исследований об изменении качественного состава немецких войск с течением времени. На мой взгляд, эти изменения видны были уже под Москвой. Но отражаться в советской мемуарной литературе они стали лишь после битвы за Сталинград.
Именно в это время среди солдат Красной армии стали популярными высказывания типа: «После Сталинграда немец стал уже не тот», имелось в виду резкое падение боевых качеств и мотивированности немецкого солдата, которые не могли уже поддерживать должном уровне, ни Геббельсовская пропаганда, ни репрессии. Наиболее заметным стало падение боевых качеств в войсках требующих длительного обучения и солидного боевого опыта, таких как танковые войска - Панцерваффе и авиация - Люфтваффе.
И если немецкие мемуары и исследования отмечают резкое снижение боевых качеств «среднего лётчика» и «среднего танкиста» лишь ко второй половине 1944 года, то наши фронтовики отмечают это ухудшение уже после Курской битвы. И, по-моему, более правдивы наши солдаты.
Не только на мой взгляд, немецкий солдат к началу войны против СССР: «грамотный в военном отношении, хорошо вооруженный боец, имеющий опыт боевых действий и убежденный в своем превосходстве над противником»*. Я бы ещё добавил, имеющий хорошее среднее и техническое образование, позволяющее ему с успехом использовать самые сложные виды вооружения, а кроме того одушевлённый фанфарами постоянных побед и спаянный духом настоящего фронтового братства, которое в виду небольших потерь за время компаний в Европе, сложилось само собой. Вот что об этом писал немецкий солдат: В немецкой армии была традиция - раненых возвращать в своё подразделение и почти до самого конца войны это было так. Всю войну я отвоевал в одной дивизии. Думаю, это был один из главных секретов стойкости немецких частей. Мы в роте жили как одна семья. Все были на виду друг у друга, все хорошо друг друга знали и могли доверять друг другу, надеяться друг на друга.
В армии СССР ситуация была иная, чему во многом способствовали репрессии и засилье политических руководителей, зачастую подменявших собой реальных командиров частей и соединений. Более того, по рассказам наших фронтовиков даже уже обучившегося пилота иногда могли направить воевать в… артиллерию. А истории о смене частей после ранения для красной армии, к сожалению, обыденность, при том, что сами бойцы как правило, стремились вернуться в свою часть. Всё это и привело к разгрому 1941 года, когда политические начальники не давали развернуть части и соединения для отражения уже вполне вероятной агрессии, под лозунгом: «не поддаваться на провокации». В этом же крылась невероятная эффективность диверсионной деятельности полка «Бранденбург», диверсанты которого часто использовали форму офицеров НКВД, останавливать и подозревать которых решался далеко не каждый офицер РККА.
В воспитании такого солдата в Германии была разработана целая программа. «Упор делался на сохранении чистоты арийской расы, создании многодетной семьи и ее здоровье. Особо указывалось на недопустимость наследственных болезней. Образ жизни и воспитание в семье должны были исключать появление в немецкой армии дезертиров. Успехи первых недель войны против Советского Союза, казалось, не давали германскому командованию повода усомниться в высоком моральном потенциале военнослужащих вермахта. Однако, ожесточенное сопротивление, которое немцы встретили под Смоленском, Киевом и Лугой вызвало в германских войсках раздражение действиями противника, неудовлетворенность результатами боев»*.
А уже к битве под Москвой, потери Вермахта и Панцерваффе были таковы, что скрыть их было уже невозможно, причём выбивался как раз тот солдат, боевые качества которого и могли бы служить эталоном для бойцов всех других армий мира.
«Кровопролитные бои под Смоленском, замедление немецкого наступления на московском направлении в августе-сентябре 1941 г. заставляло германское командование искать причины своих неудач. Отдел боевой подготовки генштаба ОКХ, получивший в августе задание изучить эффективность боевого применения германских частей, 22 сентября 1941 г. представил командованию сухопутных войск документ, озаглавленный как «Опыт похода на Восток».
В нем, в частности, содержался анализ участия подразделений вермахта в ночных боях, которые в большинстве случаев оканчивались для них неудачно. Отмечалось, что «в это время суток, боевые действия распадаются... на отдельные схватки, в которых русские солдаты (примитивный продукт природы) превосходят немецких солдат. Немецкие солдаты лишь в незначительной мере могут в этих схватках использовать свое превосходство в численности и автоматическом оружии...»
