СССР и репрессии: взгляд со стороны
Оригинал взят у nikolino в СССР и репрессии: взгляд со стороны
СССР и репрессии: взгляд со стороны
Владимир Беляев
Юрист. Оптимист. Непофигист.
18/03/2010
Многие исследователи характеризуют правовую систему СССР как репрессивную. СМИ и правозащитные организации с удовольствием оперируют этим понятием, которое за многие годы использования стало устойчивым штампом. К сожалению, далеко не всегда автор остается беспристрастным, нередко подгоняя интерпретацию фактов под нужную теорию.
Цель данной статьи - дать по возможности объективный обзор статистических данных и некоторых источников, не делая выводов и оставляя читателю возможность интерпретировать данные самостоятельно. Объективного критерия, по которому можно было бы оценить эффективность правовой системы, на первый взгляд не существует.
Действительно, никакое статистическое исследование не покажет, сколько преступников смогло избежать возмездия и сколько добропорядочных граждан было наказано за те преступления, которые они не совершали.
Впрочем, некоторые показатели, на которые ссылаются средства массовой информации, хотя и не стали стандартом de facto, но вплотную к этому приблизились, так что я нахожу приемлемым ссылаться на них в этой статье. Одним из критериев, по которым любят оценивать эффективность правовой системы государства, является количество заключенных.
Статистика
Способов подсчета указанного показателя достаточно много - в зависимости от того, какую цель ставит перед собой исследователь, последний может ссылаться и на соотношение общего числа заключенных одной страны к заключенным другой страны, и на среднее количество заключенных на 100 тысяч человек жителей страны.
На мой взгляд, неподготовленного читателя это может ввести в заблуждение, поэтому я буду приводить только абсолютные показатели - проверить их гораздо проще, а проценты каждый читатель волен подсчитать самостоятельно.
Итак, таблица №1 - численность заключенных ГУЛАГа в период с 1934 года по 1953 год. Данные взяты из журнала РАН «Социологические исследования», №6, 1991 год, стр.11.
Дополнение от 12 октября 2009 года: один из читателей обратил мое внимание на то, что я не указал данные по количеству заключенным в тюрьмах. Исправляю ошибку: в журнале «Социологические исследования», все в том же №6 от 1991 года, на стр.11 указаны следующие данные (удобства ради указываю информацию на январь каждого года): 1939 год - 350 358 человек, 1940 - 190 266 человек, 1941 год - 487 739 человек, 1942 год - 277 992 человек, 1943 год - 235 313 человек, 1944 год - 155 213 человек, 1945 - 279 969 человек, 1946 год - 261 500 человек, 1947 год - около 306 000 человек (неразборчиво), 1948 год - 275 850 человек.
Человек с богатым воображением будет если не шокирован, то уж точно поражен - на первый, на второй и все последующие взгляды тезис о репрессиях и миллионах заключенных вроде бы подтверждается. 1937 год выделен красным цветом не случайно - именно тогда был подписан оперативный приказ НКВД СССР №00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Впрочем, некоторые подробности об этом документе вы узнаете чуть позже.
При анализе таблицы следует учесть, что как правило осужденные были приговорены к заключению в ГУЛАГе на срок значительно больший, чем один год. Соответственно, остается вопрос - сколько именно человек прошли через систему лагерей за время существования ГУЛАГа? Ответ на этот вопрос содержится в письме начальника секретариата МВД СССР майора Подымова к начальнику ГУЛАГа МВД СССР генерал-майору Егорову С.Е. от 6 августа 1955 года. Согласно тексту документа, всего из 11 миллионов архивных материалов 9,5 миллионов составляют личные дела заключенных. ГУЛАГ был создан в 1934 году, соответственно, за 21 год через систему лагерей прошло 9,5 миллионов человек.
Кстати, по данным, приведенным в «Еженедельнике советской юстиции» (1922 г., N 44-45, с. 45) по второй половине 1918 года к штрафам были приговорены 56,9% осужденных, к лишению свободы (безусловному) - 21,5%.
Впрочем, если возникла необходимость оценки статистических показателей, то неплохо было бы выяснить, как обстоит дело с заключеными в других странах мира. Так как чаще всего СССР, да и России противопоставляют США, обратимся к официальным статистическим данным.
