Не трудоустроен
Последняя среда каждого месяца - грустный для меня день. В этот день Комиссия по вопросам помилования на территории Томской области рассматривает заявления граждан, находящихся в местах лишения свободы. Они обращаются к президенту с просьбой воспользоваться принадлежащим ему по статье 71 Конституции РФ правом помилования, т.е. правом освобождения от отбытия наказания или уменьшения назначенного судом срока.
Вообще-то, мы в этом деле лишние. Есть осужденный со своей просьбой, есть президент со своим правом, чего ж еще? Но в России сегодня за решеткой находится примерно 700 тысяч человек, мы уступаем в этом только США, в образцово-демократической стране заключенных более двух миллионов. Зато в России на 100 000 населения приходится около 500 заключенных, а в США - меньше, по этому показателю мы их обогнали и заняли первое место в мире. Есть чем гордиться?
Не знаю, как там у них, а у нас многие осужденные просят о помиловании. Столь многие, что соответствующая комиссия при президенте просто не справлялась с потоком просьб. И в 2002 году в субъектах Федерации были созданы работающие на общественных началах региональные комиссии. Состав комиссии утверждался губернатором, но члены комиссии выдвигались населением, и это был пример действительно демократического рейтинга.
Мы ежемесячно рассматриваем поступившие заявления, изучаем дела (вовсе не ревизуя судебных решений!), оцениваем степень опасности для общества тех, кто хочет в него вернуться, спорим, голосуем и просим губернатора обратиться к президенту с рекомендацией об одной из форм помилования или отказе от него. Всё просто. Но за этой простотой непростые судьбы наших людей, горе и несчастье, кровь и насилие. Если добавить, что основная часть заявителей - юноши и девушки, начавшие самостоятельную жизнь с преступления и тюрьмы, если подчеркнуть, что большинство преступлений совершено в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, если отметить высокий процент осужденных по статье 105 УК РФ за «убийство, т.е. умышленное причинение смерти другому человеку», то станет понятен смысл первой фразы этих заметок, станет понятно, почему вечером в среду меня не оставляют сердечные боли. «Грустно жить на этом свете, господа!»
***
И особенно грустно становится, когда начинаешь задавать себе вопросы не по поводу судьбы отдельного осужденного, а по поводу явления в целом. Не думаю, что Д.А. Медведев в предстоящем отчете правительства перед парламентом затронет вопрос о состоянии преступности в России и работе Федеральной системы исполнения наказаний, у него есть проблемы более важные, чем пребывание за решеткой всего-то одного процента экономически активного населения страны. Принято с гордостью говорить, что это меньше, чем было в 30-40-е годы!
Вот об этом я и хочу поразмышлять.
В подавляющем большинстве материалов о помиловании имеются записи, сделанные сотрудниками исправительных учреждений: «Не трудоустроен в связи с отсутствием фронта работ...» «Имеет исполнительные листы на общую сумму…» «Удержания не производились, так как осужденный не трудоустроен».
В переводе с канцелярского языка на бытовой это означает, что в стране есть более полумиллиона тунеядцев, причем тунеядцев не по своей воле, а по бестолковости нашей пенитенциарной системы. Но в чем бестолковость?
Во-первых, осужденный не работает, а безделье никогда не приносит пользы человеку, оно не исправляет, а развращает его. Кстати, латинское poenitentia означает раскаяние. В наших колониях сидельцы раскаиваются?
