Ядерное оружие Израиля: блеф или реальность?
Наконец-то начали звучать правильные вопросы. Поскольку набило оскомину загадочное заявление премьер-министерки Голды Меир во время арабо-израильской войны 1973-го: «во-первых, у нас ядерного оружия нет, а во-вторых, если потребуется, мы его применим». С той поры и повелось считать, что Тель-Авив обладает «ядрён-дубиной» для устрашения и вразумления слишком ретивых соседей. Хотя ни одного мало-мальски убедительного признака для наличия столь серьёзного арсенала предъявлено не было.
А намедни ... после крайне неаккуратного «семитского понта» (простите, дамы - так называют любое громкое заявление на Ближнем Востоке искушённые дипломаты) из уст министра по делам Иерусалима и наследия Амихай Элияху, предложившего вопрос Сектора Газа решить «атомной бомбой», якобы имеющейся у Израиля - «международное сообщество» пришло в себя. Не всё, не повсеместно, но логика скандала понятна. Её сформулировала наша Мария Захарова в частном интервью программе «Соловьев Live» и была немедленно поддержана МИД Исламской республики Иран:
«Вопрос номер один - получается, мы слышим официальные заявления о наличии ядерного оружия? Следующие вопросы, которые появились у всех: где международные организации, где МАГАТЭ, где инспекторы?»
Фразу подхватили на Ближнем Востоке, в Турции, даже правильно-корейцы ехидную статью тиснули в своём информационно-телеграфном Агентстве о «двойных стандартах» главного Сатаны человечества. Видящего ядерную угрозу только из тех широт, где ему челом не бьют. Биби Нетаньяху постарался скандал замять, отстранил болтливого министра от дел и назвал его экзерсисы «нелепыми заявлениями, оторванными от реальности».
Внешние признаки
Никто не отрицает: почти сразу после своего появления на политической карте, Израиль заявил о программе «мирного атома». Несколько раз было повторено, что создание ядерного оружия не предусматривается, и чем чаще официальные головы такое говорили - тем сильнее у добрых людей всего мира крепло подозрение о лжи Тель-Авива. Слишком много признаков указывало на разработку специфических технологий для боевых частей и средств доставки. А становящаяся с каждым голом всё более закрытой Израильская атомная энергетическая Комиссия (ИАЭК) только подтверждала опасения.
ИАЭК была основана в 1952-ом, но сразу насторожила тщательно прописанными амбициозными планами, словно жила и развивалась внутри или параллельно с американской ядерной программой минимум с 1945-го года. Через три года США с Израилем заключают соглашение о строительстве атомной электростанции, проект получает название «ядерный исследовательский центр Нахаль Сорек». Реактор мощностью 5 МВт начинают стахановскими темпами возводить неподалёку от городов Явне и Пальмахим, он становится самым режимным объектом в мире, меры безопасности там пожестче, чем в Лаборатории измерительных приборов АН СССР (она же предприятие п/я 3393 - будущий Курчатовский институт).
Нахаль Сорек, строительство
В конце мая 1960-го (на удивление всему свету) евреи сообщают о пробном пуске реактора, но тема «раздачи электроэнергии» постоянно замалчивается. После нескольких недоумённых вопросов в ООН: Тель-Авив сообщает, что «Нахаль Сорек» сконцентрирован на исследовании изотопов для медицинских и научных проектов и вообще ... отстаньте, у нас «идёт наработка практического опыта эксплуатации АЭС», не всё гладко с реактором.
Огромным откровением для мира становится информация из Великобритании, журналисты левацкой бульварной «Daily Worker» сообщали в 1962-ом: в городе Димона при соблюдении драконовских мер предосторожности строится второй ядерный исследовательский центр военного назначения! Тель-Авив вяло отбрёхивался, допустил на объект некоторых физиков-ядерщиков стран Запада, а сконфуженные французы сказали: там будет стоять наш экспериментальный тяжеловодный реактор мощностью 28 МВт. Через два года его действительно запустили, деятельность Центра была довольно прозрачна, там исправно производили электричество, открыли несколько лабораторий с международным участием по производству редких изотопов.
Действие было скорее политическим, поскольку в мире стоял шум и гам, поднятый в Британии сначала Комитетом за ядерное разоружение, а с 1960-го более воинственной организацией под хорошо известным названием «Комитет 100» во главе с англиканским священником Джоном Коллинзом и философом Бертраном Расселом. Они собрали по всему миру немало сочувствующих учёных, популярных писателей, политиков и мыслителей, организовав международное движение за ядерное разоружение. Особенно яростно нападая на Израиль и обвиняя его в разработке оружейных программ.
