Присоединяюсь к поздравлениям...
...митрополита Томского Ростислава с его 60-летием.
Имел честь его знать еще совсем молодым священником, иеромонахом Троице-Сергиевой Лавры. Первые мои исповеди в 1990-91 гг. были у него. Можно сказать, что недолго он был моим первым духовником. Сейчас, к сожалению, прямой связи с ним нет. Многая лета митрополиту!
Я уже писал о нем и о том времени:
"После прочтения «Сына Человеческого» о. Ал. Меня в разгар перестройки в 1989-м я стал всерьез задумываться о вхождении в церковную жизнь, тем более, что вокруг меня уже были близкие люди или знакомые (мой младший брат и его друзья), которые в то время вели активную церковную жизнь и как раз выписывали разные книги из заграницы. К самому о. Александру ехать в Новую Деревню у меня и мыслей не было - далековато, священник известный на всю страну, попадешь ли вообще к нему? Хотя, если б мне встретился кто-нибудь из его окружения, наверняка поехал бы. Но таких не было, а знакомые были из того церковного потока, который скорее тяготел к монархизму и свят. Игнатию Брянчанинову, которого уже тогда практически сделали «нашим всем», да и канонизировали его как раз на Тысячелетие крещения Руси. И я стал ездить вслед за моими знакомыми в Троице-Сергиеву Лавру, где мои первые исповеди были у иеромонаха Ростислава (Девятова).
Это был светлый и умудренный батюшка, несмотря на свои молодые годы (в 1990 году, когда я с ним познакомился, ему было 27 лет). К нему тянулась молодежь, в основном интеллигентная, с филфака МГУ, в частности. Когда он выходил на исповедь, к нему сразу выстраивались очереди, значительно большие, чем к другим лаврским иеромонахам. Он был начитан в святых отцах, часто устно цитировал кого-то из них. Был батюшка книжный, образованный, и не без практической мудрости и здравомыслия. С ним можно было и спорить, возражать ему. Например, он недолюбливал Соловьева с Бердяевым, а кому-то по слухам даже просто читать их запрещал. А я, наоборот, полюбил уже тогда и того, и другого, и возражал ему по этому поводу. Но это никак не влияло на наши отношения. Сколько потом уже, в последующие годы, мне приходилось видеть служителей, совершенно нетерпимых к тем, кто выражает малейшее несогласие с ними!.. Так что это качество в церковных людях пришлось быстро оценить поневоле.
Отец Ростислав подарил мне в одну из встреч брюссельское издание книги «Магизм и единобожие» отца Александра (тогда под псевдонимом Эммануил Светлов). И это несмотря на то, что в лаврской среде отношению к Меню было более чем настороженное (буквально год спустя вышел лаврский «Троицкий благовестник» с анонимной публикацией «Протоиерей Александр Мень как комментатор Библии», где на него навешивался целый букет всевозможных ересей и обвинений. В последующие годы этот текст уже издавался под псевдонимом «протоиерей Сергий Антиминсов»). Очень скоро отца Ростислава призвали на епископское служение, - в 30 лет, в ноябре 1993, он был рукоположен во епископа Магаданского и Чукотского, а в 1998 году его перевели в Томск, где он пребывает до сих пор, будем надеяться, благополучно. Я пробовал установить с ним связь в начале 98-года, уже будучи в сане, но на письмо мое ответа не было".
Click to viewИмел честь его знать еще совсем молодым священником, иеромонахом Троице-Сергиевой Лавры. Первые мои исповеди в 1990-91 гг. были у него. Можно сказать, что недолго он был моим первым духовником. Сейчас, к сожалению, прямой связи с ним нет. Многая лета митрополиту!
Я уже писал о нем и о том времени:
"После прочтения «Сына Человеческого» о. Ал. Меня в разгар перестройки в 1989-м я стал всерьез задумываться о вхождении в церковную жизнь, тем более, что вокруг меня уже были близкие люди или знакомые (мой младший брат и его друзья), которые в то время вели активную церковную жизнь и как раз выписывали разные книги из заграницы. К самому о. Александру ехать в Новую Деревню у меня и мыслей не было - далековато, священник известный на всю страну, попадешь ли вообще к нему? Хотя, если б мне встретился кто-нибудь из его окружения, наверняка поехал бы. Но таких не было, а знакомые были из того церковного потока, который скорее тяготел к монархизму и свят. Игнатию Брянчанинову, которого уже тогда практически сделали «нашим всем», да и канонизировали его как раз на Тысячелетие крещения Руси. И я стал ездить вслед за моими знакомыми в Троице-Сергиеву Лавру, где мои первые исповеди были у иеромонаха Ростислава (Девятова).
Это был светлый и умудренный батюшка, несмотря на свои молодые годы (в 1990 году, когда я с ним познакомился, ему было 27 лет). К нему тянулась молодежь, в основном интеллигентная, с филфака МГУ, в частности. Когда он выходил на исповедь, к нему сразу выстраивались очереди, значительно большие, чем к другим лаврским иеромонахам. Он был начитан в святых отцах, часто устно цитировал кого-то из них. Был батюшка книжный, образованный, и не без практической мудрости и здравомыслия. С ним можно было и спорить, возражать ему. Например, он недолюбливал Соловьева с Бердяевым, а кому-то по слухам даже просто читать их запрещал. А я, наоборот, полюбил уже тогда и того, и другого, и возражал ему по этому поводу. Но это никак не влияло на наши отношения. Сколько потом уже, в последующие годы, мне приходилось видеть служителей, совершенно нетерпимых к тем, кто выражает малейшее несогласие с ними!.. Так что это качество в церковных людях пришлось быстро оценить поневоле.
Отец Ростислав подарил мне в одну из встреч брюссельское издание книги «Магизм и единобожие» отца Александра (тогда под псевдонимом Эммануил Светлов). И это несмотря на то, что в лаврской среде отношению к Меню было более чем настороженное (буквально год спустя вышел лаврский «Троицкий благовестник» с анонимной публикацией «Протоиерей Александр Мень как комментатор Библии», где на него навешивался целый букет всевозможных ересей и обвинений. В последующие годы этот текст уже издавался под псевдонимом «протоиерей Сергий Антиминсов»). Очень скоро отца Ростислава призвали на епископское служение, - в 30 лет, в ноябре 1993, он был рукоположен во епископа Магаданского и Чукотского, а в 1998 году его перевели в Томск, где он пребывает до сих пор, будем надеяться, благополучно. Я пробовал установить с ним связь в начале 98-года, уже будучи в сане, но на письмо мое ответа не было".