Любовь или игра без правил
Попалась запись одного знакомого. Человек в церкви более тридцати лет.
Имя его не называю, подробности в той записи, могущие навести на догадки, опускаю, хотя запись в фейсбуке была открытая для всех.
Никогда я не буду каяться в том, что мне было хорошо.
Хорошо - не отменить.
Оно было.
Было реально.
Я испытал его всеми клеточками тела, всеми фибрами души.
У меня в самом прямом смысле слова земля уходила из-под ног (а раньше я думал, что это все нужно в переносном смысле понимать).
Когда она внезапно стала меня целовать, небо качалось, как на качелях, в самом прямом смысле слова.
Так никогда - ни до, ни после - никто меня не целовал.
И мы ужинали в летний субботний вечер в маленьком ресторанчике в любимом городе.
На улице был дождь, было холодно и неуютно, темнело.
А здесь было по-домашнему тепло, спокойно, играла тихая музыка.
И я заказал себе немного водки, чтобы согреться, а ты - красного вина.
И мы смотрели в глаза друг другу. Твои прекрасные, любящие глаза.
Ты целовала там мои руки.
И еще мы гуляли ночью в саду... И все благоухало в том мае. Благоухал твой рот, твои щеки, твои огромные, нежные, как крылья бабочки, ресницы.
И глаза, твои глаза отражали звезды, когда ты неистово целовалась со мной.
А внизу шумело море, и мы спустились к нему.
Вставала луна.
Потом сидели на той скамеечке возле церкви Покрова, где до нас молчали герои «Дамы с собачкой».
Они "сидели на скамье, недалеко от церкви, смотрели вниз на море и молчали. Ялта была едва видна сквозь утренний туман, на вершинах гор неподвижно стояли белые облака" (А. П. Чехов "Дама с собачкой"). А мы любовались вечерней Ялтой, ее разноцветными огнями и морем, освещенным ими.
И любовью, любовью, любовью мы занимались везде, не боясь, не стесняясь. В парках, лесах, квартирах, дворах, на виду у всех.
Мы пили шампанское в другом ресторане на берегу моря, и его брызги смешались с брызгами салюта, который давали в честь чьей-то свадьбы.
И я дарил тебе самые прекрасные цветы - лилии и розы, много, много.
А ты отдавала мне себя, свое безумное желание, свои мягкие, глубокие глаза, горячие прикосновения, свои руки, нежные и хитрые, проказные.
А когда мы поссорились, я провел всю ночь на виноградниках под твоими окнами.
Хотите, чтобы я в этом когда-то покаялся? Да не будет!
Всем, всем верующим - православным, протестантам - очень хотелось, чтобы я покаялся. Сильно хотелось, чтобы изо всей силы Духа Святого покаялся и не вспоминал.
А для меня покаяние в любви - кощунство, ложь и отречение от себя самого, от своей жизни, от самого лучшего, что было в ней.
Мне было хорошо, нам было хорошо.
И однажды ты сказала, что тебе нравится во мне всё.
Потом многое изменилось в наших отношениях.
Достаточно ада было в них. А когда все закончилось, его было еще больше, больше.
В течение года я испытывал нестерпимую ежесекундную боль, от которой невозможно было ничем отвлечься. А потом много лет боль тупую, ноющую. Я понес наказание сполна, если вы считаете, что наша любовь была не любовь, а грех.
Но боль останется болью, а блаженство - блаженством.
И если бы меня спросили, а готов ли я испытать снова все это - все это наслаждение и всю эту боль - ответил бы, что готов. Да, готов. Еще как готов! Поэтому, какое покаяние?
Человек описал супружескую измену, длившуюся не один год. Потом всё закончилось, брак, слава Богу, восстановился.
Что у кого вызывает этот текст?
Автор считает, что жизнь не укладывается ни в какие правила, схемы, модели, и это, конечно, так. Чувство влюбленности иной раз может так захватить, что "крыша едет" конкретно, и ничто не останавливает. Поэтому закидывать камнями его не стоит. С другой стороны, вывод весьма сомнителен: "И если бы меня спросили, а готов ли я испытать снова все это - все это наслаждение и всю эту боль - ответил бы, что готов. Да, готов. Еще как готов!". Да, пожалуй, запретные плоды настолько сладки, что их хочется вкусить снова и снова. В этом, пожалуй, суть библейского повествования о грехопадении.