манифестация Комитета Ста
Что выглядело правдой, оба реактора (американский и французский) были заточены на производство плутония. Но евреи после 1968-го ушли в полную «несознанку», отказались от международных инспекций, открытую научную деятельность в Димоне свернули. Дальше наступила конспирология, почти каждый год западная и ближневосточная пресса сообщали «сенсационные новости» о таинственных израильских физиках-ядерщиках (обычно коммунистических взглядов), передавших данные об изготовлении в ядерных Центрах атомных маломощных бомб и специальных боеприпасов. Фактических подтверждений, само собой, не предъявлялось. Как и документов.
Главным аргументом защитников Израиля было отсутствие испытаний атомного оружия, в конце 1960-х такое было невозможно представить. «Комитет Ста» обвинял США в покрытии ядерной программы Израиля, проводимых экспериментах на полигонах янки, но расследования Конгресса каждый раз заходили в тупик, «еврейского следа» в деятельности Пентагона не находилось. Бодяга тянулась почти десять лет, получила инъекцию адреналина после заявления Голды Меир в 1973-м ... а потом весь мир тряхнуло после загадочного инцидента подле островов Принца Эдуарда в Индийском океане. Там несколькими научными станциями был зафиксирован мощный взрыв и яркая вспышка, похожие на воздушные испытания маломощного ядерного боеприпаса. Израиль или ЮАР? Ответа не было.
Потом была мутная история с учёным из ядерного Центра в Димоне, марокканцем и коммунистом Мордехаем Вануну, который сбежал из Израиля и начал торговаться с английской прессой об имеющихся доказательствах по военной ядерной программе Тель-Авива. Даже несколько десятков фото предоставил для затравки и раздал кучу интервью. Но МОССАД его поймал на «сладкую патоку», смазливую израильтянку и выкрал, закатав на 18 лет по обвинению в государственной измене. Куда делся «пакет доказательств» - неизвестно, имевшиеся данные прямо не указывали на оружейную программу, либо вызывали споры о «двойном назначении».
Мордехай Вануну
То есть, мировое сообщество плюнуло в середине 1980-х на «ядерную программу Израиля», придя в экспертном сообществе к формуле «может быть и существует». Сколько боезарядов могли произвести? Не более двухсот, если исходить из имевшихся мощностей. А военные аналитики посчитали, что для сдерживания арабов и персов будет достаточно и полутора сотен единиц тактического ЯО. Но фактов наличия/отсутствия так и не появилось.
Продолжение следует
Дзен. Исторические наперстки
А намедни ... после крайне неаккуратного «семитского понта» (простите, дамы - так называют любое громкое заявление на Ближнем Востоке искушённые дипломаты) из уст министра по делам Иерусалима и наследия Амихай Элияху, предложившего вопрос Сектора Газа решить «атомной бомбой», якобы имеющейся у Израиля - «международное сообщество» пришло в себя. Не всё, не повсеместно, но логика скандала понятна. Её сформулировала наша Мария Захарова в частном интервью программе «Соловьев Live» и была немедленно поддержана МИД Исламской республики Иран:
«Вопрос номер один - получается, мы слышим официальные заявления о наличии ядерного оружия? Следующие вопросы, которые появились у всех: где международные организации, где МАГАТЭ, где инспекторы?»
Фразу подхватили на Ближнем Востоке, в Турции, даже правильно-корейцы ехидную статью тиснули в своём информационно-телеграфном Агентстве о «двойных стандартах» главного Сатаны человечества. Видящего ядерную угрозу только из тех широт, где ему челом не бьют. Биби Нетаньяху постарался скандал замять, отстранил болтливого министра от дел и назвал его экзерсисы «нелепыми заявлениями, оторванными от реальности».
Внешние признаки
Никто не отрицает: почти сразу после своего появления на политической карте, Израиль заявил о программе «мирного атома». Несколько раз было повторено, что создание ядерного оружия не предусматривается, и чем чаще официальные головы такое говорили - тем сильнее у добрых людей всего мира крепло подозрение о лжи Тель-Авива. Слишком много признаков указывало на разработку специфических технологий для боевых частей и средств доставки. А становящаяся с каждым голом всё более закрытой Израильская атомная энергетическая Комиссия (ИАЭК) только подтверждала опасения.