«Военачальник, который, по мнению многих специалистов, произвел революцию в применении танков на поле боя, генерал Гейнц Гудериан, так оценивал зимой 1941/42 года свою некогда непобедимую танковую армию: «вооруженный сброд, который медленно тащится назад». Критическое состояние германских войск, по его мнению, вызывало «серьезный кризис доверия, как среди рядовых солдат, так и младших командиров. Начиная с конца августа 1941 г., судя по письмам с фронта, настроения германских солдат стали меняться. Свое разочарование реальным положением дел на московском направлении высказал в письме на родину ефрейтор Макс Х. из 268-й пехотной дивизии 4-й армии ГА «Центр». 2 сентября 1941 г. он сообщил: «У нас наступили скверные времена и большие потери. Уже в течение пяти недель мы лежим на одном и том же месте, и по нам все интенсивнее стреляет русская артиллерия. До Москвы еще 150 км... Полагаю, что мы уже понесли достаточно потерь. Нам также постоянно обещают, что возвратят домой, но все время впустую...»
Ф.В. Меллентин в своём труде «Танковые сражения» вообще пишет о том, что пополнения не восполняли убыль в немецких солдатах вообще. Правда цифры потерь в его изложении не совпадают с возможностями, так называемой армии резерва, а значит, они были гораздо значительнее. Это и объясняет появление на Восточном фронте во всё возрастающих количествах войск стран - сателлитов Германии, что не только не спасло третий Рейх от разгрома, но и во многом способствовало ему, вспомните хотя бы удар советских армий под Сталинградом через позиции румынских войск. Если бы на этом месте стояли стойкие в бою и тактически грамотные немецкие части, разгром не был бы таким сокрушительным, а может всё дело свелось бы к постепенному выдавливанию немцев от Волги.
Таким образом, можно констатировать, что к Москве прорвались уже не суперсолдаты первых дней войны. Не те солдаты, что понимали друг друга с полуслова, имевшие огромный опыт современной войны, солдаты, не знавшие поражений, а измотанные беспрерывными боями и потерями бойцы второго, а то и третьего призывов с гораздо худшей военной подготовкой, морально надломленные и почти лишившиеся той фронтовой спайки, которая характерна для устоявшихся боевых коллективов. Эта спайка попросту не могла сложиться в виду огромных потерь. О величине потерь немецких войск во время «блистательных побед» практически беспрерывного блицкрига 1941 года можно почитать у военного историка Алексея Исаева, выводы которого подтверждаются и в других источниках. Вот что об этом говорят сами немцы:
«Следствием тяжелых потерь вермахта в битве под Москвой явилась недостаточная подготовленность нового пополнения к боевым действиям. В войска прибывали солдаты, которые прошли лишь ускоренный курс обучения. Их морально-психологическое состояние не отвечало требованиям обстановки на Восточном фронте. 18 марта 1942 г. командир 10-й моторизованной дивизии сообщил в штаб 20-го корпуса свои наблюдения на этот счет: «...При первом огневом налете новое пополнение бросилось в снег, зарылось в него с головой, и было не способно к ведению боя. Когда же офицеры старались воодушевить их, то солдаты притворялись убитыми. Когда началась русская танковая атака, то солдаты повскакивали и обратились в бегство. Во время другого боя новое пополнение при первом налете принялось из-за укрытия бессмысленно стрелять в воздух...»
Вот ещё одно подтверждение моего тезиса: «Еще один военнослужащий вермахта, ефрейтор Д. из 524-го пехотного полка, 197-й пехотной дивизии, по происхождению австриец, был захвачен в плен в начале лета 1942 г. Во время допроса он рассказал о настроениях в его части: «...Настроение солдат нельзя считать плохим, но его нельзя назвать и хорошим, особенно у старых солдат, которые на Восточном фронте воюют уже второй год, да и, кроме того, их осталось очень мало. Я потерял всех своих старых товарищей. Новое пополнение - это совершенно не то, что кадровые части. Они плохо обучены, в боях боязливы... Дисциплина уже не та, которая была с начала войны. У нас имеются много случаев дезертирства. Не так давно один солдат нашего полка бежал с поля боя во второй эшелон, он осужден к трем годам тюремного заключения. Имелись также случаи, когда солдаты исчезали из части, после их находили дома у своих родных или переодевшимися в глубоком тылу. Этих людей расстреливают даже без суда...»* С целью повышения дисциплины и боевого духа войск германское командование предприняло чрезвычайные меры, вплоть до создания штрафных рот и даже батальонов, а также заградительных отрядов - привет нашим либералам, с пеной у рта доказывающим, что подобные методы ведения войны уникальная черта Сталинского режима. Только в ходе зимней кампании 1941/42 годов гитлеровские трибуналы осудили 62 тысячи солдат и офицеров за дезертирство, самовольное отступление, неповиновение, значительную часть из которых расстреляли.
