Юрий Хабибулин, цикл рассказов
Укрощение «строптивой»
Рассказ
Июльский день 2002 года был совершенно обычным для лета этой части страны, температура в тени достигала 38 градусов, ветра не было, и над городом висела жуткая духота. Раскалённый на жаре асфальт мягко подавался под ногами и, временами, создавалось впечатление, что идёшь по зыбкой трясине, которая вот-вот разверзнется, и ты провалишься прямо в кипящую преисподнюю.
Стараясь побыстрее проскакивать раскалённые участки асфальта Димыч добежал до работы и по лестнице помчался наверх в свой отдел, по пути здороваясь со знакомыми. Он, обычно, всегда приходил первым, открывал пластиковую, с очень капризным замком входную дверь, раскрывал затем (если погода была не ветреная) все окна в зале, где сидела большая часть сотрудников и включал единственный на несколько комнат, но мощный кондиционер, висящий на стене у потолка. Под кондиционером, специально, чтобы можно было чистить его вентиляционные фильтры, лепился небольшой столик. На нем, с краю, стоял в горшке большой экзотический кактус. Кондиционер управлялся дистанционным пультом и, по сложившейся традиции, пульт всегда лежал на столике, рядом с кактусом. А в сам корпус кондиционера штатно был встроен резервный выключатель питания. На всякий пожарный случай...
Димыч привычно проводил все утренние манипуляции и отправлялся в свою маленькую комнатушку без окон, которая одновременно была и лабораторией, и складом для всякой рухляди, проводов, старых приборов, нужной и ненужной документации. Там было страшно душно даже с открытой дверью, так как какая-либо вентиляция напрочь отсутствовала, а работающий компьютер, осветительные лампы и дымящийся паяльник вносили свою лепту в стоячий воздух помещения. На двери комнатушки висела табличка с надписью «Лаборатория» и, чуть пониже, «Вход воспрещён». Воспрещён вход, естественно, был для клиентов, которые бегали мимо лаборатории в зал оплачивать услуги доставки международной корреспонденции. Общалась с ними, заполняла квитанции и брала у них деньги, а частенько и личные подарки, офис-менеджер фирмы Лариса Задолбакина.
Димыч занимал скромную должность инженера-электронщика в этой небольшой коммерческой фирме. Он был уже немолодым человеком пятидесяти лет, еще крепким, уверенным в себе, среднего роста, с каштановыми волосами и с уже пробивающейся среди них кое-где сединой. Летом он ходил обычно в светло-серой хлопчатобумажной рубашке, чёрных брюках и в немодных, но удобных мягких туфлях без каблуков. К признанным его достоинствам в коллективе относились глубокие профессиональные знания, большой жизненный опыт и умение чинить почти любую электронную технику.
Раньше ему тут нравилось работать, но, появился другой директор, и всё резко изменилось. Новый директор, человек предпенсионного возраста, маленький, с желтыми прокуренными зубами и мутными выцветшими глазками неопределённого цвета, частенько запирался в кабинете и пил там с какими-то старыми друзьями, не пытаясь вникать особо ни в текущую работу, ни в отношения между сотрудниками. Что называется - отпустил вожжи. Старался, чтобы его как можно меньше отвлекали на служебные дела, а тем паче на какие-то вмешательства в жизнь коллектива и разборки по всяким склочным поводам. Он вообще этого панически боялся, знал, что у самого рыльце в большом «пушку», а возможно, надеялся, что всё будет утрясаться само собой.
Естественно, так не бывает...
От коллектива, за глаза, получил заслуженную кличку «Пень».
Большую часть своих обязанностей по работе Пень очень даже талантливо свалил на 2-3 «приближенных» сотрудников, поощряемых за то повышенными премиями. Сам старался на службе бывать пореже, а если и бывал, то, обыкновенно, занимался одним из трех занятий - либо пил с друзьями, либо спал, либо, когда пить было не с кем или нечего, а спать ещё не хотелось, читал газеты, которыми был завален весь директорский стол. А вот курил он много и постоянно. В кабинете всегда висел густой и вонючий сигаретный дым, который вносил свою долю отравы в состав воздуха во всех помещениях фирмы.