ИАЭК была основана в 1952-ом, но сразу насторожила тщательно прописанными амбициозными планами, словно жила и развивалась внутри или параллельно с американской ядерной программой минимум с 1945-го года. Через три года США с Израилем заключают соглашение о строительстве атомной электростанции, проект получает название «ядерный исследовательский центр Нахаль Сорек». Реактор мощностью 5 МВт начинают стахановскими темпами возводить неподалёку от городов Явне и Пальмахим, он становится самым режимным объектом в мире, меры безопасности там пожестче, чем в Лаборатории измерительных приборов АН СССР (она же предприятие п/я 3393 - будущий Курчатовский институт).
Нахаль Сорек, строительство
В конце мая 1960-го (на удивление всему свету) евреи сообщают о пробном пуске реактора, но тема «раздачи электроэнергии» постоянно замалчивается. После нескольких недоумённых вопросов в ООН: Тель-Авив сообщает, что «Нахаль Сорек» сконцентрирован на исследовании изотопов для медицинских и научных проектов и вообще ... отстаньте, у нас «идёт наработка практического опыта эксплуатации АЭС», не всё гладко с реактором.
Огромным откровением для мира становится информация из Великобритании, журналисты левацкой бульварной «Daily Worker» сообщали в 1962-ом: в городе Димона при соблюдении драконовских мер предосторожности строится второй ядерный исследовательский центр военного назначения! Тель-Авив вяло отбрёхивался, допустил на объект некоторых физиков-ядерщиков стран Запада, а сконфуженные французы сказали: там будет стоять наш экспериментальный тяжеловодный реактор мощностью 28 МВт. Через два года его действительно запустили, деятельность Центра была довольно прозрачна, там исправно производили электричество, открыли несколько лабораторий с международным участием по производству редких изотопов.
Действие было скорее политическим, поскольку в мире стоял шум и гам, поднятый в Британии сначала Комитетом за ядерное разоружение, а с 1960-го более воинственной организацией под хорошо известным названием «Комитет 100» во главе с англиканским священником Джоном Коллинзом и философом Бертраном Расселом. Они собрали по всему миру немало сочувствующих учёных, популярных писателей, политиков и мыслителей, организовав международное движение за ядерное разоружение. Особенно яростно нападая на Израиль и обвиняя его в разработке оружейных программ.
манифестация Комитета Ста
Что выглядело правдой, оба реактора (американский и французский) были заточены на производство плутония. Но евреи после 1968-го ушли в полную «несознанку», отказались от международных инспекций, открытую научную деятельность в Димоне свернули. Дальше наступила конспирология, почти каждый год западная и ближневосточная пресса сообщали «сенсационные новости» о таинственных израильских физиках-ядерщиках (обычно коммунистических взглядов), передавших данные об изготовлении в ядерных Центрах атомных маломощных бомб и специальных боеприпасов. Фактических подтверждений, само собой, не предъявлялось. Как и документов.
Главным аргументом защитников Израиля было отсутствие испытаний атомного оружия, в конце 1960-х такое было невозможно представить. «Комитет Ста» обвинял США в покрытии ядерной программы Израиля, проводимых экспериментах на полигонах янки, но расследования Конгресса каждый раз заходили в тупик, «еврейского следа» в деятельности Пентагона не находилось. Бодяга тянулась почти десять лет, получила инъекцию адреналина после заявления Голды Меир в 1973-м ... а потом весь мир тряхнуло после загадочного инцидента подле островов Принца Эдуарда в Индийском океане. Там несколькими научными станциями был зафиксирован мощный взрыв и яркая вспышка, похожие на воздушные испытания маломощного ядерного боеприпаса. Израиль или ЮАР? Ответа не было.
Потом была мутная история с учёным из ядерного Центра в Димоне, марокканцем и коммунистом Мордехаем Вануну, который сбежал из Израиля и начал торговаться с английской прессой об имеющихся доказательствах по военной ядерной программе Тель-Авива. Даже несколько десятков фото предоставил для затравки и раздал кучу интервью. Но МОССАД его поймал на «сладкую патоку», смазливую израильтянку и выкрал, закатав на 18 лет по обвинению в государственной измене. Куда делся «пакет доказательств» - неизвестно, имевшиеся данные прямо не указывали на оружейную программу, либо вызывали споры о «двойном назначении».
Мордехай Вануну
То есть, мировое сообщество плюнуло в середине 1980-х на «ядерную программу Израиля», придя в экспертном сообществе к формуле «может быть и существует». Сколько боезарядов могли произвести? Не более двухсот, если исходить из имевшихся мощностей. А военные аналитики посчитали, что для сдерживания арабов и персов будет достаточно и полутора сотен единиц тактического ЯО. Но фактов наличия/отсутствия так и не появилось.
Продолжение следует
Дзен. Исторические наперстки