Во-вторых, как бы там ни было, но и тюремная «баланда», и лагерный «клифт», не говоря уж об отоплении, освещении, ремонте и обслуживании помещений стоят немалых средств. А еще есть охрана и прочий персонал, оружие, боеприпасы, высокие заборы и колючая проволока. Мне не удалось отыскать данные о том, в какую сумму обходится содержание одного заключенного. Но знаю точно, что она более чем в два раза превосходит расходы на содержание одного больного в муниципальной больнице. А ведь именно на это мы, уважаемые читатели, депутаты, чиновники и даже олигархи, председатель совета министров и президент страны отдаем свои 13 процентов. И если несколько сотен моих рублей облегчат страдания больного, то это долг милосердия. Гордиться тут нечем, это святой долг! Но почему я должен содержать пятикратно судимого М-цева, убившего сторожа и укравшего со склада несколько мешков кедровых орехов? Восемь лет он уже отбыл, пишет, что все осознал и раскаялся, просит отпустить на свободу. Не получилось. Будет сидеть еще пятнадцать, именно сидеть, ибо «не трудоустроен».
В-третьих, у убитого сторожа остались несовершеннолетние дети. М-цов по решению суда обязан их материально поддерживать. Обязан, но он ничего не зарабатывает, ничего и не отчисляет. Сиротам помогает соцслужба, т.е. опять мы с вами.
И, наконец, главное. Государство живет трудом своих граждан, и пока, простите за пафос, созидательным трудом не будет охвачено все трудоспособное население страны, включая тех, кто отбывает наказание, мы будем увозить из Томска нефть, газ и лес, привозить картошку из Египта и редиску из Израиля, трепетать от угрозы очередных санкций и удивляться, что, простите, пузырек необходимой в каждой семье касторки в апреле 2012 года стоил 17 руб. 00 коп., а в марте 2015-го - 77 руб. 80 коп. - рост всего на 358 процентов. Почему - и именно об этом надо спросить уважаемого Дмитрия Анатольевича - в стране практически не уменьшается безработица, не уменьшается теневое трудоустройство, нет работы на селе - это вообще для России некое чудо! - и «отсутствует фронт работ» для заключенных? Кстати, вы заметили, что колонии, когда-то называвшиеся исправительно-трудовыми, ИТК, с 1997 года именуются просто исправительными, ИК? Лишняя буква или лишние хлопоты для Федеральной службы исполнения наказаний?
***
В круг обязанностей членов нашей комиссии входит посещение ИК, впечатлений от этих посещений много, вот, например, одно. В промышленной зоне нашей колонии расположена мебельная фабрика. Наверное, в стране и мире имеются и лучшие, но и на этой мы увидели современные станки, прекрасное оборудование, образцы первоклассной мебели, изготовленной заключенными, мастерами-мебельщиками. Но почти все станки стоят, работающих очень мало. Не буду входить в экономические тонкости, но реальный «фронт» есть. Есть, так сказать, «боеприпасы» - в области лес рубят, отправляют своим заказчикам, везут за рубеж, воруют вагонами. Есть и «солдаты». Но «боевые действия» не ведутся. Нет заказов! Фабрика неконкурентоспособна! Мебель, изготовленная за рубежом из нашего сырья, продается по более низким ценам, чем наша.
Почему? Не могу дать экономически обоснованного ответа, к тому же мешают воспоминания о школьных уроках истории и экономической географии, на которых нам говорили об ограничении импорта и установлении высоких цен на импортируемые товары, о монополии внешней торговли и защите своего народа от деградации, вызываемой свободой торговли. Наверное, эти мысли устарели, Россия идет иным путем, но все-таки хочется спросить Дмитрия Анатольевича: почему под руководством вашей власти предметом импорта у нас стало то, что традиционно производилось в России? Так и будет? Или что-то изменится?
***
Заключенных у нас много, причин этому тоже немало, в их числе есть одна, о которой я задумался после недавних заседаний. Но сначала замечу, что председательствует у нас известный в Томске правовед доцент Томского университета Э.С. Юсубов, и его высокая квалификация помогает нам в сложных случаях. Но если он занят или его нет в Томске, то свои функции он передает мне. Ничего особенного в этом нет, но в последнее время мне становится не по себе, когда необходимо доложить о некоторых заявлениях, поданных отбывающими срок женщинами. И сейчас не знаю, как об этом написать поделикатнее, а уж говорить вслух, да еще в присутствии членов комиссии - женщин и нашего секретаря, выпускницы юрфака ТГУ Виктории! Заикаюсь.