У коллектива сложилось стойкое подозрение, что акционеры по каким-то причинам собрались фирму банкротить и специально взяли такого директора типа Фунта «который сидит», как в небезызвестной конторе «Рога и копыта».
Сегодня тоже, пока никого не было, Димычу удалось проветрить зал, из которого какая-то часть свежего воздуха через две открытые двери все-таки попадала в лабораторию. Потом он окна закрыл, и врубил кондиционер. Это позволяло чуть-чуть вентилировать все сообщающиеся помещения, несколько очищать воздух и понизить температуру хотя бы до 26-28 градусов, что было почти приемлемо.
Беда была в том, что в зале, где был установлен единственный охлаждающий агрегат, сидела та самая офис-менеджер Задолбакина, девица, которая отличалась своим особым взглядом на окружающий мир и, естественно, на окружающих её людей. Приходя на работу, она сразу выключала кондиционер, жалуясь на нестерпимый холод (и это при 35 градусах жары в помещении!). В доказательство предлагала всем желающим потрогать её холодные, как у лягушки, руки, при этом передергивая полуобнаженными плечиками в сильно открытом прозрачном платье или блузке, и ёжась, как на морозе. Простодушные сотрудники из молодых и неопытных сначала от души предлагали дамочке накинуть что-нибудь на себя, дабы и согреться, и не лишать остальную часть народа спасительной прохлады, но их советы были с негодованием отвергнуты. Аргументация была неотразимой
- Что, я летом в шубе должна сидеть на рабочем месте? - скорчив недовольную мину, возмущалась девица.
Даже самые молодые, в конце концов, допёрли, что тут дело вовсе и не в шубе, а совсем в ином…Девица искала себе хорошую партию, а посему было совершенно необходимо поэффектнее демонстрировать свои прелести потенциальным женихам или спонсорам, что делать в шубе или иной дополнительной одежде было бы несколько проблематично. В результате, в отделе имелся медленно разгорающийся внутренний конфликт, с одной стороны которого находился весь коллектив, а с другой офис-менеджер Задолбакина, постоянно выключающая кондиционер. При старом директоре такого она себе позволить бы не смогла, немедленно вылетела бы с работы за неуживчивость с коллективом.
Лариска была симпатичной крашеной шатенкой, лет 30 с тщательно отрепетированными мимикой, смехом, заигрываниями с кавалерами и другими соответствующими приемами из репертуара охмурения мужчин. Она постоянно покупала и читала на рабочем месте в отсутствие клиентов, книжные новинки из сериала «Как стать стервой», «Курс начинающей стервы», «Как завести мужчину», «Как использовать мужчину» и тому подобные (прогресс, в смысле потери всяких остатков стеснительности в ее общении с мужчинами, был виден невооруженным взглядом). Обожала разглядывать витрины ювелирных магазинов. Сидя на работе, частенько, с отсутствующим видом, она мысленно перемещалась в то время, когда ей, наконец, удастся, обучившись секретным приемам из прочитанных книг, заполучить в постоянное пользование какого-нибудь завалящего миллионера и приобрести все то, о чем она так долго мечтала...
Миллионеры пока не попадались, а за откровенными попытками Лариски завязывать знакомства с хорошо одетыми мужчинами, с неловкостью наблюдали все сотрудники. Она частенько опаздывала на работу и тогда, обычно на её шее и пониже, явно виднелись следы бурно проведённой ночи в виде ярко алых пятнышек, в народе именуемых «засосами». В нескольких случаях дама приходила, прикрывая тёмными очками здоровенный фингал под глазом, а однажды, на работу явились родственники очередного «кавалера», которого Лариска пыталась женить на себе или, по крайней мере, слупить компенсацию за несбывшиеся надежды, и устроили грандиозную разборку. Мама бывшего «кавалера» отвела навязчивую «невесту» в отдельный кабинет и громко высказала дамочке всё, что она про неё думает, в том числе и про её папу, маму и иных живых и почивших родственников.
