бегство
От дома до метро хожу по каштановой аллее. Там есть лавочка, на которой в теплое время года сидят алкаши.
Такие, совсем запущенные алкаши. Бородатые опухшие дядьки. А этим летом там всегда девушка. С начала июня ее вижу. Она будто к лавочке приросла. Возможно, там и ночует. То с пластиковым стаканом сидит, то батон голубям крошит. Вчера котлету из Вкусвилла ела.
И вот я наблюдаю - не знаю, какое слово подобрать даже, не увядание, не угасание, а, скорее, ее бегство из этой жизни. Ей двадцать пять примерно, и у нее было красивое лицо. Каждый раз я вижу новые следы побоев, черные синяки вокруг глаз, разбитый нос, потрескавшиеся губы, запёкшуюся кровь. Я понимаю, что если ее сейчас взять за шиворот, запихать в машину и отвезти в рехаб, есть доля процента, что она не уйдет. Но я прохожу мимо.
Такие, совсем запущенные алкаши. Бородатые опухшие дядьки. А этим летом там всегда девушка. С начала июня ее вижу. Она будто к лавочке приросла. Возможно, там и ночует. То с пластиковым стаканом сидит, то батон голубям крошит. Вчера котлету из Вкусвилла ела.
И вот я наблюдаю - не знаю, какое слово подобрать даже, не увядание, не угасание, а, скорее, ее бегство из этой жизни. Ей двадцать пять примерно, и у нее было красивое лицо. Каждый раз я вижу новые следы побоев, черные синяки вокруг глаз, разбитый нос, потрескавшиеся губы, запёкшуюся кровь. Я понимаю, что если ее сейчас взять за шиворот, запихать в машину и отвезти в рехаб, есть доля процента, что она не уйдет. Но я прохожу мимо.