Легенды о Консерватории (продолжение)
Ещё в фойе Большого зала Консерватории находится знаменитое полотно И.Е.Репина «Собрание славянских, польских и чешских композиторов». Как оказалось, история этого полотна тоже весьма интересна.
Изначально полотно создавалось для ресторана «Славянский базар» на Никольской улице.
Сначала ресторатор А.А. Пороховщиков (кстати, предок известного актера А.Ш. Пороховщикова) для украшения недавно открытого им заведения обратился к К.Е. Маковскому, тот уже начал становиться известным и в делах коммерческих оказался крайне несговорчивым. Тогда по рекомендации В.В. Стасова заказ принял Илья Ефимович Репин. Художник только недавно женился на своей 17-летней супруге, поэтому был рад заработать на ленточки-чулочки. Именно создание этого четырехметрового полотна на тему выдающихся русских и польских композиторов и стало тем самым первым коммерческим заказом и аргументом переселиться в Москву тогда еще мало известного 28-летнего художника.
Список композиторов для картины составил Н.Г. Рубинштейн - глава московской консерватории того времени. В предложенный им «музыкальный Пантеон» вошли музыкальные таланты России и Польши 18 и 19 веков. Но, к большому удивлению Стасова, Рубинштейн по своим личным мотивам и «завистям» не стал включать в список своих современников - Бородина и Мусоргского (с последним из которых, кстати, И.Е. Репин уже успел подружиться и в последствии (в 1881 году) написал его предсмертный портрет, всем известный).
И.Е.Репин. Портрет М.П.Мусоргского. 1881. Третьяковская галерея
Но Пороховщиков отчего-то с Рубинштейном был солидарен, и запретил «мести в картину всякий мусор» (цитата, между прочим!).
Репина все время подгоняли со сроками, на что он злился и отрабатывать обещанные ему 1500 рублей за картину в таких нервотрепках не желал. Ведь с натуры им были написаны лишь Балакирев, Римский-Корсаков, Направник и Рубинштейн, а остальные композиторы, заявленные в списке, преимущественно уже покоились с миром. Их Репину пришлось писать с фотографий, дагерротипов и изображений, который для него с большим трудом доставал Стасов. Обладая авторитетом и связями он лично обивал пороги домашних архивов композиторских семей, библиотек и редакций газет. В общем, спустя несколько месяцев, в том же 1872 году, полотно было исполнено и состоялось торжественное открытие ресторана.
Всем все нравилось - и хлеб, и зрелища (устрицы и живопись). Недовольный ходил только И.С. Тургенев - его коробило от соседства на 4-х метрах всех представителей музыкальной культуры разом - и живых, и мертвых, и как Репин его не уговаривал, напоминая про Парижскую 26-метровую панораму, созданную Деларошем для Парижской академии художеств, где были запечатлены Рембрандты, Рубенсы, Веласкесы и Фрагонары, Иван Сергеевич остался при своем мнении.
Кстати, в 1880-х Третьяков хотел купить картину для своей галереи, но Пороховщиков запросил за нее огромную сумму, а на такие траты замоскворецкий купец не рассчитывал, ну и закусив обиженно губу, больше в «Славянский базар» обедать не ходил. Ну а потом, уже в 20-м веке, на мой взгляд совершенно справедливо, полотно обрело дом в стенах Московской Консерватории.
Изначально полотно создавалось для ресторана «Славянский базар» на Никольской улице.
Сначала ресторатор А.А. Пороховщиков (кстати, предок известного актера А.Ш. Пороховщикова) для украшения недавно открытого им заведения обратился к К.Е. Маковскому, тот уже начал становиться известным и в делах коммерческих оказался крайне несговорчивым. Тогда по рекомендации В.В. Стасова заказ принял Илья Ефимович Репин. Художник только недавно женился на своей 17-летней супруге, поэтому был рад заработать на ленточки-чулочки. Именно создание этого четырехметрового полотна на тему выдающихся русских и польских композиторов и стало тем самым первым коммерческим заказом и аргументом переселиться в Москву тогда еще мало известного 28-летнего художника.
Список композиторов для картины составил Н.Г. Рубинштейн - глава московской консерватории того времени. В предложенный им «музыкальный Пантеон» вошли музыкальные таланты России и Польши 18 и 19 веков. Но, к большому удивлению Стасова, Рубинштейн по своим личным мотивам и «завистям» не стал включать в список своих современников - Бородина и Мусоргского (с последним из которых, кстати, И.Е. Репин уже успел подружиться и в последствии (в 1881 году) написал его предсмертный портрет, всем известный).
И.Е.Репин. Портрет М.П.Мусоргского. 1881. Третьяковская галерея
Но Пороховщиков отчего-то с Рубинштейном был солидарен, и запретил «мести в картину всякий мусор» (цитата, между прочим!).
Репина все время подгоняли со сроками, на что он злился и отрабатывать обещанные ему 1500 рублей за картину в таких нервотрепках не желал. Ведь с натуры им были написаны лишь Балакирев, Римский-Корсаков, Направник и Рубинштейн, а остальные композиторы, заявленные в списке, преимущественно уже покоились с миром. Их Репину пришлось писать с фотографий, дагерротипов и изображений, который для него с большим трудом доставал Стасов. Обладая авторитетом и связями он лично обивал пороги домашних архивов композиторских семей, библиотек и редакций газет. В общем, спустя несколько месяцев, в том же 1872 году, полотно было исполнено и состоялось торжественное открытие ресторана.
Всем все нравилось - и хлеб, и зрелища (устрицы и живопись). Недовольный ходил только И.С. Тургенев - его коробило от соседства на 4-х метрах всех представителей музыкальной культуры разом - и живых, и мертвых, и как Репин его не уговаривал, напоминая про Парижскую 26-метровую панораму, созданную Деларошем для Парижской академии художеств, где были запечатлены Рембрандты, Рубенсы, Веласкесы и Фрагонары, Иван Сергеевич остался при своем мнении.
Кстати, в 1880-х Третьяков хотел купить картину для своей галереи, но Пороховщиков запросил за нее огромную сумму, а на такие траты замоскворецкий купец не рассчитывал, ну и закусив обиженно губу, больше в «Славянский базар» обедать не ходил. Ну а потом, уже в 20-м веке, на мой взгляд совершенно справедливо, полотно обрело дом в стенах Московской Консерватории.