Всем сотрудникам, с одной стороны было жалко незадачливую Лариску, а с другой, поневоле, как вспомнят про кондиционер и её «отзывчивость» так и просыпается нехорошая мыслишка «А и поделом тебе, будешь знать, что не на всех людей плевать можно!».
В общем-то, нескучно жили...
Попытки отдельных храбрецов время от времени включать кондиционер, Задолбакина пресекала немедленно и флегматично, нисколько не сомневаясь в праве навязывать другим свою волю. Остальная часть менее решительных коллег старалась без особой на то необходимости или вообще не находиться в отделе, если была такая возможность, или делать вид, задыхаясь от духоты, что всё в полном порядке. Но, когда «начинающая стерва» удалялась куда-то по личным надобностям, кондиционер сразу же включался, чтобы хоть на несколько минут наполнить легкие нормальным воздухом.
Пульт от кондиционера пробовали прятать, чтобы выжить, но Лариска ходила в соседнюю фирму на этаже, одалживала пульт там и продолжала свое чёрное дело. Эту идею оставили, а других не было....
И вот, в этот день, когда столбик термометра за окном пересек отметку в сорок градусов, наконец, наступил предел терпения. Стало уже просто совершенно невыносимо...
Как только Лариска отпросилась с работы на встречу с очередным «спонсором» или предполагаемым женихом-миллионером, за пять минут до начала перерыва, в маленькую комнатушку с запретной надписью ввалилась толпа сотрудников отдела, чьи места располагались в зале с Задолбакиной
- Дмитрий Данилович, отец родной! Выручай! - взмолилась толпа хватающими за сердце голосами измученных постоянной пыткой страдальцев.
Димыч оторопело уставился на коллег
- Вы чего, люди? Что случилось-то?
- А Вы не знаете? Всё то же! Сил больше нет терпеть и здоровья не осталось - возмущённо и одновременно просительно заговорила Александра Ивановна, самая старшая из «народа», шестидесятилетняя бухгалтерша, - сами-то как выдерживаете ещё? Тут у вас вообще газовая камера натуральная. Одна надежда осталась, Дмитрий Данилович, на ваш технический гений! Сделайте что-нибудь, придумайте какой-то выход из этой дурости беспросветной, чтобы удалось ситуацию миром разрешить. Ей-богу, никаких сил уже не осталось терпеть эту стерву! Если не поможете, придется дружно всем писать заявления об уходе. Работа, конечно же, нужна, но жизнь дороже! Короче, спасайте людей!
В поддержку экспрессивной тирады Александры Ивановны за её спиной раздался одобрительный гул, похожий на гул хмурящегося моря, предвещающего двенадцатибалльный шторм и нестройные выкрики, часть в поддержку ораторше, а часть - в виде угроз обидчице. Угрозы были не всегда цензурными и не сулящими ничего хорошего ни Лариске, ни будущему сего славного предприятия.
Разрешить эту ситуацию одним только словом мог бы директор фирмы, но как мы уже говорили, это было не в его стиле... Пень, он и есть пень!
- Заявления все напишем и уйдем нафиг! - заявила Леночка, маркетолог, серьёзная, обычно всегда безукоризненно вежливая и сдержанная девушка, - но сначала всем миром отлупим эту дрянь, как следует! И пусть наш придурок-директор с этой коровой сам тут корячится, а нам хватит! Сколько терпеть можно! Ни стыда, ни совести у девчонки нет! Дохнешь тут каждый день, как в подводной лодке без воздуха, а она - ноль внимания! Холодно ей, видите ли! Ещё бы совсем голышом сидела, чтобы «бойфренды» сбегались как мухи на мёд!
Димыч остолбенело хлопал глазами
- Ну, а я чего тут могу сделать-то? Я ж не директор!