Резюмирую: огромные потери первоклассных бойцов в компании 1941 начала 1942 года, привели к тому, что в начале советского контрнаступления под Москвой, в Вермахте уже почти не было таких солдат. А те, что были, находились в меньшинстве среди солдат недавних призывов, имевших гораздо меньший боевой опыт, а опыта больших побед не имевшие вовсе. Кроме того были разрушены спаянные боевые коллективы, имевшие высокий уровень взаимопонимания и взаимной поддержки в бою.
К лету 1942 года Германии удалось отмобилизовать, в том числе за счёт внутренних округов и западного направления, достаточно большое количество солдат почти такого же уровня как солдаты Вермахта в 1941 года. Значительное количество их было сосредоточено именно в 6-ой армии Паулюса. Что во многом и обусловило её успешные действия летом - осенью 1942 года. Затем, когда этих солдат повыбили в непрерывных контратаках РККА, немецкое наступление сначала захлебнулось, а затем наступил печальный конец 6-ой армии и в зимней компании 1942 - и 1943 года, наступил перелом. На битву под Курском немцам пришлось собрать все свои ресурсы, частью отозвав их с других участков восточного фронта.
Но, даже мобилизовав все ресурсы Германии, элитных солдат уровня 1941 года в машине наступления было не более одной трети от общей массы войск, что и приводило к различным результатам и различной боевой эффективности войск. Если элитные дивизии СС, сумевшие сохранить опытные и спаянные боевые коллективы, умели добиваться эффективности сравнимой с первыми днями войны, большинство других соединений Вермахта было вовсе не так успешно, что в конечном итоге (признавая и все другие известные причины) и обусловило исход и битвы и войны.
Алексей Исаев: «Алексей Исаев против Виктора Суворова».
Лев Лопуховский: «Прохоровка без грифа секретно».
Ф.В. Меллентин: «Танковые сражения».
Мягков М.Ю.: «Вермахт у ворот Москвы, 1941-1942».
http://militera.lib.ru/research/myagkov/03.html
Газета «Советский физик» - «Воспоминания ефрейтора Вермахта».
http://www.phys.msu.ru/rus/about/sovphys/ISSUES-2009/06(75)-2009/8824/
В огромной массе литературы и исследований о ВОВ, на мой взгляд, очень мало исследований об изменении качественного состава немецких войск с течением времени. На мой взгляд, эти изменения видны были уже под Москвой. Но отражаться в советской мемуарной литературе они стали лишь после битвы за Сталинград.
Именно в это время среди солдат Красной армии стали популярными высказывания типа: «После Сталинграда немец стал уже не тот», имелось в виду резкое падение боевых качеств и мотивированности немецкого солдата, которые не могли уже поддерживать должном уровне, ни Геббельсовская пропаганда, ни репрессии. Наиболее заметным стало падение боевых качеств в войсках требующих длительного обучения и солидного боевого опыта, таких как танковые войска - Панцерваффе и авиация - Люфтваффе.
И если немецкие мемуары и исследования отмечают резкое снижение боевых качеств «среднего лётчика» и «среднего танкиста» лишь ко второй половине 1944 года, то наши фронтовики отмечают это ухудшение уже после Курской битвы. И, по-моему, более правдивы наши солдаты.
Не только на мой взгляд, немецкий солдат к началу войны против СССР: «грамотный в военном отношении, хорошо вооруженный боец, имеющий опыт боевых действий и убежденный в своем превосходстве над противником»*. Я бы ещё добавил, имеющий хорошее среднее и техническое образование, позволяющее ему с успехом использовать самые сложные виды вооружения, а кроме того одушевлённый фанфарами постоянных побед и спаянный духом настоящего фронтового братства, которое в виду небольших потерь за время компаний в Европе, сложилось само собой. Вот что об этом писал немецкий солдат: В немецкой армии была традиция - раненых возвращать в своё подразделение и почти до самого конца войны это было так. Всю войну я отвоевал в одной дивизии. Думаю, это был один из главных секретов стойкости немецких частей. Мы в роте жили как одна семья. Все были на виду друг у друга, все хорошо друг друга знали и могли доверять друг другу, надеяться друг на друга.
