Простить, понять, согласиться?
Группа то ли православной, то ли неясно какой общественности при поддержке "избранных" клириков предлагает Церкви обратиться к властям с просьбой о милосердии к участницам известной группы. О том, что кощунство должно получить справедливую оценку суда, при этом не говорится ни слова. Удивительно, что это "гражданское действие" преподносится в СМИ чуть ли не как "голос Церкви" - настоящей, прогрессивной, толерантной и так далее. Никто не говорит о том, что множество известных пастырей и мирян уже подписали совсем другое письмо, требующее наказать кощунниц по всей строгости. Не хотел бы во всем солидаризироваться с авторами второго письма. Но вот первое - неправославное по сути.
И дело не только в том, что его инициатор - дама, которая раньше оправдывала явные грехи, в том числе "акцию" в храме, а потому, если и яляется прихожанкой храма, должна допускаться к причастию только после покаяния. И не в том только дело, что среди подписавших - как-то слишком много атеистов и членов инославных конфессий, а среди православных практически нет известных в Церкви имен. Письмо - яркий пример того, как христианство, православие путают с секулярным гуманизмом, главная ценность которого - земная жизнь человека, его спокойное, комфортное и сытое благополучие.
Нам, православным христианам, брошен вызов. Вызов хамский, наглый, агрессивный. В тексте упомянутой группы про нас сказано, что мы "ползем на поклоны", а с именем Божиим соседствует брань. Вызывающие пляски и песни устроены на священном амвоне храма. Никакого раскаяния до сих пор не прозвучало - ни от самих участниц "акции", ни от их сторонников и защитников.
В этих условиях православный христианин должен защищать свои святыни. Защищать всеми законными способами, то есть осуждать кощунство и требовать от государства исполнить свою работу - то есть обеспечить неприкосновенность наших святынь, почитаемых верующими предметов и имен. Страшно подумать, что будет, если государство эту работу не выполнит. Да, святыни верующих граждан защищены слабее, чем "святыни" секулярного гуманизма - человек, его честь и достоинство, могилы усопших, государственные символы. Вторые защищены Административным кодексом, первые - Уголовным. Но это неправильно и несправедливо. Если для верующего человека святыни гораздо важнее, чем своя жизнь, то и защищать их нужно не меньше, чем человека. Общество состоит не только из секуляристов. И не им одним решать, что достойно защиты, а что нет. И если неправильно было бы объявить содержание в тюрьме участниц группы милым перформансом, протестующим против ценностей человека и свободы, то точно так же неправильно объявлять таковым кощунство.
Человек как ценность, свобода как ценность, вера как ценность, святыни как ценность - равны, как равны мировоззрения, считающие эти ценности главными. Православные христиане вправе требовать, чтобы общественное устройство это равенство мировоззрений признавало. И если мы будем позволять попирать наши ценности и святыни, значит, будем виновны в новых гонениях, в возвращении Церкви в то униженное и ненормальное состояние, которое почему-то отцу Андрею Кураеву больше нравилось, чем нынешнее.
Священномученик Гермоген, памятник которому недавно наконец-то был заложен у стен Кремля, не побоялся призвать людей на битву, узрев опасность потери народом истинной веры. Иерархи и пастыри XIX столетия призвали пролить кровь за единоверные народы. Мученики ХХ века не постеснялись призвать народ на защиту святынь, понимая, что это кончится смертью не только их самих, но и многих других верующих людей. Все это - для православия норма, как бы ни хотелось кому-то объявить нормой другое - отказ от святынь ради сохранения обывательского спокойствия, да и ради того, чтобы понравиться секулярной публике, чтобы быть принятыми в кругу неверующих. Чураться этого круга не надо, но нет смысла вращаться в нем просто так - нужно поступать и говорить таким образом, чтобы у этих людей проснулась совесть, чтобы они изменились. Пацифизм, оправдание греха и соглашательство с ним православию определенно противоположны.
Поэтому говорить о неправде и грехе нынешних петровских "страдалиц" и их защитников можно и нужно. Покаются - услышим мы, и Господь услышит. И тогда мы изменим к ним отношение. Но уступать давлению агрессивной группы, бьющей сейчас на жалость, Церковь не намерена. Вспомним, что происходило в храме - тогда о жалости не просили. И если не допустить дальнейшего совершения наглого греха получилось только благодаря силе государства, значит, "страдалицы" пока не пожелали прийти к исправлению, без которого их не простит и не примирит с Собой Господь. Не простит Его Церковь. Для которой главное - исправить явно заблудшие души. Даже если это произойдет благодаря испытаниям, для которых Бог выбирает разные средства - иногда и тюрьму, и суму.