- Как чего? - раздался выкрик из толпы, - вы ведь у нас инженер, вот и сделайте так, чтобы Лариска не смогла выключать кондиционер, какую-нибудь техническую «штучку» придумайте, больше ведь просто некому.
Мысль оказалась плодотворной, кто-то даже сказал «Эврика!». Все осознали, что вот именно ЭТО и надо было давно сделать. Решение было найдено. Коллеги приостыли и с надеждой уставились на своего инженера. В комнатушке повисли томительное ожидание и спёртый воздух.
Димыч попал в неловкую ситуацию. С одной стороны он прекрасно понимал, что этот нарыв рано или поздно должен был лопнуть, но как обойтись без скандала и мордобоя, каковые в таких случаях обычно происходят, не представлял.
Какой-нибудь выход надо было постараться найти. Прежде всего, нужно выговорить хоть немного времени, чтобы всё как следует обдумать.
Он неловко поерзал на стуле, помолчал и, когда коллектив начал проявлять уже признаки нетерпения, высказался
- Ну, хорошо, дайте мне хотя бы два-три дня, попробую придумать что-нибудь, только, конечно, заранее ничего обещать не могу.
В комнате прошуршал выдох облегчения, Александра Ивановна за всех озвучила общую надежду
- Да ну что вы, Данилыч, придумаете, конечно. Сколько нам всякой техники перечинили, а с таким пустяком не справитесь? Да и нашу дурочку тоже надо как-то уму-разуму по жизни учить, раз папа с мамой не справляются. Одним словом, давайте, думайте! Если чем помочь сможем, только скажите!
Люди разошлись немного успокоенные, появилась какая-то надежда на скорый конец пытки.
Когда все ушли, Димыч надолго задумался...
После окончания рабочего дня он дождался, пока никого не осталось, разобрал кондиционер и тщательно изучил системы его питания и управления. Потом, собрал всё обратно, нашел в Интернете нужные схемы этого типа кондиционера и долго рассматривал их на экране монитора. В принципе, он уже понял, что нужно сделать, останавливали только этические соображения и сильное нежелание вмешиваться и «воспитывать» взрослую женщину. Но тут ему подумалось, что Александра Ивановна тоже женщина, пожилая и притом гипертоник с больным сердцем. Было ещё несколько других немолодых женщин и мужчин, которым эти невыносимые условия были просто опасны для жизни. Ситуация сложилась как перед применением огнестрельного оружия, которое по закону владельцам допускается использовать только в двух случаях - крайней необходимости и необходимой обороны. По всем статьям выходило, что сейчас именно такой случай. Кто-то может просто умереть от духоты. Да и не огнестрельное оружие ведь он собирается применить...
Нет, всё-таки дураков и хамов надо учить!
Приняв решение, Димыч, наконец, отправился домой, а три последующих дня, когда все уходили, оставался на работе допоздна, всё что-то мастерил и переделывал кондиционер.
В пятницу, перед выходными, всё было готово. Заинтересованные лица, заранее оповещённые о сборе, дождались ухода Лариски и толпились в лаборатории, стараясь не сопеть от любопытства и даже не дышать. Явственно ощущалось ожидание близкого начала крупной военной кампании, грядущих решительных боёв за освобождение от невыносимых условий и светлое, прохладное будущее. Димыч оглядел решительные фигуры замерших «ополченцев» и понял, что, несмотря на некоторый комизм ситуации, всем давно уже не до смеха и люди воспользуются любой морально допустимой возможностью, чтобы только остаться на работе и живыми.
Демонстрация «оружия возмездия» была короткой и впечатляющей.
Маленький самодельный пульт с двумя кнопками, перехватывающий и блокирующий работу основного, штатного пульта и главного выключателя на самом кондиционере.
Это было то, что нужно.
Димыча атаковали женщины, благодарно целуя его в щечку и слегка прижимаясь к своему «спасителю», чем его сильно смутили. План «решающего сражения» был прост и ни у кого не вызвал вопросов. Самая главная проблема для всех была одна - удержаться от хохота во время «битвы». И не проявлять никаких эмоций. Все дружно пообещали не «сорваться».