Возможно, у меня не совсем верная статистика, но процент преступниц растет, мало того, поступают заявления от женщин, осужденных за сексуальные действия, жертвами которых являются женщины же. Нет-нет! Речь идет не о ревности, неразделенной любви и прочих романтических историях, а о кошмарных событиях иного рода. Если вы не догадались - прогуляйтесь в интернете, посмотрите некоторые телепередачи, имеется и соответствующая литература. Уверен, одной из причин роста в России женской и молодежной преступности в ее извращенных и жестоких формах стало не просто отсутствие серьезной культурно-воспитательной работы нашей системы просвещения, органов культуры, кино, телевидения и т.п., а открытая пропаганда жестокости, разврата, садизма, извращений.
Конечно, Д.А. Медведев ни одной фразой не отметит эту сторону работы власти, вот уже четверть века никакого внимания не уделяющей качеству культурной жизни народа и его воспитанию. «Это коммуняки всё воспитывали, вот и довоспитывались…» Нет, господа, не так! Именно в отсутствии воспитания молодежи и всего населения кроется один из источников наших бед, одна из причин массовой преступности.
***
Это не старческие воспоминания о времени, когда сахар был слаще, девушки красивее, а преступники и сыщики благороднее. Увы, было время, когда в СССР за «колючкой» пребывало до двух с половиной миллионов граждан, из них немало политических. О том, как они жили, как с ними обращались, о трагедии их родных и близких, об огромном числе не просто судебных ошибок, а прямых нарушений законов страны, элементарных человеческих прав и т.д. написано немало. Немало написано и о том, что большая часть политических реабилитирована, что среди политических были и незаконные жертвы репрессий, и полицаи (сейчас как-то неловко писать это слово), и власовцы, и другие действительные враги советской власти. Иногда бывает нелегко разобраться во всем этом и оценить, кто был невинной жертвой, а кто получил по заслугам. Но куда меньше написано и мало известно о том, что создано их трудом. Вспомните.
Каналы имени Москвы и Волго-Донский. ГЭС - Волжская, Жигулевская, Угличская, Рыбинская, Нижнетуломская, Усть-Каменогорская, Цимлянская и другие. Ряд металлургических предприятий, в том числе Норильский и другие комбинаты. Объекты советской ядерной программы. Железные дороги (в том числе модернизация Транссиба, о которой написал участник строительства томский писатель Федор Тихменев в романе «Вторая колея»). Города Комсомольск-на-Амуре, Советская Гавань, Дудинка, Воркута, Ухта, Инта, Печора, Молотовск (Северодвинск), Дубна, Находка, Волжский, Джезказган (Жезказган).
И, конечно, - родина бессмертной аббревиатуры «ЗК» («заключенный каналоармеец»), стройка, описанная в полузабытом ныне сборнике «Беломорско-Балтийский канал имени И.В. Сталина», вышедшем в 1934 году под редакцией Максима Горького. Об этой книге ныне принято говорить только плохо. Еще бы! В ней прославлялся каторжный труд, ее авторы, говоря о «перековке» преступников, обманули советскую и мировую общественность, в ее подготовке активно участвовали руководители ГУЛАГа, позднее расстрелянные, не случайно весь тираж книги был уничтожен. Не хочу спорить с критиками, умеющими четко исполнять команду «кругом!», но отмечу две детали.
Первая. Из 36 авторов (вообще-то на канал поехало гораздо больше журналистов и писателей, но не все участвовали в создании книги), трое - Сергей Диковский, Борис Лапин, Захар Хацревин - пали смертью храбрых в боях за Родину. Не смейте оскорблять вечную о них память! Среди авторов - два будущих Героя Социалистического Труда и шесть лауреатов Сталинской (Государственной) премии, двое расстреляны, двое погибли в лагерях. Кто имеет право обвинять их во лжи, приспособленчестве и других грехах? Оглянитесь вокруг!