Имя его не называю, подробности в той записи, могущие навести на догадки, опускаю, хотя запись в фейсбуке была открытая для всех.
Никогда я не буду каяться в том, что мне было хорошо.
Хорошо - не отменить.
Оно было.
Было реально.
Я испытал его всеми клеточками тела, всеми фибрами души.
У меня в самом прямом смысле слова земля уходила из-под ног (а раньше я думал, что это все нужно в переносном смысле понимать).
Когда она внезапно стала меня целовать, небо качалось, как на качелях, в самом прямом смысле слова.
Так никогда - ни до, ни после - никто меня не целовал.
И мы ужинали в летний субботний вечер в маленьком ресторанчике в любимом городе.
На улице был дождь, было холодно и неуютно, темнело.
А здесь было по-домашнему тепло, спокойно, играла тихая музыка.
И я заказал себе немного водки, чтобы согреться, а ты - красного вина.
И мы смотрели в глаза друг другу. Твои прекрасные, любящие глаза.
Ты целовала там мои руки.
И еще мы гуляли ночью в саду... И все благоухало в том мае. Благоухал твой рот, твои щеки, твои огромные, нежные, как крылья бабочки, ресницы.
И глаза, твои глаза отражали звезды, когда ты неистово целовалась со мной.
А внизу шумело море, и мы спустились к нему.
Вставала луна.
Потом сидели на той скамеечке возле церкви Покрова, где до нас молчали герои «Дамы с собачкой».
Они "сидели на скамье, недалеко от церкви, смотрели вниз на море и молчали. Ялта была едва видна сквозь утренний туман, на вершинах гор неподвижно стояли белые облака" (А. П. Чехов "Дама с собачкой"). А мы любовались вечерней Ялтой, ее разноцветными огнями и морем, освещенным ими.
И любовью, любовью, любовью мы занимались везде, не боясь, не стесняясь. В парках, лесах, квартирах, дворах, на виду у всех.
Мы пили шампанское в другом ресторане на берегу моря, и его брызги смешались с брызгами салюта, который давали в честь чьей-то свадьбы.
И я дарил тебе самые прекрасные цветы - лилии и розы, много, много.
А ты отдавала мне себя, свое безумное желание, свои мягкие, глубокие глаза, горячие прикосновения, свои руки, нежные и хитрые, проказные.
А когда мы поссорились, я провел всю ночь на виноградниках под твоими окнами.
Хотите, чтобы я в этом когда-то покаялся? Да не будет!
Всем, всем верующим - православным, протестантам - очень хотелось, чтобы я покаялся. Сильно хотелось, чтобы изо всей силы Духа Святого покаялся и не вспоминал.
А для меня покаяние в любви - кощунство, ложь и отречение от себя самого, от своей жизни, от самого лучшего, что было в ней.
Мне было хорошо, нам было хорошо.
И однажды ты сказала, что тебе нравится во мне всё.
Потом многое изменилось в наших отношениях.
Достаточно ада было в них. А когда все закончилось, его было еще больше, больше.
В течение года я испытывал нестерпимую ежесекундную боль, от которой невозможно было ничем отвлечься. А потом много лет боль тупую, ноющую. Я понес наказание сполна, если вы считаете, что наша любовь была не любовь, а грех.
Но боль останется болью, а блаженство - блаженством.
И если бы меня спросили, а готов ли я испытать снова все это - все это наслаждение и всю эту боль - ответил бы, что готов. Да, готов. Еще как готов! Поэтому, какое покаяние?
Человек описал супружескую измену, длившуюся не один год. Потом всё закончилось, брак, слава Богу, восстановился.
Что у кого вызывает этот текст?
Автор считает, что жизнь не укладывается ни в какие правила, схемы, модели, и это, конечно, так. Чувство влюбленности иной раз может так захватить, что "крыша едет" конкретно, и ничто не останавливает. Поэтому закидывать камнями его не стоит. С другой стороны, вывод весьма сомнителен: "И если бы меня спросили, а готов ли я испытать снова все это - все это наслаждение и всю эту боль - ответил бы, что готов. Да, готов. Еще как готов!". Да, пожалуй, запретные плоды настолько сладки, что их хочется вкусить снова и снова. В этом, пожалуй, суть библейского повествования о грехопадении.