Суббота и воскресенье пролетели незаметно и вот, настал долгожданный момент. Вначале всё шло как обычно. Пришла Лариска, одетая как всегда, то есть, в коротенькой полупрозрачной юбочке и почти совсем прозрачной блузке, через которую можно было рассмотреть чуть ли не во всех подробностях её замечательный бюст. Как на выставке. Небрежно бросив всем общее «Здрасьте», спокойно подошла к столику, взяла пульт, выключила кондиционер и, положив пульт обратно на место, уселась за стол, не обращая ни на кого внимания. Углубилась в чтение очередной книжной новинки «Как влюбить в себя любого».
Прошло несколько минут...
Кондиционер вдруг самопроизвольно включился и зашумел, пропуская через себя и охлаждая кубометры горячего воздуха. Никто из сотрудников, сидящих в зале, не обратил на это никакого внимания. Все невозмутимо продолжали заниматься своим делом.
Лариска фыркнула, с ненавистью посмотрела на противный ящик, встала, и, подойдя к столику с пультом, взяла его в руки. Найдя нужную кнопочку, выключила кондиционер и вернулась на место. Прошло десять минут. Кондиционер почему-то опять включился. Лицо у Лариски стало злым и некрасивым. Пульт лежал на месте, его никто не трогал. Прошипев что-то сквозь зубы, Задолбакина опять встала, и, подойдя к кондиционеру, выключила его, очень сильно утопив кнопку пульта. Окинула всех подозрительным взглядом и вернулась на место.
Прошло десять минут и...
После пятого или шестого раза Лариска сидела уже с пультом и, как только кондиционер включался, выскакивала из-за стола, подбегала к своему «мучителю» и, разозлено направляя ему в «морду» дистанционный пульт, с наслаждением нажимала на кнопку «OFF».
После двенадцатого отключения, ненавистный прибор почему-то вообще перестал реагировать на нажатие кнопки. Лариска растерянно направляла пульт на красное окошечко дистанционного приемника кондиционера и яростно нажимала кнопку, страдая от бессильной злобы. Ничего не помогало. В зале, между тем, была обычная рабочая обстановка, все невозмутимо занимались своими делами, будто происходящее никого не интересовало. Хотя, если бы наша офис-менеджер не была столь раздражена, возможно, она бы и заметила некоторую неестественность поведения и блестевшие в уголках глаз некоторых сотрудников самые настоящие слезы. Леночка почему-то засунула в рот платок и прикусила его, сдерживая непонятные судороги...
Поскольку Лариска не была законченной дурой, она решила, что сели батарейки в пульте. Тут же вынула старые батарейки и сбегала в магазин за новыми.
За несколько минут ее отсутствия, в зале стоял дружный хохот, такого веселья тут давно никто не помнил. Александра Ивановна чуть не выпала с кресла. Но обошлось...
С новыми батарейками пульт заработал. Их хватило примерно на десять выключений... Затем, Лариска побежала в магазин за новыми батарейками, заодно там разругалась, что ей в прошлый раз подсунули плохие. Пока она была в магазине, некоторые из молодых сотрудников опять разве что по полу не катались...
Разозленной фурией ворвавшись в зал, офис-менеджер, пренебрегая ожидающими ее клиентами, вставила батарейки в пульт и попыталась выключить кондиционер. Многократные попытки ни к чему не привели. Он не выключался... Задолбакина побелела от бешенства и кинулась обратно в магазин, ругаться с продавцом. Отсутствовала она уже дольше и вернулась сильно растрёпанной, как будто бы ей пришлось из-за этих самых батареек с продавцом подраться. Сидя за столом, заметно трясущимися руками несколько раз вставляла батарейки в пульт неправильно, путая полярность. Наконец, пульт включился. Чуть не упав с туфель на высоких каблуках, Лариска подбежала к проклятому ящику, и неистово стала нажимать кнопку выключения. Пластмассовый пульт прогибался в её руках и поскрипывал...