Не являюсь поклонником матери Марии (Кузьминой-Караваевой), но одни ее слова постоянно вспоминаю: "Христианство - это огонь, или его нет"! Нужно ненавидеть грех, обличая его "во время и не во время". Нужно любить грешника - то есть добиться того, чтобы он стал другим. Очистившись, обновившись, увидев Божию любовь, наказующую нас для нашего блага.
Протоиерей Всеволод Чаплин
И дело не только в том, что его инициатор - дама, которая раньше оправдывала явные грехи, в том числе "акцию" в храме, а потому, если и яляется прихожанкой храма, должна допускаться к причастию только после покаяния. И не в том только дело, что среди подписавших - как-то слишком много атеистов и членов инославных конфессий, а среди православных практически нет известных в Церкви имен. Письмо - яркий пример того, как христианство, православие путают с секулярным гуманизмом, главная ценность которого - земная жизнь человека, его спокойное, комфортное и сытое благополучие.
Нам, православным христианам, брошен вызов. Вызов хамский, наглый, агрессивный. В тексте упомянутой группы про нас сказано, что мы "ползем на поклоны", а с именем Божиим соседствует брань. Вызывающие пляски и песни устроены на священном амвоне храма. Никакого раскаяния до сих пор не прозвучало - ни от самих участниц "акции", ни от их сторонников и защитников.
В этих условиях православный христианин должен защищать свои святыни. Защищать всеми законными способами, то есть осуждать кощунство и требовать от государства исполнить свою работу - то есть обеспечить неприкосновенность наших святынь, почитаемых верующими предметов и имен. Страшно подумать, что будет, если государство эту работу не выполнит. Да, святыни верующих граждан защищены слабее, чем "святыни" секулярного гуманизма - человек, его честь и достоинство, могилы усопших, государственные символы. Вторые защищены Административным кодексом, первые - Уголовным. Но это неправильно и несправедливо. Если для верующего человека святыни гораздо важнее, чем своя жизнь, то и защищать их нужно не меньше, чем человека. Общество состоит не только из секуляристов. И не им одним решать, что достойно защиты, а что нет. И если неправильно было бы объявить содержание в тюрьме участниц группы милым перформансом, протестующим против ценностей человека и свободы, то точно так же неправильно объявлять таковым кощунство.
Человек как ценность, свобода как ценность, вера как ценность, святыни как ценность - равны, как равны мировоззрения, считающие эти ценности главными. Православные христиане вправе требовать, чтобы общественное устройство это равенство мировоззрений признавало. И если мы будем позволять попирать наши ценности и святыни, значит, будем виновны в новых гонениях, в возвращении Церкви в то униженное и ненормальное состояние, которое почему-то отцу Андрею Кураеву больше нравилось, чем нынешнее.
Священномученик Гермоген, памятник которому недавно наконец-то был заложен у стен Кремля, не побоялся призвать людей на битву, узрев опасность потери народом истинной веры. Иерархи и пастыри XIX столетия призвали пролить кровь за единоверные народы. Мученики ХХ века не постеснялись призвать народ на защиту святынь, понимая, что это кончится смертью не только их самих, но и многих других верующих людей. Все это - для православия норма, как бы ни хотелось кому-то объявить нормой другое - отказ от святынь ради сохранения обывательского спокойствия, да и ради того, чтобы понравиться секулярной публике, чтобы быть принятыми в кругу неверующих. Чураться этого круга не надо, но нет смысла вращаться в нем просто так - нужно поступать и говорить таким образом, чтобы у этих людей проснулась совесть, чтобы они изменились. Пацифизм, оправдание греха и соглашательство с ним православию определенно противоположны.
Поэтому говорить о неправде и грехе нынешних петровских "страдалиц" и их защитников можно и нужно. Покаются - услышим мы, и Господь услышит. И тогда мы изменим к ним отношение. Но уступать давлению агрессивной группы, бьющей сейчас на жалость, Церковь не намерена. Вспомним, что происходило в храме - тогда о жалости не просили. И если не допустить дальнейшего совершения наглого греха получилось только благодаря силе государства, значит, "страдалицы" пока не пожелали прийти к исправлению, без которого их не простит и не примирит с Собой Господь. Не простит Его Церковь. Для которой главное - исправить явно заблудшие души. Даже если это произойдет благодаря испытаниям, для которых Бог выбирает разные средства - иногда и тюрьму, и суму.
Не являюсь поклонником матери Марии (Кузьминой-Караваевой), но одни ее слова постоянно вспоминаю: "Христианство - это огонь, или его нет"! Нужно ненавидеть грех, обличая его "во время и не во время". Нужно любить грешника - то есть добиться того, чтобы он стал другим. Очистившись, обновившись, увидев Божию любовь, наказующую нас для нашего блага.
Протоиерей Всеволод Чаплин