В армии СССР ситуация была иная, чему во многом способствовали репрессии и засилье политических руководителей, зачастую подменявших собой реальных командиров частей и соединений. Более того, по рассказам наших фронтовиков даже уже обучившегося пилота иногда могли направить воевать в… артиллерию. А истории о смене частей после ранения для красной армии, к сожалению, обыденность, при том, что сами бойцы как правило, стремились вернуться в свою часть. Всё это и привело к разгрому 1941 года, когда политические начальники не давали развернуть части и соединения для отражения уже вполне вероятной агрессии, под лозунгом: «не поддаваться на провокации». В этом же крылась невероятная эффективность диверсионной деятельности полка «Бранденбург», диверсанты которого часто использовали форму офицеров НКВД, останавливать и подозревать которых решался далеко не каждый офицер РККА.
В воспитании такого солдата в Германии была разработана целая программа. «Упор делался на сохранении чистоты арийской расы, создании многодетной семьи и ее здоровье. Особо указывалось на недопустимость наследственных болезней. Образ жизни и воспитание в семье должны были исключать появление в немецкой армии дезертиров. Успехи первых недель войны против Советского Союза, казалось, не давали германскому командованию повода усомниться в высоком моральном потенциале военнослужащих вермахта. Однако, ожесточенное сопротивление, которое немцы встретили под Смоленском, Киевом и Лугой вызвало в германских войсках раздражение действиями противника, неудовлетворенность результатами боев»*.
А уже к битве под Москвой, потери Вермахта и Панцерваффе были таковы, что скрыть их было уже невозможно, причём выбивался как раз тот солдат, боевые качества которого и могли бы служить эталоном для бойцов всех других армий мира.
«Кровопролитные бои под Смоленском, замедление немецкого наступления на московском направлении в августе-сентябре 1941 г. заставляло германское командование искать причины своих неудач. Отдел боевой подготовки генштаба ОКХ, получивший в августе задание изучить эффективность боевого применения германских частей, 22 сентября 1941 г. представил командованию сухопутных войск документ, озаглавленный как «Опыт похода на Восток».
В нем, в частности, содержался анализ участия подразделений вермахта в ночных боях, которые в большинстве случаев оканчивались для них неудачно. Отмечалось, что «в это время суток, боевые действия распадаются... на отдельные схватки, в которых русские солдаты (примитивный продукт природы) превосходят немецких солдат. Немецкие солдаты лишь в незначительной мере могут в этих схватках использовать свое превосходство в численности и автоматическом оружии...»
«Военачальник, который, по мнению многих специалистов, произвел революцию в применении танков на поле боя, генерал Гейнц Гудериан, так оценивал зимой 1941/42 года свою некогда непобедимую танковую армию: «вооруженный сброд, который медленно тащится назад». Критическое состояние германских войск, по его мнению, вызывало «серьезный кризис доверия, как среди рядовых солдат, так и младших командиров. Начиная с конца августа 1941 г., судя по письмам с фронта, настроения германских солдат стали меняться. Свое разочарование реальным положением дел на московском направлении высказал в письме на родину ефрейтор Макс Х. из 268-й пехотной дивизии 4-й армии ГА «Центр». 2 сентября 1941 г. он сообщил: «У нас наступили скверные времена и большие потери. Уже в течение пяти недель мы лежим на одном и том же месте, и по нам все интенсивнее стреляет русская артиллерия. До Москвы еще 150 км... Полагаю, что мы уже понесли достаточно потерь. Нам также постоянно обещают, что возвратят домой, но все время впустую...»
Ф.В. Меллентин в своём труде «Танковые сражения» вообще пишет о том, что пополнения не восполняли убыль в немецких солдатах вообще. Правда цифры потерь в его изложении не совпадают с возможностями, так называемой армии резерва, а значит, они были гораздо значительнее. Это и объясняет появление на Восточном фронте во всё возрастающих количествах войск стран - сателлитов Германии, что не только не спасло третий Рейх от разгрома, но и во многом способствовало ему, вспомните хотя бы удар советских армий под Сталинградом через позиции румынских войск. Если бы на этом месте стояли стойкие в бою и тактически грамотные немецкие части, разгром не был бы таким сокрушительным, а может всё дело свелось бы к постепенному выдавливанию немцев от Волги.