Кондиционер не выключался....
Красивая женщина на глазах превращалась в мегеру.... В таких случаях говорят «Глаза её метали искры». Вся былая уверенность и флегматичность куда-то подевались... От неё исходила волна жуткой агрессии, движения стали резкими и суматошными. Ничего не добившись от пульта, Задолбакина бросилась в соседний офис и привела молодого парнишку со своим пультом от точно такого же кондиционера. Васька, как звали парнишку, несколько раз попытался выключить кондиционер с помощью своего, а затем опять Ларискиного пульта и, не добившись успеха, проявил более глубокие познания по части электроприборов. Он, сняв туфли, влез на столик под кондиционером, нашел кнопку ручного отключения и надавил на неё. Агрегат выключился было, но тут же включился снова. Васька постучал кулаком по корпусу прибора. Тот, не сразу, как бы нехотя, отключился. Парнишка с видом победителя слез со стола и солидно заметил
- Контакты барахлят, надо стучать по корпусу или, лучше ремонтников вызывать. А я тут больше ничего не сделаю.
Благодарная Лариска чмокнула его в щёку, и он ушёл.
Через десять минут кондиционер снова включился....
Разъярённая женщина выскочила из-за стола, кинулась к кабинету директора, но, вспомнив, что тот все равно пьян или спит, ежели вообще там, на полпути развернулась и с кулаками бросилась на ненавистное механическое чудовище. Не снимая туфель на шпильках, она влезла на стол и, как следует, размахнувшись, изо всех сил треснула по корпусу кондиционера. Дальше произошло то, что никто не мог предположить...
Кондиционер громко загудел, внутри него что-то затарахтело, завибрировало и вдруг, раздался громкий хлопок. Прямо в лицо остолбеневшей Лариске через тонкую пластиковую вентиляционную решетку вырвался столб дыма, сопровождаемый маленькими язычками пламени, осколками радиодеталей и отвратительной вонью горелых композитных материалов. Лариска от неожиданности закачалась, шпилька подвернулась и она, пытаясь сохранить равновесие, села сначала прямо на горшок с кактусом, стоящий на краю стола, а затем, вместе с ним размашисто грохнулась на пол...
От оглушительного визга проснулся даже пьяный Пень и, выскочив из кабинета, влетел в зал, очумело вращая мутными глазами, пытаясь протрезветь и понять, что случилось. Естественно, что он ничего не понял...
Сбежавшиеся сотрудники, борясь между двумя крайностями, с одной стороны едва сдерживая смех и слёзы, а с другой сочувствие и беспокойство за пострадавшего коллегу, принялись помогать, кто как мог. Самое главное, лицо и глаза не пострадали. Дамы перевернули Лариску и стали осторожно отдирать от ее зада остатки кактуса. Поскольку юбочка Задолбакиной легкостью напоминала больше набедренную повязку, а про белье и говорить нечего, то многочисленные иголки кактуса не встречая сопротивления одежды, очень плотно утыкали нежные ягодицы поверженной Валькирии.
Жертва громко орала от боли и плохо соображала, что случилось и почему. Иголки вытаскивать вручную было трудно, болезненно, да и грязь могла попасть в ранки. Вызвали машину скорой помощи и через полчаса несчастную Лариску увезли в больницу.
Пьяный и сонный Пень, побегав несколько минут по офису и так ничего и не поняв, вернулся в кабинет и вскоре опять уснул...
Сотрудники, повесив на входной двери табличку «технический перерыв» собрались в зале, изнывая от целой бури чувств и спеша поделиться так долго сдерживаемыми впечатлениями друг с другом. Раздавался хохот, на глазах у многих блестели слезы от смеха, ну и дуру Лариску, конечно, тоже было немножко жалко. А с другой стороны, - чего она лупила по кондиционеру, портила технику? Вот техника уже, а не люди, ей и отомстила за грубость!