В следующей таблице отображено количество заключенных в США в период с 2000 по 2006 год. Таблица составлена на основании отчета Бюро Юридической Статистики США «Prisoners in 2006» (William J. Sabol, Heather Couture and Paige M. Harrison, NCJ 219416).
Внимательный читатель, несомненно, обратит внимание на то, что в 1937 году в ГУЛАГе содержалось на 700 с лишним тысяч человек меньше, чем в 2000 году содержалось в исправительных учреждениях страны с развитой правовой системой. Особо интересен тот факт, что по данным ФБР США (в отчете приведены данные UCR из публикации «Crime In The United States - 2008») только в 2008 году было произведено более 14 миллионов арестов, в то время как в Российской Федерации по данным ФСГС РФ в период с 2002 г. по 2007 г. количество зарегистрированных преступлений так и не перешло границу в 4 миллиона человек. Кроме того, не учитывается контингент в тюрьме Гуантанамо и подобных учреждениях, так что реальные цифры могут быть несколько выше.
Следующая таблица, которая иллюстрирует число лиц, содержавшихся в местах лишения свободы в Российской Федерации, составлена по материалам Федеральной службы государственной статистики РФ. Информация полностью открытая, впрочем, это относится и к любым другим источникам, указанным в данной статье, поэтому проверить достоверность сведений вы можете в любой момент.
Может ли количество лиц, отбывших наказание за совершенные преступления, служить критерием, по которому можно определить, является ли правовая система той или иной страны репрессивной по отношению к своим гражданам? На мой взгляд, однозначного ответа на этот вопрос попросту нет, хотя определенную пищу для размышлений подобная информация все-таки даст. Принимая во внимание тот факт, что статистические данные получены из надежных источников, можно с достаточной степенью уверенности отметить следующее.
Если исходить из того, что количество заключенных в стране прямо пропорционально качеству работы правоохранительных органов и органов исполнения наказаний, что в свою очередь можно рассматривать как показатель эффективности правовой системы государства, то правовая система СССР была в той же степени репрессивна, как и правовая система США. В этом случае обвинять СССР в игнорировании прав и свобод человека по меньшей мере некорректно. Соответственно, термины «правовое государство» и «гражданское общество», положенные в основу современной правовой науки, теряют актуальность.
Если исходить из того, что количество заключенных в стране свидетельствует как раз о неэффективной работе правоохранительных органов, то вопрос о репрессивности правовой системы СССР также снимается - получается, что и в СССР, и в США законы должным образом не работают.
Если исходить из того, что репрессивность правовой системы никак не коррелирует с количеством заключенных в стране, то в этом случае «сотни тысяч заключенных ГУЛАГа», на которых ссылается изрядное количество исследователей, перестают быть убедительным показателем репрессивности государства - в тюрьмах США в 2006 году содержалось более двух миллионов человек. Очевидно, что любой источник может быть подвергнут сомнению, но при прочих равных официальной статистике я доверяю больше, чем свидетельствам конспирологов.
Документы и законы
Несмотря на то, что статистика является достаточно полезным инструментом, полагаться только на нее не стоит. Как известно, числовыми показателями слишком легко манипулировать, чем и пользуется изрядное количество исследователей. Объективной информации статистика дать не может в принципе, однако общее представление о ситуации в стране она отображает верно.
В любом случае числа остаются числами, факты - фактами, но не будем забывать и о законах. Любые статистические данные можно интерпретировать как угодно, факты можно просто фальсифицировать, но с законами обойтись подобным образом намного сложнее, если вообще возможно - слишком легко проверить достоверность информации и слишком тяжело подделать текст правового акта.
Анализируя разнообразные источники, из содержания которых можно было бы почерпнуть некоторое количество полезной информации, я столкнулся с совершенно неожиданной проблемой, а именно - с откровенно произвольным толкованием четко определенных терминов. Некоторые авторы, не тратя время на проверку достоверности информации, в лучшем случае цитировали не самые адекватные источники.
Как результат - «эффект испорченного телефона» и всеобщая иллюзия того, что каждый знает, что такое репрессии, кто такие кулаки, как происходил процесс раскулачивания и что такое ГУЛАГ. Типичный пример - неаккуратное использование в СМИ понятий «репрессии» и «политические репрессии», что привело к интересному результату - в массовом сознании эти термины стали синонимами, хотя различий между ними намного больше, чем может показаться на первый взгляд.