Таким образом, можно констатировать, что к Москве прорвались уже не суперсолдаты первых дней войны. Не те солдаты, что понимали друг друга с полуслова, имевшие огромный опыт современной войны, солдаты, не знавшие поражений, а измотанные беспрерывными боями и потерями бойцы второго, а то и третьего призывов с гораздо худшей военной подготовкой, морально надломленные и почти лишившиеся той фронтовой спайки, которая характерна для устоявшихся боевых коллективов. Эта спайка попросту не могла сложиться в виду огромных потерь. О величине потерь немецких войск во время «блистательных побед» практически беспрерывного блицкрига 1941 года можно почитать у военного историка Алексея Исаева, выводы которого подтверждаются и в других источниках. Вот что об этом говорят сами немцы:
«Следствием тяжелых потерь вермахта в битве под Москвой явилась недостаточная подготовленность нового пополнения к боевым действиям. В войска прибывали солдаты, которые прошли лишь ускоренный курс обучения. Их морально-психологическое состояние не отвечало требованиям обстановки на Восточном фронте. 18 марта 1942 г. командир 10-й моторизованной дивизии сообщил в штаб 20-го корпуса свои наблюдения на этот счет: «...При первом огневом налете новое пополнение бросилось в снег, зарылось в него с головой, и было не способно к ведению боя. Когда же офицеры старались воодушевить их, то солдаты притворялись убитыми. Когда началась русская танковая атака, то солдаты повскакивали и обратились в бегство. Во время другого боя новое пополнение при первом налете принялось из-за укрытия бессмысленно стрелять в воздух...»
Вот ещё одно подтверждение моего тезиса: «Еще один военнослужащий вермахта, ефрейтор Д. из 524-го пехотного полка, 197-й пехотной дивизии, по происхождению австриец, был захвачен в плен в начале лета 1942 г. Во время допроса он рассказал о настроениях в его части: «...Настроение солдат нельзя считать плохим, но его нельзя назвать и хорошим, особенно у старых солдат, которые на Восточном фронте воюют уже второй год, да и, кроме того, их осталось очень мало. Я потерял всех своих старых товарищей. Новое пополнение - это совершенно не то, что кадровые части. Они плохо обучены, в боях боязливы... Дисциплина уже не та, которая была с начала войны. У нас имеются много случаев дезертирства. Не так давно один солдат нашего полка бежал с поля боя во второй эшелон, он осужден к трем годам тюремного заключения. Имелись также случаи, когда солдаты исчезали из части, после их находили дома у своих родных или переодевшимися в глубоком тылу. Этих людей расстреливают даже без суда...»* С целью повышения дисциплины и боевого духа войск германское командование предприняло чрезвычайные меры, вплоть до создания штрафных рот и даже батальонов, а также заградительных отрядов - привет нашим либералам, с пеной у рта доказывающим, что подобные методы ведения войны уникальная черта Сталинского режима. Только в ходе зимней кампании 1941/42 годов гитлеровские трибуналы осудили 62 тысячи солдат и офицеров за дезертирство, самовольное отступление, неповиновение, значительную часть из которых расстреляли.
Резюмирую: огромные потери первоклассных бойцов в компании 1941 начала 1942 года, привели к тому, что в начале советского контрнаступления под Москвой, в Вермахте уже почти не было таких солдат. А те, что были, находились в меньшинстве среди солдат недавних призывов, имевших гораздо меньший боевой опыт, а опыта больших побед не имевшие вовсе. Кроме того были разрушены спаянные боевые коллективы, имевшие высокий уровень взаимопонимания и взаимной поддержки в бою.
К лету 1942 года Германии удалось отмобилизовать, в том числе за счёт внутренних округов и западного направления, достаточно большое количество солдат почти такого же уровня как солдаты Вермахта в 1941 года. Значительное количество их было сосредоточено именно в 6-ой армии Паулюса. Что во многом и обусловило её успешные действия летом - осенью 1942 года. Затем, когда этих солдат повыбили в непрерывных контратаках РККА, немецкое наступление сначала захлебнулось, а затем наступил печальный конец 6-ой армии и в зимней компании 1942 - и 1943 года, наступил перелом. На битву под Курском немцам пришлось собрать все свои ресурсы, частью отозвав их с других участков восточного фронта.
Но, даже мобилизовав все ресурсы Германии, элитных солдат уровня 1941 года в машине наступления было не более одной трети от общей массы войск, что и приводило к различным результатам и различной боевой эффективности войск. Если элитные дивизии СС, сумевшие сохранить опытные и спаянные боевые коллективы, умели добиваться эффективности сравнимой с первыми днями войны, большинство других соединений Вермахта было вовсе не так успешно, что в конечном итоге (признавая и все другие известные причины) и обусловило исход и битвы и войны.
Алексей Исаев: «Алексей Исаев против Виктора Суворова».
Лев Лопуховский: «Прохоровка без грифа секретно».
Ф.В. Меллентин: «Танковые сражения».
Мягков М.Ю.: «Вермахт у ворот Москвы, 1941-1942».
http://militera.lib.ru/research/myagkov/03.html
Газета «Советский физик» - «Воспоминания ефрейтора Вермахта».
http://www.phys.msu.ru/rus/about/sovphys/ISSUES-2009/06(75)-2009/8824/