Главное двумя словами выразила Александра Ивановна
- Мы победили!
Димыч разобрал кондиционер. Оказалось, из-за Ларискиного удара в нем заклинило двигатель вентилятора и замкнуло цепь питания. От этого взорвался электролитический конденсатор. Кондиционер удалось быстро починить, и он победно и мягко зашумел, устроив в офисе совершенно сказочную прохладу. Зато атмосфера сразу потеплела, мысли об увольнении были забыты, работалось хорошо и спокойно.
Через неделю, аккурат перед перерывом, появилась Задолбакина. Леночка первой заметила её из окна и влетела в зал с сообщением
- Граждане, шухер! Задолбакина идет!
Сотрудники насторожились, - неужели опять всё сначала?
Лариска вошла в зал и направилась к своему столу. Одета она была необычно.
На ней было красивое светло-бежевое платье из плотного крепдешина с небольшим декольте, легкие кремовые босоножки и белая с цветочками симпатичная косыночка. Вместо стандартного, брошенного мимоходом «Здрасьте», она как-то по новому, уважительно поздоровалась с каждым. Народ немного оторопел. Далее все были удивлены еще больше.
Задолбакина, подойдя к своему столу, вдруг остановилась и, преодолевая внутреннюю борьбу с самолюбием, как-то негромко и неуверенно проговорила
- Можно я сейчас всем что-то скажу?
Она покраснела и принялась теребить поясок на платье. Это заявление оказалось настолько неожиданным, что все просто потеряли дар речи.
Лариска несмело посмотрела на замерших сотрудников и добавила
- И Дмитрия Даниловича позовите, пожалуйста, из лаборатории.
Кто-то из молодых быстренько сбегал за Димычем. Все были в сборе.
В умах посвященных в события вертелась одна мысль: «Догадалась. Сейчас начнутся разборки». Но, к всеобщему удивлению, произошло совсем другое.
Лариска как-то собралась, чуть прокашлялась, хотела что-то сказать и, вдруг, отчаянно зарыдала и захлюпала носом, размазывая по лицу и глазам косметику. Это произошло так неожиданно, что все перепугались, женщины бросились к ней успокаивать, настороженность и опаска куда-то сразу исчезли. Остались только жалость и беспокойство. Наконец, в перерывах между всхлипываниями, удалось расслышать слова
- Я пришла... попросить у вас... у всех... чтобы вы меня простили. Я очень виновата и очень нехорошо поступала... Ни с кем не считалась... Сейчас у меня было время подумать... Если только вы скажете.... я, я, напишу заявление и уйду.... Вы сами решайте.... как мне поступить - прерывающимся голосом, полным искреннего раскаяния, говорила Лариска.
Что тут началось! Ну не звери же люди, в самом деле! Никто плохого Лариске не хотел, все кинулись ее жалеть и поддерживать. Такого неожиданного финала никто не ждал. В Лариске проснулась совесть! Надо же! Просто как в сказке со счастливым концом.
Что тут дальше рассказывать? И так все понятно. Радостные крики общей победы и грядущего мира опять разбудили пьяного директора. Пень выбрался из кабинета, снова ничего не понял и ушел досыпать.
Ну, и фиг с ним! - было общее мнение.
Вместо раздавленного кактуса на столик под кондиционером поставили безобидный фикус и зажили все счастливо, и без ссор.
Гипотез по части «чудесного исцеления» Задолбакиной было много, но все сошлись на том, что в результате испуга и стресса, что-то поменялось в её жизненных приоритетах. Произошло какое-то перераспределение ценностей, изменился взгляд на окружающий мир и людей. И все только оттого, что она вдруг напоролась на противодействие коллег, которые пытались защитить себя и отстоять своё право на жизнь и нормальные условия работы.
Кто-нибудь скажет: « Да нет, ерунда всё это, она просто головой сильно треснулась!». Трудно сказать, кто прав... Одно только совершенно точно, что если бы люди не возмутились и не попытались что-то изменить, само собой ничего бы не изменилось...