Краткая экскурсия по бенедиктинскому аббатству Бек-Элуэн в Нормандии
Оригинал взят у mmekourdukova в Бенедиктинское аббатство Бек-Элуэн в Нормандии
Переписывать нажористую, просто диссер, ещё бы, бенедиктинцы ведь, статью из Вики, где теперь даже по-русски что-то появилось про наш (т.е. Медведя) монастырь, я, конечно, не буду.
Просто покажу картиночек. А вопросы можно в каментах спрашивать.
Эта поляна - на месте первоночального, готического, храма. Того, который развалили санкюлоты и растащили местные селяне.
Это - остатки алтарной части.
Остатки этой готики теперь оказались снаружи, на стене братского корпуса, одного из корпусов.
А это дворец аббата.
Гробы - самые старые камни в аббатстве. Седьмой век, говорят.
Колокольня, 15 в.
Медведю однажды досталось послушание мести ее ступеньки сверху донизу.
Колокола там прекрасные, то, что надо. Низкий и несколько хриплый тембр. До печенок пробирает. Ночью особенно эффектно.
Братские корпуса.
Внутри (меня немножко пустили внутрь) они нештукатуренные, т.е. вот этот же светлый тесаный камень из долины Луары, дорогой и прочный, дальше в сторону Бретани уж такого нет, там камень черно-серый, легко поддающийся лишайникам и эрозии, совсем другие пироги. А здесь - вот такой пир духа, вохра с молоком, цвет бедра непуганной нимфы. На солнце золотой, в тени лазурный.
А это фасад нынешнего храма. Устроенного в прежней трапезной.
Получилось очень даже неплохо. Скучновато, но, что называется, стильно.
Надгробие первого - после восстановления монастыря в 1948 году - аббата.
Медведь подвизался здесь ещё при нём и сохранил о нем самые лучшие воспоминания.
От санкюлотов уцелели несколько икон 15-16 вв. Каменных, со следами раскраски.
На мой православный вкус несколько странно, что все эти иконы, включая чтимую статую Богородицы, вынесены к западным дверям. Т.е. во время службы ты стоишь/сидишь к ним задом, а перед собою никаких икон не видишь вообще.
Но лучше так, чем если бы их не было вообще.
Там очень, очень красиво. Но всё, что там красиво, было сделано в 18 в., или в 15, или в 13, или в 10. Ну или вообще Божие творение.
А то, что было добавлено после восстановления братской жизни, т.е. с 1948 года, - сами видите.
Это местный брат балуется.
Страшные следы Леонида Успенского, в смысле пэра Николая Озолина.
Вы уж извините, что показываю такое, но я всегда пользуюсь случаем запечатлеть вклад «богословия иконы» в сокровищницу западного христианства. Собираю документики везде, где удаётся (удается далеко не везде).
А то некоторые до сих пор думают, что я выдумала себе врага, а на самом деле его и нету.
А вот и «своё», неэкуменическое. К сожалению, ковер был плохо освещен, но вы уж поверьте мне на слово, что это - ручная вышивка крестиком, метра полтора по стороне. Тыщапицот крестиков на квадратный дециметр, белый фон - тоже вышитый. Во Франции конца 20-го в. кто-то счел возможным и душеполезным переложить на язык шерстяных крестов то, что в 11-м в. дикий иберийский монах-халтурщик начертил на пергаменте одной левой за полчаса.
Или это вот.
Это визуальный символ обители, не кот начихал.
Не могу, дайте чем-нибудь заесть скорее.
А, вот буфет из трапезной, я всё старалась на него смотреть, мимо ковробеатуса и Троицы.
Тем более что за трапезой разговорчики были запрещены. Вместо них звучало чтение Отцов заводили Вивальди, я не шучу.
В целом - я уже в третий раз туда приезжаю, была возможность проверить впечатление - всякий раз чувствую себя провалившейся в культурный пласт 70-х годов. 1970-х, хочу сказать. Дизайн гостиницы, стиль визуальных акцентов - всё оттуда, законсервированное.
Правда, у них много котиков. И они довольно красиво поют (братья, не котики). И, как могут, управляются со службами, книжно-керамической лавкой и гостиницей. Во времена, когда Медведь там послушничал, братьев было более тридцати. Сейчас их восемнадцать, средний возраст - за семьдесят.
Основной источник доходов, как нетрудно догадаться, - туризм. Как собственно благочестивый - приезжают и одиночки, и семьями для просто пожить уик-энд в бесценной красоте и бесценной тишине, и целыми конференциями и стажами (тут, конечно, тишине конец, но зато красиво), так и просто туризм. Монастырь лежит на автобусных тропах, туда охотно сворачивают выпить кофе, показать группе есчо один объект и дать клиентам возможность накупить в лавке нормандско-бретонского фаянса местной выпечки, он там не намного хуже, чем в светских сувенирных лавочках.
В целом всё достаточно стабильно. Дороги-то хорошие, снегом их не заносит. Остатков красоты той, которая 18-го века, может хватить ещё очень надолго, их не пропьёшь. Так что, если братия не вымрет (последний новенький поступил туда лет двадцать назад), эти стены, газоны и куртины так и будут некоторое время продолжать существовать в виде монастыря.
