Сергей Шаргунов о Солженицыне
Оригинал взят у podosokorskiy в Сергей Шаргунов о Солженицыне
Для меня Солженицын, прежде всего, был прекрасным русским стилистом. Его прозу и даже публицистику нужно читать не только с позиций гражданского содержания, но и с позиций восприятия стиля. Дело в том, что его стиль очень сложный, интересный и узорчатый - на мой взгляд, весьма обаятельный.
Солженицын - это веская часть русской истории, противоречивая, страстная, наследующая главные традиции русской литературы. Это традиция выкликания больших смыслов. Русская литература - это литература Толстого и Достоевского, Шолохова и Солженицына. Это литература больших смыслов.
На самом деле, знаменитый меморандум Александра Исаевича “Жить не по лжи”, который многажды высмеивался и иронично интерпретировался, со временем оказывается важнее многих текстов других авторов, некогда весьма актуальных и казавшихся крайне адекватными. Я снова и снова возвращаюсь к тексту Солженицына “Жить не по лжи”. Мне кажется, что там присутствуют все важные крупицы, которые помогают существовать всегда и, в частности, сегодня.
И надо сказать, что я очень хорошо знаю вдову Александра Исаевича. В свое время она мне от него передавала приветы, когда он еще был жив. Для меня Солженицын - это личная история. Где-то я могу быть с ним не согласен - время меняет расстановку акцентов. Сам Солженицын менялся, переосмысливал то, что он писал и произносил. Одно дело - то, что ты пишешь в 70-е годы XX века, совсем другое - как ты воспринимаешь ситуацию в стране и в мире в 90-е годы. Солженицын интересен еще и тем, что он мог живо осмысливать свое место в литературе и в истории. Он не был забронзовевшим персонажем, как его воспринимают многие.
Главное, что было в Солженицыне, - это искренняя боль за Россию. Художественно же он интересен как стилист.
Я думаю, что к его произведениям будут возвращаться. Будут перечитывать, в первую очередь, “Матренин двор”, “Случай на станции Кочетовка”, возможно “Захар-Калита”, “Для пользы дела”. И я думаю, что кое-что из знаменитого текста “Как нам обустроить Россию”, который все восприняли неоднозначно, должно быть перечитано сегодня. Например, его призыв обратиться к внутренним энергиям страны и прислушаться к идее самоорганизации людей. Солженицын хорошо чувствовал народ, как человек, бывший на фронте и в лагере, как обычный сельский учитель.
И “В круге первом”, и “Раковый корпус”, и “Красное колесо” - все прекрасно сделано. “Архипелаг ГУЛАГ” я воспринимаю в первую очередь как художественное произведение и уже во вторую - как гражданский текст. Но возвращаться будут, я считаю, к его рассказам.
Он стилист и писатель, болеющий за Россию. Писатель-народник, писатель, который обдумывает большие смыслы. В свое время русский философ-эмигрант Федор Степун сказал, что задача русской литературы состоит в поиске обустройства жизни. Мне кажется, что этой формуле вполне соответствовал Александр Исаевич Солженицын.
Специально для Мнений.ру
mnenia.ru/rubric/culture/kem-byl-solenicyn/#opinion9202
Для меня Солженицын, прежде всего, был прекрасным русским стилистом. Его прозу и даже публицистику нужно читать не только с позиций гражданского содержания, но и с позиций восприятия стиля. Дело в том, что его стиль очень сложный, интересный и узорчатый - на мой взгляд, весьма обаятельный.
Солженицын - это веская часть русской истории, противоречивая, страстная, наследующая главные традиции русской литературы. Это традиция выкликания больших смыслов. Русская литература - это литература Толстого и Достоевского, Шолохова и Солженицына. Это литература больших смыслов.
На самом деле, знаменитый меморандум Александра Исаевича “Жить не по лжи”, который многажды высмеивался и иронично интерпретировался, со временем оказывается важнее многих текстов других авторов, некогда весьма актуальных и казавшихся крайне адекватными. Я снова и снова возвращаюсь к тексту Солженицына “Жить не по лжи”. Мне кажется, что там присутствуют все важные крупицы, которые помогают существовать всегда и, в частности, сегодня.
И надо сказать, что я очень хорошо знаю вдову Александра Исаевича. В свое время она мне от него передавала приветы, когда он еще был жив. Для меня Солженицын - это личная история. Где-то я могу быть с ним не согласен - время меняет расстановку акцентов. Сам Солженицын менялся, переосмысливал то, что он писал и произносил. Одно дело - то, что ты пишешь в 70-е годы XX века, совсем другое - как ты воспринимаешь ситуацию в стране и в мире в 90-е годы. Солженицын интересен еще и тем, что он мог живо осмысливать свое место в литературе и в истории. Он не был забронзовевшим персонажем, как его воспринимают многие.
Главное, что было в Солженицыне, - это искренняя боль за Россию. Художественно же он интересен как стилист.
Я думаю, что к его произведениям будут возвращаться. Будут перечитывать, в первую очередь, “Матренин двор”, “Случай на станции Кочетовка”, возможно “Захар-Калита”, “Для пользы дела”. И я думаю, что кое-что из знаменитого текста “Как нам обустроить Россию”, который все восприняли неоднозначно, должно быть перечитано сегодня. Например, его призыв обратиться к внутренним энергиям страны и прислушаться к идее самоорганизации людей. Солженицын хорошо чувствовал народ, как человек, бывший на фронте и в лагере, как обычный сельский учитель.
И “В круге первом”, и “Раковый корпус”, и “Красное колесо” - все прекрасно сделано. “Архипелаг ГУЛАГ” я воспринимаю в первую очередь как художественное произведение и уже во вторую - как гражданский текст. Но возвращаться будут, я считаю, к его рассказам.
Он стилист и писатель, болеющий за Россию. Писатель-народник, писатель, который обдумывает большие смыслы. В свое время русский философ-эмигрант Федор Степун сказал, что задача русской литературы состоит в поиске обустройства жизни. Мне кажется, что этой формуле вполне соответствовал Александр Исаевич Солженицын.
Специально для Мнений.ру
mnenia.ru/rubric/culture/kem-byl-solenicyn/#opinion9202