Мерзость
Оригинал взят у dearon_red в Мерзость
В день, когда повесили мемориальную доску финскому маршалу, союзнику Гитлера, организатору геноцида нашего народа - Карлу Густаву Эмилю Маннергейму, разразился шторм. Небесная вода мощным потоком обрушилась на город, заставляя прохожих искать укрытие в общественных заведениях и на автобусных остановках.
В воздухе ощутимо чувствовался запах гниющей Мерзости, которая появилась на стене одного из крупнейших военных училищ города; Мерзости, которой на протяжении всего утра, а затем и дня солдаты почетного караула отдавали честь, маршируя взад-вперед; Мерзости, которой принесли цветы согнанные из Института Культуры студентки (они не понимали, что происходит, и КОМУ они принесли цветы, но незнание истории не освобождает от ответственности за нее); Мерзости, настолько очевидной, что офицеры приказали курсантам в оцеплении снять с липучек на кителях свои фамилии; Мерзости, которой оказали всевозможные почести - гражданские и военные; Мерзости, на которую, как на икону перекрестился Владимир Чуров (полное видео с этого мероприятия я выложу в ближайшие дни); Мерзости, которую вывесили, нарушив все мыслимые и немыслимые законы (не согласовав с властями города, не спросив мнение народа, поправ свободу средств массовой информации, нарушив законы чести и морали).
Они повесили эту Мерзость в городе, который пережил самую страшную Блокаду в истории мира.
Народ, собравшийся посмотреть в глаза политикам, позволившим появиться этой Мерзости, выгнали, как минимум, на 100 метров во все стороны от эпицентра поражения… заражения.
Таким образом, власть провела тихий междусобойчик, избавившись от того, что, по их мнению, больше всего мешает им жить - от народа. Повисшая гробовая тишина время от времени нарушалась недовольным ропотом и едкими комментариями людей. Порою, возмущение достигало того градуса, что люди не выдерживали, и тогда пронзительные крики: «ПОЗОР!», «МЫ НЕ БУДЕМ ЧТИТЬ УБИЙЦУ!», «УБИРАЙТЕСЬ!» звенящим рокотом наполняли тишину творящегося беззакония и даже достигали ушей читавших заготовленные шпаргалки чиновников.
Наконец, радостно отрапортовавшиеся чиновники, перемигиваясь между собой, отступили к источавшей трупный яд Мерзости, а воины почетного караула парадным строем, под музыку военного оркестра приблизились к Ней. В это самое время, из толпы вылетел полный боли и ужаса крик: «Не отдавайте ему честь! Это позор!» А затем заиграл сакральный для любого русского и советского человека марш: «Прощание Славянки»…
Под «Прощание Славянки» разбредались согнанные на мероприятие студенты, под эту музыку (сейчас звучащую крайне неуместно и даже кощунственно) уезжал кортеж чиновников. Они прощались с городом, оставив на память о себе эту Мерзость - на стене военного ВУЗа, воспитанники которого сражались и погибали при Обороне города, Блокаде и прорыве Блокады. Уезжали с оскверненного ими места под музыку, которая звучала не только в Первую мировую войну, но и на вокзалах во время Зимней войны и Великой Отечественной - той войны, в которой К.Г.Э. Маннергейм верой и правдой служил Гитлеру…
И когда последняя машина скрылась за поворотом, свинцовые небеса обрушили на землю дождь.
Дождь постарался разбросать цветы, которые возложили чиновники. И отчасти ему это удалось. Никто не стал их потом поднимать…
Отчетливо, буквально осязаемо витала мысль, что только что свершилось нечто неправильное, зловещее… и мерзкое.
(Отрывок из статьи: КАК В ЛЕНИНГРАДЕ ПОВЕСИЛИ ФАШИСТА)
В день, когда повесили мемориальную доску финскому маршалу, союзнику Гитлера, организатору геноцида нашего народа - Карлу Густаву Эмилю Маннергейму, разразился шторм. Небесная вода мощным потоком обрушилась на город, заставляя прохожих искать укрытие в общественных заведениях и на автобусных остановках.
В воздухе ощутимо чувствовался запах гниющей Мерзости, которая появилась на стене одного из крупнейших военных училищ города; Мерзости, которой на протяжении всего утра, а затем и дня солдаты почетного караула отдавали честь, маршируя взад-вперед; Мерзости, которой принесли цветы согнанные из Института Культуры студентки (они не понимали, что происходит, и КОМУ они принесли цветы, но незнание истории не освобождает от ответственности за нее); Мерзости, настолько очевидной, что офицеры приказали курсантам в оцеплении снять с липучек на кителях свои фамилии; Мерзости, которой оказали всевозможные почести - гражданские и военные; Мерзости, на которую, как на икону перекрестился Владимир Чуров (полное видео с этого мероприятия я выложу в ближайшие дни); Мерзости, которую вывесили, нарушив все мыслимые и немыслимые законы (не согласовав с властями города, не спросив мнение народа, поправ свободу средств массовой информации, нарушив законы чести и морали).
Они повесили эту Мерзость в городе, который пережил самую страшную Блокаду в истории мира.
Народ, собравшийся посмотреть в глаза политикам, позволившим появиться этой Мерзости, выгнали, как минимум, на 100 метров во все стороны от эпицентра поражения… заражения.
Таким образом, власть провела тихий междусобойчик, избавившись от того, что, по их мнению, больше всего мешает им жить - от народа. Повисшая гробовая тишина время от времени нарушалась недовольным ропотом и едкими комментариями людей. Порою, возмущение достигало того градуса, что люди не выдерживали, и тогда пронзительные крики: «ПОЗОР!», «МЫ НЕ БУДЕМ ЧТИТЬ УБИЙЦУ!», «УБИРАЙТЕСЬ!» звенящим рокотом наполняли тишину творящегося беззакония и даже достигали ушей читавших заготовленные шпаргалки чиновников.
Наконец, радостно отрапортовавшиеся чиновники, перемигиваясь между собой, отступили к источавшей трупный яд Мерзости, а воины почетного караула парадным строем, под музыку военного оркестра приблизились к Ней. В это самое время, из толпы вылетел полный боли и ужаса крик: «Не отдавайте ему честь! Это позор!» А затем заиграл сакральный для любого русского и советского человека марш: «Прощание Славянки»…
Под «Прощание Славянки» разбредались согнанные на мероприятие студенты, под эту музыку (сейчас звучащую крайне неуместно и даже кощунственно) уезжал кортеж чиновников. Они прощались с городом, оставив на память о себе эту Мерзость - на стене военного ВУЗа, воспитанники которого сражались и погибали при Обороне города, Блокаде и прорыве Блокады. Уезжали с оскверненного ими места под музыку, которая звучала не только в Первую мировую войну, но и на вокзалах во время Зимней войны и Великой Отечественной - той войны, в которой К.Г.Э. Маннергейм верой и правдой служил Гитлеру…
И когда последняя машина скрылась за поворотом, свинцовые небеса обрушили на землю дождь.
Дождь постарался разбросать цветы, которые возложили чиновники. И отчасти ему это удалось. Никто не стал их потом поднимать…
Отчетливо, буквально осязаемо витала мысль, что только что свершилось нечто неправильное, зловещее… и мерзкое.
(Отрывок из статьи: КАК В ЛЕНИНГРАДЕ ПОВЕСИЛИ ФАШИСТА)