Да даже если и вымрет - монастырь можно передать другой общине, в смысле другому ордену.
Переписывать нажористую, просто диссер, ещё бы, бенедиктинцы ведь, статью из Вики, где теперь даже по-русски что-то появилось про наш (т.е. Медведя) монастырь, я, конечно, не буду.
Просто покажу картиночек. А вопросы можно в каментах спрашивать.
Эта поляна - на месте первоночального, готического, храма. Того, который развалили санкюлоты и растащили местные селяне.
Это - остатки алтарной части.
Остатки этой готики теперь оказались снаружи, на стене братского корпуса, одного из корпусов.
А это дворец аббата.
Гробы - самые старые камни в аббатстве. Седьмой век, говорят.
Колокольня, 15 в.
Медведю однажды досталось послушание мести ее ступеньки сверху донизу.
Колокола там прекрасные, то, что надо. Низкий и несколько хриплый тембр. До печенок пробирает. Ночью особенно эффектно.
Братские корпуса.
Внутри (меня немножко пустили внутрь) они нештукатуренные, т.е. вот этот же светлый тесаный камень из долины Луары, дорогой и прочный, дальше в сторону Бретани уж такого нет, там камень черно-серый, легко поддающийся лишайникам и эрозии, совсем другие пироги. А здесь - вот такой пир духа, вохра с молоком, цвет бедра непуганной нимфы. На солнце золотой, в тени лазурный.
А это фасад нынешнего храма. Устроенного в прежней трапезной.
Получилось очень даже неплохо. Скучновато, но, что называется, стильно.
Надгробие первого - после восстановления монастыря в 1948 году - аббата.
Медведь подвизался здесь ещё при нём и сохранил о нем самые лучшие воспоминания.
От санкюлотов уцелели несколько икон 15-16 вв. Каменных, со следами раскраски.
На мой православный вкус несколько странно, что все эти иконы, включая чтимую статую Богородицы, вынесены к западным дверям. Т.е. во время службы ты стоишь/сидишь к ним задом, а перед собою никаких икон не видишь вообще.
Но лучше так, чем если бы их не было вообще.
Там очень, очень красиво. Но всё, что там красиво, было сделано в 18 в., или в 15, или в 13, или в 10. Ну или вообще Божие творение.
А то, что было добавлено после восстановления братской жизни, т.е. с 1948 года, - сами видите.
Это местный брат балуется.
Страшные следы Леонида Успенского, в смысле пэра Николая Озолина.
Вы уж извините, что показываю такое, но я всегда пользуюсь случаем запечатлеть вклад «богословия иконы» в сокровищницу западного христианства. Собираю документики везде, где удаётся (удается далеко не везде).
А то некоторые до сих пор думают, что я выдумала себе врага, а на самом деле его и нету.
А вот и «своё», неэкуменическое. К сожалению, ковер был плохо освещен, но вы уж поверьте мне на слово, что это - ручная вышивка крестиком, метра полтора по стороне. Тыщапицот крестиков на квадратный дециметр, белый фон - тоже вышитый. Во Франции конца 20-го в. кто-то счел возможным и душеполезным переложить на язык шерстяных крестов то, что в 11-м в. дикий иберийский монах-халтурщик начертил на пергаменте одной левой за полчаса.
Или это вот.
Это визуальный символ обители, не кот начихал.
Не могу, дайте чем-нибудь заесть скорее.
А, вот буфет из трапезной, я всё старалась на него смотреть, мимо ковробеатуса и Троицы.
Тем более что за трапезой разговорчики были запрещены. Вместо них звучало чтение Отцов заводили Вивальди, я не шучу.
В целом - я уже в третий раз туда приезжаю, была возможность проверить впечатление - всякий раз чувствую себя провалившейся в культурный пласт 70-х годов. 1970-х, хочу сказать. Дизайн гостиницы, стиль визуальных акцентов - всё оттуда, законсервированное.
Правда, у них много котиков. И они довольно красиво поют (братья, не котики). И, как могут, управляются со службами, книжно-керамической лавкой и гостиницей. Во времена, когда Медведь там послушничал, братьев было более тридцати. Сейчас их восемнадцать, средний возраст - за семьдесят.
Основной источник доходов, как нетрудно догадаться, - туризм. Как собственно благочестивый - приезжают и одиночки, и семьями для просто пожить уик-энд в бесценной красоте и бесценной тишине, и целыми конференциями и стажами (тут, конечно, тишине конец, но зато красиво), так и просто туризм. Монастырь лежит на автобусных тропах, туда охотно сворачивают выпить кофе, показать группе есчо один объект и дать клиентам возможность накупить в лавке нормандско-бретонского фаянса местной выпечки, он там не намного хуже, чем в светских сувенирных лавочках.
В целом всё достаточно стабильно. Дороги-то хорошие, снегом их не заносит. Остатков красоты той, которая 18-го века, может хватить ещё очень надолго, их не пропьёшь. Так что, если братия не вымрет (последний новенький поступил туда лет двадцать назад), эти стены, газоны и куртины так и будут некоторое время продолжать существовать в виде монастыря.
Да даже если и вымрет - монастырь можно передать другой общине, в смысле другому ордену.