Особое значение представляет оперативный приказ народного комиссара внутренних дел СССР от 30 июля 1937 года №00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Квоты на количество людей, подлежащих репрессированию, могут произвести сильнейшее впечатление. К сожалению, не у всех есть время и желание ознакомиться с текстом документа достаточно подробно, что влечет за собой заведомо неверную оценку ситуации.
Между тем, приказ представляет собой достаточно интересный образец качественного документа, который был разработан более чем грамотными специалистами. Внимательный читатель, безусловно, заметит, что приказ был принят с целью противодействия тому, что сейчас называют терроризмом.
В частности, уже в преамбуле к приказу перед компететными органами СССР ставится задача пресечь деятельность определенных категорий людей, которые исчерпывающе указаны в гл.1 приказа. Впрочем, несколько более общее, но при этом столь же верное представление об этом можно получить все из той же преамбулы к приказу: предполагалось, что репрессии будут направлены на «бывших активных участников антисоветских вооруженных выступлений», «кадры бывших активных участников бандитских восстаний, белых, карателей», «значительные кадры уголовных преступников - скотоконокрадов, воров-рецидивистов, грабителей», «значительные кадры антисоветских политических партий».
Причина, по которой указанные страты должны были быть репрессированы, просты - представители именно этих слоев общества были «главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых областях промышленности».
Как следует из ст.3 федерального закона «О противодействии терроризму», принятого Государственной Думой РФ 26 февраля 2006 года, «терроризм - идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий». Аналогия, хотя и не очень близкая, весьма очевидна.
В ч.2 ст.3 указанного закона показано, что именно законодатель подразумевал под террористической деятельностью.
2)террористическая деятельность - деятельность, включающая в себя:
а) организацию, планирование, подготовку, финансирование и реализацию террористического акта;
б) подстрекательство к террористическому акту;
в) организацию незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участие в такой структуре;
г) вербовку, вооружение, обучение и использование террористов;
д) информационное или иное пособничество в планировании, подготовке или реализации террористического акта;
е) пропаганду идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности.
Очевидно, что для СССР контрреволюционеры и прочие антисоциальные элементы были столь же опасны, как для РФ террористы и незаконные вооруженные формирования. Современная правовая наука исходит из принципа соразмерности наказания относительно совершенного преступления. Необходимость принятия экстренных мер, вплоть до некоторого ограничения прав и свободы и использования не совсем легальных методов противодействия терроризму, является общепризнанной. Параллель между ФЗ РФ «О противодействии терроризму» и приказом НКВД СССР №00447 достаточно очевидна.
Впрочем, иллюзорность разницы между правовым и тоталитарным государством становится очевидной, если рассмотреть ситуацию в сравнении с США. СССР в середине тридцатых годов прошлого века действовал ровно в тех же рамках, что и США в начале века двадцать первого.
В обоих случаях государство стремилось защитить свой государственный строй любой ценой, причем принцип «лес рубят - щепки летят» одинаково часто применялась в обоих государствах. De jure репрессии в США по отношению к террористам основаны на законе в той же мере, как и репрессии в СССР по отношению к «бывшим активным участникам антисоветских вооруженных выступлений». Вопрос о количестве жертв, проценте ошибочных приговоров и мотивированности обвинений остается открытым до сих пор.
Следует заметить, что некоторые правовые акты первой четверти прошлого века репрессивными нельзя назвать даже с большой натяжкой. Изрядное количество правозащитников, анализируя состояние правовой системы СССР, обходят молчанием документы, которые самим фактом своего существования разрушают популярную концепцию тоталитарного государства.
К примеру, Ф. Э. Дзержинский был автором весьма интересного документа - «Инструкции для производящих обыск и дознание». Указанный документ я процитирую целиком, благо он достаточно лаконичный. Источник - «Исторический архив», 1958, № 1, с.5-6.
- Оружие вынимается только в случае, если угрожает опасность.
- Обращение с арестованными и семьями их должно быть самое вежливое, никакие нравоучения и окрики недопустимы.
- Ответственность за обыск и поведение падает на всех из наряда.
- Угрозы револьвером и вообще каким бы то ни было оружием недопустимы.
