Государственное единство прежде и больше всего опредѣляется господствующею народностiю
Націонализмъ,
по мнѣ, столь естественъ, что никогда, ни при какихъ порядкахъ, “интернаціоналистами” желаемыхъ, не угаснетъ, но,
во-первыхъ, на все, думается мнѣ, придетъ свое подходящее время, а теперь оно уже никакъ не за крайности націонализма;
во-вторыхъ, малымъ народцамъ уже практически необходимо согласиться навсегда съ большими, такъ какъ въ будущемъ прочно лишь большое и сильное;
въ-третьихъ, разбредшіеся народы, въ родѣ цыганъ и евреевъ, безъ всякой земли и государственности, не могутъ даже и входить въ счетъ и,
въ-четвертыхъ, націонализму необходимо болѣе всего принять начало терпимости, то есть отречься отъ всякой кичливости, въ которой явная бездна зла, а потому въ этого рода дѣлахъ практичнѣе всего терпѣливо ждать теченія совершающагося.
Тѣмъ не менѣе государственное единство прежде и больше всего опредѣляется господствующею народностiю, которая выражается яснѣе всего въ принадлежащемъ ей языкѣ.»
…
Мы, русскіе,
взятые въ цѣломъ, благодаря Бога, кичливости чужды и, поставленные на грани двухъ другъ другу не чуждыхъ міровъ, должны ясно понимать соприкасающіеся сюда предстоящіе вопросы.»
Д. И. Менделѣевъ
“Къ познанiю Россiи”. 1906.