Возможно, кто-то станет спорить по этому поводу. Но, во-вторых, тем, кто своим тяжким трудом, а иногда и самой жизнью сделал невозможное, кто подготовил наш тыл к войне и к Победе, 70-летие которой мы скоро отметим, надо поставить - кое-где они уже имеются! - памятники. Это не безымянные зэки, а участники разгрома фашизма, восстановления разрушенной страны, создания ядерного щита Родины и прорыва ее в космос.
***
Теоретики и основатели советской уголовно-исполнительной системы искренне (может быть, наивно) видели в исполнении судебных и даже несудебных решений две стороны. Ты преступил закон - получай наказание, отвечай, так принято во всем мире. Но, во-вторых, осужденного надо не только наказать, но и исправить. И раз труд создал человека, то именно труд должен это сделать, труд остается необходимым средством исправления преступника. В этом были убеждены Ф.Э. Дзержинский и его соратники. На деле - правда, для юных преступников - реальных успехов достиг Антон Семенович Макаренко. Начав с труда ради собственного питания, его исправительно-трудовая коммуна активно перешла к серьезному промышленному производству. Колония Макаренко давала наивысший процент перевоспитавшихся и наименьший уровень рецидива. И не случайно многие понятия, родившиеся в те годы: ударный труд, зачеты, соревнование между отрядами распространились по всей системе ГУЛАГа. В сохранившихся у меня письмах отец писал в 1935 году, что «своим стахановским трудом он и на Печоре докажет преданность партии и народу». А. Солженицын считает подобное показухой, пропагандой. Все может быть, но я верю своему отцу, верю Василию Ажаеву с его «Далеко от Москвы», верю многим моим собеседникам, людям трагической лагерной судьбы, не изменившим ни советской власти, ни идеалам революции и коммунизма.
В годы невероятного напряжения сил накануне войны далеко не все высокие идеи «перековки» были реализованы, говорят даже, что сама идея лагерного труда была скомпрометирована. Все это можно объяснить хотя бы трудностями исполнения грандиозных планов тех лет. Но почему сегодня исправительные колонии стали школой рецидива, почему оттуда ушел труд, я не понимаю. Тем более что с 1955 года действуют «Минимальные стандартные правила обращения с заключенными», рекомендации, принятые ООН. А там сказано, что заключенные обязаны трудиться! Не трудятся они в наших ИК, а готовятся к выходу на свободу для совершения новых преступлений, сбиваются в преступные сообщества, проходят воровские университеты.
Возможно, одна из причин - перспектива конкуренции ИК с обычным производством. И мне кажется, что тут-то и скрыто главное. Российским бизнесменам крайне невыгодно улучшение производственной деятельности еще одного игрока на современном рынке. Их зарубежный бизнес одолевает, а мы говорим об усилении производственной деятельности пенитенциарной системы. И виден явный тупик. А государство наше, не желая вмешиваться в реальную экономику, тем более не станет влиять на столь специфическую ее сторону. Значит, мы будем вновь и вновь видеть, что из всех своих ролей ИК успешнее всего продолжат роль школ повышения квалификации преступников. Власти будут рассуждать о развитии малого и среднего бизнеса, но заниматься этой его формой не станут. Старушки вновь всплакнут над горькой судьбой любимых детей и внуков. А комиссии по вопросам помилования в очередной раз попросят президента отказать рецидивисту-насильнику в просьбе о помиловании.
И это надолго? Что думает об этом выпускник Ленинградского университета им. А.А. Жданова кандидат юридических наук Д.А. Медведев?
Лев ПИЧУРИН, член Комиссии по вопросам помилования на территории Томской области
http://www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=599499