- Виновные в нарушении данной инструкции подвергаются аресту до трех месяцев, удалению из комиссии и высылке из Москвы.
Текст документа, на мой взгляд, близок к идеальному: формулировки - просты и, соответственно, очевидны даже для малограмотного человека, наказание за нарушение инструкции вполне адекватно, текст двоякого толкования не допускает. Если бы все законы составлялись в подобном ключе, у юристов не было бы работы.
Впрочем, данная инструкция могла в определенных ситуациях и не соблюдаться. К сожалению, это характерно для любого закона, в большей или меньшей степени. Несмотря на то, что мы живем в правовом государстве, законы не стали соблюдаться чаще, и проведение обысков с использованием экстремальных методов, не предусмотренных законом, является неизменным злом в любом государстве.
Смертная казнь как высшая мера наказания, кстати, мерилом репрессивности государства не является, хотя определенные исследователи с завидным упорством упрекают СССР в излишней жестокости. Оставляя за скобками тот факт, что смертная казнь в США является вполне распространенным способом наказания, замечу одно - в СССР смертная казнь применялась совсем не так часто, как утверждают некоторые мои коллеги.
В частности, еще в 1920 году постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 17 января 1920 года смертная казнь была отменена. Нельзя не отметить тот факт, что отмена смертной казни в достаточно суровое время (о разрухе в те годы исчерпывающе рассказано в учебниках истории) являлось шагом безусловно прогрессивным, ибо в экстремальной ситуации это был самый простой способ восстановить справедливость или репрессировать неугодных режиму.
Степень репрессивности советского права можно оценить по тому, насколько часто использовалась мера пресечения, именуемая сегодня «подпиской о невыезде и надлежащем поведении». В частности, при расформировании Николаевского училища гвардейских юнкеров в октябре 1917 года широко использовались расписки следующего вида.
Я, нижеподписавшийся, даю настоящую подписку [...] в том, что я даю честное слово не выступать вооруженной силой против Советского правительства и не призывать к тому других…
- ЦГАОР, ф.336, оп.1, д.13, л.35; д.17, л.1; д.352, л.3.
Именно такие расписки считались достаточным основанием для освобождения бывших учащихся юнкерского училища. Позже, в 1918 году, на основании амнистии Петроградской коммуны, следствие по этим и многим другим политическим делам было прекращено.
Впрочем, подобные подписки использовались в то время не реже, чем в РФ в 21 веке. Под похожие расписки был освобождены В.М. Пуришкевич, патриарх Тихон (В.И. Беллавин), генерал Д.А. Мельников (его расписка приведена ниже).
Что касается анализа уголовных законов (УК РСФСР 1922 года, «Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик» 1924 г., УК РСФСР в редакции 1926 г. и т.д.), то это представляет собой материал для отдельного исследования. На мой взгляд, все эти документы, ставшие неотъемлемой частью нашей истории, вполне отвечают требованиям своего времени - во время войны законы были значительно ужесточены, но в послевоенное время было принято немало поправок, которые можно было считать прогрессивными.
В частности, в «Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик» 1958 г. конфискация имущества считалась мерой практически исключительной и применялась только в отношении государственных и тяжких корыстных преступлений.
Эпилог
Как я уже писал, я не ставил перед собой цель подтвердить либо опровергнуть устойчивое предположение о том, что правовая система в СССР была репрессивна. При имеющихся у меня материалах и жесточайшем дефиците времени у меня не было возможности провести полноценное исследование, которое при определенном стечении обстоятельств могло бы перерасти в полноценную научную работу. Тем не менее, я попытался дать по возможности объективный анализ некоторых документов, в том числе и памятников истории права, а также взглянуть на проблему под несколько нестандартным углом.
Возможность окончательной интерпретации предложенных данных, в том числе и формулировку выводов, я оставляю читателю. Стоит обратить внимание на единственный нюанс - любая правовая система несовершенна, и степень ее репрессивности мало меняется на протяжении развитии правовой науки в период XX-XXI века.
Независимо от того, какие цели декларирует законодатель, право всегда остается социальным регулятором избирательного действия - чем выше стоит человек на иерархической лестнице государства, тем меньше к нему применим закон. Правовая система в СССР при всех своих недостатках работала с гораздо меньшей избирательностью, и это - существенное достоинство, которое нельзя не принять во внимание.